Страница 31 из 104
Из дневника графа Коллума Хичтон.
«… Отменная рыбалка. Хотя, пожалуй, правильнее назвать случившееся охотой.
Касатку заметили издалека. Подготовили шлюпку и гарпун, и вот, выбирали смельчака, который добудет нам всем мяса. Каково же было удивленье, когда на шлюпке оказалась зоркая безбилетница. Естественно, я попытался запретить: подошёл и попросил её обратно на судно. Но, вот незадача, эта женщина мне дала гарпун и затолкала в лодку.
Команда приняла идею «на ура» и отказаться значило признать свое бессилие против морской твари. Пришлось снимать дорогие одежды и сапоги.
Признаю, там было очень опасно, касатка нас едва не съела, но, демон, было весело…»
Снег выпал раньше положенного и принёс с собой брата Мороза и сестру Метель. Белая семья неделю обживалась в знакомых краях: разгоняла по норам зазевавшихся медведей и барсуков; деловито обхаживала деревья, стрясая остатки жухлой листвы; порошила снегом дорожки и тропки, скрывая ещё зеленую траву под блестящим покрывалом; сковывала водоёмы корочкой молочного ледка.
Солнце низко склонило голову, отказываясь светить по-летнему ярко и долго. Будто дремало над полосой заката несколько часов, а затем укрывалось ночным одеялом.
Сороки трезвонили о природном бунте наряду с голосистыми воронами. Зайцы внимали птичьему крику и деловито обновляли серые гардеробы на белые шубки. Им вторили шустрые белки, выбелившие спинки. Шустрые зверьки вовсю хвастались обновками, прыгая по деревьям.
В саду возле поместья Фаилхаит, на черных голых ветках висели забытые яблоки с шапками снега. А рядом чудные алогрудые плоды – снегири, слетелись стайкой на фруктовый пир. Последними яблочками лакомилась ещё одна залетная птица.
— Химемия! — вне себя от беспокойства кричал из чердачного окна лекарь. — Немедленно слезь с дерева и одень сапоги и шубу!
Девушка спрятала ещё два яблока за пазуху и легко спрыгнула в снег. Побарахталась в сугробе и спешно накинула светлую шубейку. Влажные от талого снега ноги сунула в сапожки с серебрёными заклепками. Чихнула и, придерживая маску, поспешила из сада вдоль стены поместья.
— Вот проказница! — с досадой махнул рукой Остин Хест. — Не свадьба тебе нужна, а ремень! — говорил он себе в успокоение. На самом деле лекарь радовался, что, не смотря на отношение жителей поместья девочка осталась всё таким же бодрым сорванцом.
Химемия несла трофейные плоды к себе, вернее, в шкаф Леонара, в котором упрямо продолжала жить.
Молодой лорд давно остыл и понял беспочвенность недавних подозрений, однако извинения он не принес. И вот, кошмар, все эти дни никак не мог поговорить с Онёр. То нет её, то занята, то просит не беспокоить.
— Обиделась, возможно? — решил так лорд и повернулся к вошедшей графине. Поперхнулся.
Привыкнуть к странностям нежеланной невесты с одной стороны было легко, с другой дико. Вот, например, сейчас она предстала в мокрой шубке, вся в соре из веток и с выпирающим животом, как будто бы на сносях. Руки убрала и разродилась – из-под подола выпали подмерзшие садовые плоды и по полу раскатились.
Графиня пискнула и начала их подбирать. А сын виконта призадумался: может стоит промолчать?
— Мне передать вам следует, что завтра мы отправляемся на зверя. Охоту организовывает моя семья и если вы хотите, то можете остаться дома. Вас все поймут.
Химемия едва опять не упустила яблоки гулять. Предчувствие беды, с того дня, как нагрянули из тайной службы короля, не делось никуда. Всё росло и крепло. Словно вино набирало силы, дабы удивить. Графиня присела в кресле и повела рукой: с чего решили вы, мой лорд, что откажусь я?
— Я видел, вы неплохо ладите с животными. И мне казалось, вам будет жаль по ним стрелять. Хотя, о чем я. Ведь женщины не для охоты – вы будете стоять в сторонке и ждать, пока к вам не придут хвастаться трофеем.
Графиня Сеа Хичтон фыркнула и сложила руки на груди. Всем видом уверяя: она не робкого десятка. Лорд чуть скривился. Он представил улыбку на обожженных огнем губах и его передернуло.
— Хорошо. Вы, полагаю, умеете держаться в седле?
Кивок в ответ.
— Тогда нам следует сходить и выбрать вам лошадку попокорней.
Яблоки улетели в шкаф, шубка оросила волною брызг, и вот – графиня полна энтузиазма, заискивающе смотрит то на дверь, то на жениха. Не отказывать же, когда сам предложил. И Леонар встал, стряхнул с колена пару капель, лениво облачился в сыромятную рубаху, набросил сверху дубленую куртку. И всё под неустанным взглядом ничуть не смутившейся девицы. Смутилась не она, а он. Припомнил, как закрыл в шкафу, когда со всею страстью любил Онёр.
Не выдержав заминки, Химемия уцепилась за край мужской куртки и потянула, торопясь скорее посмотреть на лошадей.
Та пара белых, которые привезли её карету, встретили гостей конюшни ржанием. Кобылка закивала головой и ткнулась в ладошку хозяйки, где был кусочек сахара. Конь, такой же белой масти, в нетерпении забил копытом, выпрашивая угощенье. Ему досталась сахарная морковь.
Конь виконта – немолодой уже мерин – меланхолично жевал в крайнем стойле бурак, и на гостей смотреть он смысла не видел.
«Вот уж скотина, отец по себе выбирал», — подумал Леонар и подошел к соседнему от коня отца стойлу с крепконогим жеребцом вороной масти.
— Нравится? — обратился мужчина к девушке, продолжающей подкармливать свою пару коников. Химемия обернулась и прошлась оценивающим взглядом по горячему жеребцу, нетерпеливому, как и его хозяин, и столь же благородному. Придирчиво прищурилась и неуверенно развела руками.
— Чем же он вам не по нраву? — удивился лорд Фаилхаит. Раида он покупал у надежных заводчиков, и конь стал отличным вложением средств, уже не раз доказывающий свою стать, красоту и был причиной зависти соседей. Кобыл к нему записалось на год вперед – вот какой чудесный жеребец. — Вы не разбираетесь в конях?