Страница 15 из 88
Глава 5
Есть среди них особый чин «Ревнителей», в которые набираются только чистокровные эльдары, завоевавшие уважение своим ратным умением. Таковым для отличия нашивают на плащ серебряный кант. Носить его высочайшая честь…
Амальрик «Записки путешественника»
Первыми существами, встретившими парусники у чужих берегов, были дельфины. С радостными криками игриво выпрыгивали из воды прямо под килем, пристраивались рядом, будто вели за собой. Впереди открывалась лазурная гладь большого залива и множество рыбацких лодок, сновавших по ней, роем мух. Эльвенорские корабли проходили мимо величавыми лебедями, изогнув узорчатые шеи-форштевни, вздымая белые крылья парусов.
— Шагристан! — сорванным голосом прокричали с мачты.
Феранор стоял в это время у носовой фигуры, как подругу обнимая раскинувшего крылья феникса. За месяц плавания он значительно похудел, черты лица осунулись, заострились. Кожа приобрела алебастрово-молочный оттенок, отчего круги вокруг глаз казались чернее Вселенской Тьмы. Ещё немного и они начнут поглощать солнечный свет. Одежда источала убийственный запах крепкого рома и тошноты. Кстати, тошнило его и сейчас. Перегнувшись через фальшборт, отдавая морю сегодняшний завтрак (два сухаря), он думал, что должен пройти это испытание ради Талиан. В перерывах, с надеждой и предвкушением смотрел вдаль, где на скате окаймлявших залив гор, затянутый туманной дымкой, виднелся чужой город.
С корабля он казался построенным на восходящей из моря лестнице. На самом верху, сверкал луковичными куполами дворец правителя, как бы подавляя своим величием остальные дома. Ниже, за змеящейся лентой крепостной стены поднимались зелёные кроны кипарисов и пальм. Утопали в садах террасы с домами вельмож, тянулись к небесам острые иглы храмовых минаретов. У основания воображаемой лестницы располагался порт, тоже ограждённый крепостной стеной, соединённой с городскими укреплениями.
Вход в порт сторожили две башни. Как мифические исполины, вздымающиеся из воды, они недоверчиво взирали на проходящих мимо заморских гостей прищуром тёмных бойниц. От их поросших ракушками оснований под воду уходили концы толстой железной цепи. В случае надобности, она быстро натягивалась над водой, надёжно запирая канал.
Судно, на котором находился Феранор, первым вошло во внутренний водоём. Одна его сторона, обращённая к морю, была болотистой, с зарослями камыша, лохмотьями перепутавшихся водорослей и множеством мелких отмелей. Ближнюю к городу сторону обрамляли каменные террасы, с длинным изогнутым серпом молом у которого неподвижно дремали большие купеческие суда. На пирсах кипела работа. Полуголые рабы, с обмотанными белой тканью головами, сгибаясь под тяжестью грузов, беспрерывной вереницей тянулись по перекинутым с берега на суда доскам.
Команда убрала почти все паруса, оставив единственный носовой. Корабль медленно потянулся мимо занятых причалов. На террасах толпились причудливо одетые люди, с самыми разными оттенками кожи, от разбавленного молоком шоколада, до угольно-чёрного цвета. Вид бледнокожих эльдар тоже был им в диковинку. Люди показывали пальцами на парусники и невообразимо шумели.
Скрип досок подсказал Феранору, что на носу он теперь не один.
— Шагристан! — повторил капитан корабля становясь с другого края носовой фигуры.— Конец пути.
— Это…— Феранор быстро облизнул пересохшие губы.— Это и есть наш Риенлисет? То есть Атра… как его там…
Капитан хмыкнул, поглядев на заполненные дикарями террасы, медленно проплывающий по правую руку.
— Варвары произносят это протяжно: «Атра-ал-лаван». А вы, надо думать, родом отсюда?
— Нет. Мой отец был Хармириена. Я родился уже после Исхода.
— Хармириен…— эльдар смешно наморщил широкий лоб.— Это северо-западнее, за горами, но всё равно почти рядом. В таком случае, с возвращением на почти землю отцов!
***
Неполная сотня улан, выстроилась на набережной в шеренгу.
Феранор прошёлся вдоль строя раз — другой, с удовольствием ощущая под ногами неподвижную твердь. На плечах каждого он видел плащ с серебряным кантом. Не линейные части. Самые-самые. Ревнители. И все из разных Домов. Одежды пестрели изображениями пылающих птиц, бегущих волков, вставших на дыбы единорогов, барсов, драконов, раскрывших пасти черных акул. Уланы смотрели на командира с выражением полного безразличия на бледно-зелёных лицах. Многие, как и он, источали запах сивухи и рвоты.
За их спинами возвышался борт корабля. По сброшенным сходням сновали коричневые низкорослые гвармолы, перенося на берег посольское имущество. В отдалении скучал отряд шахских воинов в синих одеждах. Тихо плескались волны, поскрипывали борта кораблей поскрипывали, солёный бриз взъерошивал волосы, трепал вымпела и флаги на мачтах. Над всем этим с истошными криками носились чайки.
— Сандар, — проговорил Феранор,— можно тебя на два слова в сторонку?
— В чём дело?
— Это и есть хвалёные меллорафонские ревнители? И их всего шестьдесят. Сандар, ты говорил о сотне.
— Ну, говорил, что где-то под сотню,— буркнул посол,— Десяток туда — десяток сюда… но больше полусотни. А что тебе в них не нравится? Все представители высоких семей. Вон тот вообще младший сын младшего сына правителя Дома «Единорога». А этот, с фениксом, мой дальний… э-э… троюродный брат по материнской линии моему отцу. Катмэ! Всегда путался в родственных связях.
«Вот это мне в них и не нравится!» — хотел сказать Феранор, но промолчал. Скрипнул зубами и вернулся к строю.
— Кто командиры?
Вперёд шагнули трое. Среди них дальний родственник Сандара и младший сын – младшего сына. Взгляд Феранора упёрся в последнего, с бегущим волком на колло.
— Авастжалин[1] Гвендиэр Вэй,— понятливо представился тот, салютуя рукой.
— Знаменосец Агаолайт ан-лорд Аноллион,— назвался брат по материнской линии.
— Знаменосец Каэльдар ан-лорд Каэйси,— с ленцой отсалютовал младший сын.
Он был длинноносый, с вьющимися волосами и походил на одного из тех щёголей, составлявших компанию Сандару на вечеринках в столице. Если такие становились воинами, то не по велению сердца, а по нужде. Без земли, без денег, с одним только именем. Младшие сыновья младших сыновей…
— Это кто? — Феранор махнул рукой в сторону выстроившихся улан.— Они больше походят на пленников чем на воинов.
Командиры молчали, видимо почитая вопрос риторическим.
— Поедем парадным строем по городу,— продолжал Феранор.— Лорд Сандар хочет произвести впечатление на варваров. Приказываю привести себя в порядок. Надеть доспехи. Всё должно сверкать и блестеть как на высочайшем смотре. У кого увижу хоть пятнышко грязи — отправлю чистить лошадей вместо гвармолов.
Командиры выразительно промолчали. В глазах Каэльдара читались обиженное недоумение и нарастающая неприязнь.
— А сейчас разойтись. У вас…— прищурив глаз, Феранор взглянул на солнце.— Есть время ровно до полудня.
***
— Куда собрался?! — схваченный в самый последний момент чёрный человек с редкой курчавой бородкой, испуганно зажмурился, пряча обвязанную тряпкой голову в плечи.
— Брувив, тарган! — заныл он.— А’мын а-бартаб...
— Что? — капитан нахмурился, морща нос.
— Фу мра фаваран амар ил’Дайем-Ханум…
Человеческие голоса всегда казались Феранору грубыми и режущими слух, но фыркающий язык местных варваров раздражал особенно. Он выразительно покосился на клубящуюся пеной воду между пирсом и бортом парусника, после чего перевёл взгляд на непрошенного гостя. Тот задёргался, панически выкрикивая одну и ту же фразу «амар ил’Дайем-Ханум!» В этот момент кто-то окликнул Феранора, вынудив обернуться.