Страница 64 из 118
- Благодарю за всё, но теперь мне пора откланяться. Если ты понес какие-то затраты, то…
- Надеюсь, ты не собираешься возвращаться в тот клоповник? – перебил Алрой, усмехнувшись. В груди закопошилась тоска – всё его существо противилось расставанию с Тони. Даже аргументы рассудка о том, что за этот месяц друг изрядно попил крови, не мог спугнуть желание и дальше сталкиваться с Джортаном в просторах квартиры. Не дожидаясь, когда он подберет слова в защиту гостиницы с Грин-стрит, Алрой добавил, - И потом, доктор Роумни сказал, что тебя еще несколько недель нельзя выпускать на улицу. Тем более, в свете беспорядков, наводнивших город.
Он придумал только про наказ врача, остальное было чистой правдой. Заботы об Энтони затянули в домоседство, но в те редкие поездки, на которые удавалось выкроить время, Алрой поражался, насколько изменился старый добрый Лондон. Конечно, он не страдал изнеженностью и повидал и трущобы и нищету, но эта напасть была совершенно иного характера. И что самое неприятное – пострадало его детище - канализационные стоки.
Это единственное, на что тратились миллионы Шелди-Стоунов совершенно безвозмездно. Алрой не был особым любителем научных диспутов, но в одной из светских бесед столкнулся с рассуждениями об источниках болезней. Так вот, некий Александр Флеминг утверждал, что болезни возникают не из-за нечистого воздуха или так называемых аммиачных паров – их провоцируют маленькие существа. Такие маленькие, что их невозможно рассмотреть и чтобы избегнуть массовых эпидемий в первую очередь стоит улучшить качество воды, не позволяя возбудителям инфекций просочиться в нее из отходов, без стеснения бросаемых как в Темзу, так и просто под ноги.
Алрой не страдал зудом добрых дел или меценатства, но понимал, что чума или холера косят всех подряд, хоть и вспыхивают сперва в бедняцкий халупах. Именно поэтому он оплатил работы по сооружению стоков для помоев и испражнений, изобильно хлюпавших под ногами даже в сухую погоду. Но неделю назад поверенный приплелся в ужасном виде – синий от побоев, испачканный грязью, кровью и черными маслянистыми пятнами.
- Толпа голодранцев набросилась на рабочих при утреннем осмотре, - задыхаясь, тараторил он. – Мы едва вырвались, Оливера и Генриха затоптали насмерть. И как назло полицейские словно вымерли на два квартала вокруг!
Мистер Блюбери сокрушался до тех пор, пока Алрой не выплатил ему солидную компенсацию. Об оставленных без кормильцев семьях погибших и изувеченных он тоже велел позаботиться. В порядочности поверенного можно было не сомневаться, но вот работы пришлось остановить.
И такие вспышки гнева наводнили Лондон. Каждый день газеты соревновались в броскости заголовков, расписывали шокирующие подробности нападений и зверств. В некоторых даже прилагались фотографии, но Алрой не видел на них кучку рассерженных горожан или изможденных голодом и нуждой рабочих. На черно-белых картинках красовались сутулые низкорослые фигуры в сюртуках и надвинутых до самого носа кепках. Меньше всего эти «мешки с картофелем» походили на разъяренную толпу, и уж совсем никак – на живых людей.
- Алрой? – голос Энтони ворвался в размышления, прерывая пелену окутавшего голову тумана.
Алрой заморгал, пытаясь вернуться к реальности. Похоже, зря он сердился на Дрю – наркотик сделал свое дело и растащил сознание по кускам. И теперь казалось легче сдвинуть памятный камень на могиле Шелди-старшего, чем вернуться из бесконечной пустоты.
- Да-а… - растягивая слово и понимая, что больше ничего не может сказать, ответил Алрой.
- Тебе плохо? – лицо друга растягивалось, рассыпалось осколками и снова собиралось, а Алрой все никак не мог наскрести сил, чтобы ответить.
Это так странно – иметь холодный и четкий разум, чувствовать энергию, способную перевернуть вселенную и вместе с тем не мочь связать двух слов и даже сглотнуть слюну, стекавшую по подбородку. Веки непроизвольно закрывались, а дурман уносил все дальше в бесконечные вселенные.