Три цвета надежды

Окутанная полуночью детская площадка и обычный, типовой двор, освещенный по периметру несколькими фонарями, затемненными зацветающими деревьями. Ничего примечательного в этом виде, но он непривычный, новый. Хана отступила от окна, перестав разглядывать всё за ним, и поправила легкий светлый тюль. Сейчас, когда Джей-Хоуп уехал, ей стало совестно, что она всё-таки согласилась на его уговоры и перебралась в благоустроенную двухкомнатную квартиру, меблированную, содержащую признаки недавнишнего ремонта. Не стоило. Стыдно было. Особенно представить, что придётся как-нибудь объяснить родителям, что она содержанка… И пусть Хоуп пытался её убедить, что она его девушка, и это в порядке вещей – оплачивать возлюбленную, но ей было некомфортно. Хоть бы отец и мать не нагрянули с внезапным визитом! Вроде не должны, они никогда не навещали её в общежитии без предупреждения, а теперь они её там и не найдут. Но сказать-то им надо. С матерью отношения вообще были доверительными, и скрыть то, что случилось как-то неправильно.

Хана почти не поспала на новом месте, несмотря на то, что в коем-то веке царила тишина, никто не хлопал дверью, никто не вторгался среди ночи, не скрипел обувью по полу, не шуршал снимаемой одеждой, не нарушал дрёму шепотом и хихиканьем. Похоже, все те звуки вошли в привычку за годы студенчества, и придётся учиться засыпать без них. Под окнами этой квартиры даже кошки не кричали и не шуршали бессовестно по тротуару дворники, достав с утра пораньше свои метлы (или дело в более высоком, чем в общежитии, этаже и звукоизоляции?). На лекции пришлось идти не выспавшейся, а на вечернюю смену в кафе уставшей до предела. Хоуп обещал вернуться быстро, и неумолимый ход времени приближал ту встречу, в которую нужно будет себя как-то вести с ним. Со всем этим переездом межличностные отношения переводились на бытовую суету, перевоз вещей и обсуждение насущных вопросов, но когда парень вернётся, то им придётся быть вместе. От первого раза… той ночи, в голове остался сумбур. Хане казалось, что она толком и не запомнила ничего, насколько эмоции поглотили её разум на пару дней. Но когда переживания, волнение и впечатления стали откатывать морским отливом, то картинка постепенно восстановилась с большей точностью. У неё был секс. Секс! Господи. Да при том с молодым человеком, о котором она мечтала. И он даже пьяным был восхитительным. Сколько раз она видела выпивших мужчин, становящихся тошнотворными в состоянии опьянения! Хамы, бранящиеся, распускающие руки, грубые и не соображающие, теряющие адекватность, мямлящие какую-нибудь абракадабру, плетущие нетрезвую философию своими разжиженными от алкоголя мозгами. Но Хоуп не был, как они. Его руки не потеряли уверенности, его губы знали своё дело, а в глазах, едва это стало возможным, заиграл разум. Создавалось впечатление, что он из тех людей, чья дисциплина доведена до такого автоматизма, что он и без сознания сможет верно функционировать. И он не бубнил ничего лишнего, что совсем уж несвойственно налакавшимся типам, которых она знавала раньше, приобретя богатый опыт на поприще официантства.

Вторая ночь далась немногим легче, но из квартиры так и тянуло уйти побыстрее. Уединение и одиночество в ней угнетали. Непривычно без кого-либо рядом, в покое и молчании слишком ярко прорисовывается то, к чему можно прийти, став невестой или женой богача – отторжение от общества. Эти миллионеры – они ведь всегда держатся в стороне от всего, у них узкий круг знакомых, мало друзей и близких, они огораживают себя непроницаемой стеной из денег и живут за ней. Почему-то у Ханы богатство издавна ассоциировалось с одиночеством, с золотой клеткой. Хоуп был не похож на того, кто станет принуждать к чему-то или запрещать общаться с прежними подругами, но его семья – как она посмотрит на бедную замухрышку, которой совсем не место среди них? Нет, их отношения обречены.

С этими мыслями Хана прибежала снова на работу, наспех переодевшись в рабочую форму, повязав передник и начав обслуживать клиентов, которых, как бывает сразу после открытия, не виднелось в большом количестве. Рассчитав второй за день столик, девушка увидела своего знакомого – Юнги, не спеша бредущего по направлению к кафе. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и уселся на тот стул, который выбирал чаще всего.

- Возьмёшь клиентов, если кто-нибудь придёт? – попросила она у своей напарницы и, получив кивок, подошла к парню. Он выдвинул соседний стул и пригласил присоединиться к нему. Смелее, чем в прошлый раз, Хана приняла приглашение. – Привет, как у тебя дела? – осведомилась она, начав разговор.

- Да ничего, хорошо даже, можно сказать, - Шуга запланировал отбытие с Чимином на завтра в горячую точку, где нужно было присутствие как можно большего количества их банды, и вечером ему нужно будет на время попрощаться с Джинни, каким-то образом объяснив ей «командировку». Кроме этого ничего не омрачало его жизни. Любимая девушка теперь всегда была рядом, и их взаимопонимание крепло день ото дня. Хосок отзвонился из Макао и сказал, что всё разрешилось мирно, и они летят обратно без жертв. – Я договорился встретиться с Хоупом тут, он уже должен быть в Сеуле. – Хана незаметно занервничала. Так молодой человек вот-вот явится сюда? Что ж, может, так лучше, что увидятся при людях, не нужно будет теряться и смущаться от ощущения, что их только двое и больше никого. – Слушай, этот загадочный, как Бермудский треугольник, тип отказался сообщить мне, как вы начали встречаться? А я же неугомонный. Мне надо знать, - с выжидательным прищуром уставился он на Хану, отведшую глаза и разрумянившуюся. – Ну правда, ну скажи? Вряд ли же ты последовала моему совету, что надо завести парня, чтоб охранял, поэтому заарканила первого подвернувшегося? Да Хоупа и нелегко заполучить в свои сети.

- Это случайно вышло, - только и смогла произнести Хана, чтобы никак не затронуть главного. Но Шуге хватило.

- Это? Так, это всё-таки вышло? – Девушка возмущенно подняла лицо и неуловимо стукнула его по предплечью кулаком. Юнги засмеялся. – Ладно-ладно. Больше не лезу не в своё дело. Я рад за вас. Ты классная, но ему придётся поработать над собой, чтобы не разочаровывать тебя.

- Ему? – изумилась официантка. – Боже, да как же он способен разочаровать…

- Как и все, - пожал Шуга плечами.

- А ты? – перевела с себя беседу Хана. – У тебя тогда всё вышло? Ты намеревался предложить какой-то девушке встречаться с тобой. Она согласилась?

- Согласилась, - расплылся Сахарный. – И, наверное, лучше я заранее скажу, что она и есть та, с которой мы всегда тут тусовались. Ну, Джинни.

- Та, которая вам всем, как младшая сестренка? – с дружеским укором улыбнулась Хана. Парень сконфужено развел руками, опустив их на колени и сев, как отруганный школьник. Подруга готова была радоваться этому событию вдвойне. Единственная, кого она регулярно видела с Хоупом, была та самая Джинни. И теперь она встречается с другим. – Я очень рада за вас, - пожала руку товарищу Хана. – Ты её очень любишь, я видела это в тот день, как ты переживал, как тревожился, что она откажет. Любовь – это прекрасно!

- Да я-то её люблю, - признался, почесав затылок Юнги. – А она меня пока не очень-то. Ну, я думаю, что смогу рано или поздно этого добиться. Я надеюсь на это, - Хана понимающе на него воззрилась. Посомневавшись, говорить ли о собственных страхах, она всё же решилась на откровенность.

- Хоуп меня тоже не любит, - сухо вымолвила она, прочувствовав слухом, как горько звучат эти слова в её устах. – Юнги, мне кажется, что это неправильно. Зачем встречаться, если чувства не взаимны?

Неподалеку, на осветившийся ярким солнечным лучом квадрат тротуара, приземлилось несколько голубей, начавших клевать какие-то крошки. Шуга отвлекся на них и, подумав, повернулся обратно к девушке.

- Невозможно через всю жизнь пронести чувства, чтобы они никак не изменились. Любовь и страсть временами могут уменьшаться, если не исчезать, а равнодушие и слабая симпатия, напротив, могут переходить в любовь и сильнейшую привязанность. Мы не знаем, продлятся ли до конца наши чувства, хотя предполагаем их постоянство. Однако нас могут полюбить. Не лучше ли однажды разбудить любовь, чем начать с неё, а потом потерять?

- А если она всё-таки не появится? – настояла Хана.

- Ты предпочла бы любить того, кто тебя вообще к себе и близко не подпустит? Я нет. По мне, лучше находиться в ожидании, чем получить однозначное «нет» и безнадежность. Я дольше тебя живу на свете, я знаю, что тех случаев, когда не встречают любовь вовсе – значительно больше. Есть гораздо худший вид безответности, когда смотришь на того, кого любишь со стороны, а он встречается с кем-то другим. Или не встречается ни с кем. – Хана вспомнила ту ночь, когда Хоуп пришёл в общежитие с её соседкой. Как это было больно и мучительно! Куда тяжелее было тогда, когда она с ним и заговорить не смела, но теперь он с ней, и она переживает, как бы им не сделаться несчастными вдвоем. Ладно, если он не полюбит её, но если он полюбит однажды другую, а уже будет связан браком? Ей не хотелось бы стать причиной трагедии в жизни Джей-Хоупа. – Хана, - вывел её из раздумий Сахарный. – Он сейчас свободен, у него нет других. Ты честно и без зазрений совести можешь использовать свой шанс. К тому же, у него доброе сердце, а таким мужчинам не всегда необходимы искры, пламя и пожар страстей. Если ты подаришь ему заботу, тепло и нежность, он не посмотрит на других. В любом случае, - хохотнул Юнги. – Если мои советы неправильные, то пойдём ко дну вместе. Я ведь руководствуюсь теми же самыми соображениями.

- Хана! – окликнула её барменша, указав глазами на очередных подошедших посетителей, к которым не успевала вторая официантка, принимавшая заказ у другого столика.

- Извини, я ещё подойду, - пообещала девушка и отошла, задумавшись над сказанным. Не всем в жизни даётся какой-либо шанс, друг прав. Иногда надо пользоваться моментом. Джей-Хоуп её толком не знает, почему он должен был уже полюбить её? Внешне она не бросается в глаза, и ему, конечно, трудно было польститься ею, по сравнению с другими, более эффектными девушками, но разве любят за внешность? Ей дана возможность доказать, что она заслуживает чувств, и что её чувства куда крепче и чище тех, кто прекрасны, но изнутри могут быть жестоки и лживы. Можно верить в существование идеальных совпадений до бесконечности, но для того, чтобы происходили идеальные случайности, надо, чтобы и их участники были идеальны, а где их взять? Хана, записывая в блокнотик перечень блюд и напитков, подытожила, что не стоит для несовершенных себя требовать безошибочных подарков судьбы без каких-либо изъянов.

К Шуге присоединился Чонгук, и они вдвоём стали ждать прибывших из Макао. Джин и Хоуп появились, когда те попросили по второму бокалу пива.

- Один момент, - пожав всем руки, Хосок не сел, а отошёл, ловя Хану между столиков, пока она шла с опустошенным подносом. Придержав её за руку, он улыбнулся и наклонился, поцеловав её в щеку. – Привет.

- Привет, - растерялась она, спрятав глаза. – С возвращением.

- Когда все уйдут, пообщаемся, - пообещал он и, чмокнув её ещё раз, вернулся к друзьям, усевшись поудобнее.

- Итак, всё завершилось благополучно? – потер ладони Шуга.

- Ну если не считать, что от меня сбежала жена, то да, - заметил спокойно Джин. По нему по-прежнему не было видно, что он как-то переживал из-за этого. С того самого момента, когда он поблагодарил брата и ушёл в номер, не собираясь «праздновать» завершение переговоров с остальными, мужчина больше не выразил ни одной эмоции. Он был собран, в меру улыбчив и вежлив. А те обида, жалость и злость, что клокотали внутри, залегали на дно, как остывающая лава, превращаясь в твердый и тяжелый черный базальт. Джин понимал, что требовать Дами обратно – это возобновлять конфликт с драконами, подставляя товарищей. Гневиться на неё, за то, что она так просто развернулась и покинула его, тоже было бесполезно. Она ушла, чтобы предотвратить войну. Почему же ему кажется это всё таким несправедливым?

- Ты теперь снова свободный, радуйся! – предложил Чонгук, но по лицам Джина и Хоупа понял, что подобная шутка уже не прокатила где-то в полете из китайской провинции в Корею.

- Я как-то успел свыкнуться с обратным, - заметил стоматолог. – Мне искренне захотелось семьи в какой-то момент. – «И в её глазах я успел увидеть, что у нас родились бы прекрасные дети» - молча добавил Джин. Он пытался ей дозвониться, бесчисленное количество раз набирая номер, пока он не отключился. Дами не подняла трубки и канула в неизвестность совсем. Их люди не видели её нигде в «Венеции», ни выходящей, ни ходящей где-нибудь внутри. Джиён помог ей уйти незамеченной. Дэниэл выразил свои сожаления, что в этом деле не смог помочь. А если бы его жена попыталась провалиться сквозь землю, он бы тоже опустил руки? Смешно. И то, что Дами – сестра их врага, ничего не меняет. Когда Дэн полюбил Херин, она была сестрой того, кого он должен был найти и убить – Красной маски. И что же сделал адвокат? Завербовал Красную маску на свою сторону, уладив все проблемы одним махом. С другой стороны, Дэн с Рин уже четыре года, у них ребенок и скоро будет второй, там привязанности куда больше, чем сложилась у него с Дами. Джину хотелось бы знать, каким образом он мог бы перетянуть Джиёна на их сторону? Это фантастика. Но разве не выглядела так же невыполнимо задача сделать из киллера-хакера-маньяка доброго мирного жителя? Если бы Дэсон всегда был благодушно настроен, как в этот раз, возможно, удалось бы найти точки воздействия через него, но нет, этот драконовский прихвостень слишком ненадежный союзник. Джин опомнился, что слишком глубоко ушел в себя. – И да: я не считаю себя свободным, - посмотрел он на Чонгука. – Мы повенчались. И если для Дами это ничего не значит – это проблема её совести. Я остаюсь женатым человеком.

- Ты ж не католик, - напомнил Шуга.

- А ещё не рыцарь, чтоб блюсти кодекс чести. – Джину никогда не нравилось, что люди слишком зависимы от словесных формулировок и категорий. Будто если назвать что-то неправильно, то это изменит его суть. Какая к черту разница, к какой вере относился обряд? Это было священное таинство. И только бравируя перед Дами он мог выставлять себя нейтральным буддистом, а перед самим собой уже не порисуешься. – Но почему-то мы все его чтим.

- А как там Дракон? – поинтересовался Чонгук, догадавшись, что тема пропавшей девушки задевает Джина. – Очень страшный? Я его ещё никогда не видел.

- Если бы ты слышал, как с ним говорит Дэн, ты бы принял его за нашкодившего подростка, - хмыкнул Хоуп.

- Блин, откуда только наш адвокат черпает свою наглость? – поразился Юнги, откинувшись на спинку.

- Я его тоже потом спросил, как он умудрился не испугаться? Знаете, что он сказал? – Джей-Хоуп наклонился вперед, заговорив приглушенно: - Что невозможно со страхом смотреть на соперника, когда знаешь, что у него член меньше, чем у тебя. - Парни разразились смехом, обратив на себя внимание соседних столиков. Даже Джин не удержался от смешка.

- Откуда он только знает подобное? – потешаясь, покачал головой младший.

- Да он всё знает, и что надо, и что не надо, - заверил Хосок.

- Жаль только, что в этот информационный блок не входит местонахождение Дами, - удрученно сказал Джин.

- Найдёт, не переживай. Они с Химом отыщут, я не сомневаюсь. Только… если она не захочет вернуться?

- Мне достаточно было бы поговорить с ней ещё раз.

- Да не заморачивайся, присоединяйся в мою компанию, - позвал Чонгук. – Не смотри на этих обременивших себя. В конце концов, большая часть наших никогда и не думала о женитьбе. Сандо бы тебе сейчас много чего умного сказал.

- Ох уж этот Сандо… нашел, на кого ровняться, - вздохнул Джин. – Он превосходный воин, но на жизнь мог бы научиться смотреть и более оптимистично. Вот меня уже второй раз в жизни бросают и забывают на ровном месте, однако я почему-то не замыкаюсь в себе и не бегу каждый раз туда, где мне наверняка могут свернуть голову, в первых рядах. Сандо путает отвагу с безрассудством.

- И пока у него всё же прокатывает, - добавил Хоуп. – А что касается первого раза, когда тебя бросили… ну, вообще-то, согласись, это всё была юношеская глупость, о которой и вспоминать не стоит.

- Мне было двадцать три. Не такой уж и наивный юнец. Или ты намекаешь, что мне пора смириться с позицией неудачника и не высовываться?

- А может, ты просто ещё не влюбился так сильно, как любил когда-то Сандо? – заступился за одного из тех, кому старался подражать в боевом искусстве и по жизни Чонгук.

- Да что такое вообще любовь? – как древний демагог задрал голову Шуга, разглядывая небо. – Что она собой представляет? Может, у каждого свой тип любви. На вкус и цвет, как говорится, товарища нет.

- И какой вкус и цвет у твоей любви? – поёрничал Хосок.

- У моей? – наморщив нос, Юнги поприкидывал минуту что-то, представляя Джинни. – Розово-фиолетовая. Но на вкус это определенно сочная отбивная. Даром что я Сахарный. Сладостям я предпочитаю нормальную мужскую хавку. Но в целом, наверное, любовь красная. Все сердечки всегда именно им раскрашивают.

- Красная? Цвет крови и всех стоп-сигналов? – критично среагировал Чонгук. – Нет, любовь не может быть агрессивной. Она черная.

- Прекращай общаться с Сандо, говорю тебе, - засмеялся Джин.

- Да нет же, это мой любимый цвет! Он красивый, таинственный, глубокий… самый подходящий для любви.

- Слышал бы кто о чем говорят четыре взрослых мужика, - вставил дантист.

- А сам-то что думаешь по этому поводу?

- Не знаю, я готов согласиться с Шугой. Розовый – только не яркий. И не слишком сладкая чтобы была. Это я как стоматолог говорю – не надо лишнего сахара, зубы испортятся.

- Эй-эй, сахар лишним не бывает! – поднял палец Юнги. Покосившись на Хану, несшую в другой конец кому-то чай с пирожными, он поглядел по правую руку от себя. – Ну а ты, Хоуп, как считаешь?

- Я? Я вообще вегетарианец и привык к пище без соли, специй, мяса. Но пресную женщину – упаси Будда! Так что не смешивайте гастрономию с сексом.

- Да какой секс? Мы о любви, болван! – влепил ему затрещину Шуга. Сын ювелира потер темечко, начав переосмыслять. Друг пихнул его в бок, указав подбородком на Хану. – Вон твоя женщина, вот и опиши, какой должна быть ваша любовь.

- Любовь… - посмотрев туда же, задумчиво протянул Хосок. Девушка услужливо улыбалась, кивая супружеской паре, советуя им какой-то салат. Легкий ветер колыхал под нежарким солнцем выбившуюся прядь волос. Бледная блузка только подчеркивала невинность и доброту лица, излучавшего их. Ангельское создание. Её трудно выделить из толпы и заметить, но если обратить внимание, то вся остальная толпа будет смотреться вульгарной и кичливой. Он был у неё первым (спина неосознанно приобрела королевскую осанку), он, и никого больше. Свет, чистота… Хосок чуть не сказал «белый», но потом подумал о снеге и решил, что белый слишком холоден для Ханы и для чувств в целом. – Она должна быть зеленой, потому что это цвет жизни, цвет природы, цвет естественности и натуральности.

- Ну да, с голубым-то всё иначе, - захохотал Юнги.

- Всё опошлил, - цокнул языком Джин и обратился к Хоупу. – И вообще, никакой у тебя фантазии, почему это гастрономию нельзя совместить с сексом? Иногда получается достаточно удачно и захватывающе.

- Вот не то гурман, не то извращенец, - оценил Шуга его выпад. – Ладно, надо бы расходиться. Мне ещё к Джинни надо. А завтра мы с Чимином опять на рейс…

- Кто ещё? – переключился Хосок быстро на дела.

- Чонгук, - указал на него Сахарный. – Ви. Остальные полетят не отсюда. Как обычно.

- Осторожнее, - посмотрел на них Джей-Хоуп, зная, чем может закончиться каждая подобная операция. Организовавший то, чтобы все расходились, Шуга умудрился сделать так, что Джин и Чонгук ушли вперед, а сам он ещё задержался, оставшись рядом с Хоупом. Хана, хотевшая уже было подойти, увидела, что Юнги что-то убедительно толкует товарищу, и постояла в стороне, пока тот, наконец, не ушёл. Тогда она тронулась с места и подошла к Хосоку. Видя, что она не хочет присаживаться, он встал, взяв её за руки. – Ну, как ты обустроилась? Всё устраивает?

- Я… мне неуютно там, - промолвила она, хотя и за жалобу тоже было неловко. Молодой человек оплатил ей квартиру, а она смеет утверждать, что там неуютно! Какая же она дурочка, притом неблагодарная.

- Что-то не так? Дизайн не нравится? Соседи? – насторожился он.

- Да это всё ерунда! Я могу и на голом полу спать, а в оформлении вообще не разбираюсь, лишь бы стены и крыша были, - помотала она головой. – Я себя какой-то обузой ощущаю. И там так одиноко… непривычно.

- Если я сегодня приеду на ужин – это скрасит одиночество?

- Приезжай, конечно, - у неё всё ещё не получалось приглашать туда, где она не считала себя хозяйкой. – Что приготовить? – подняла она неуверенные, полные волнения глаза.

- Ничего не надо. Я всё привезу из ресторана, - улыбнувшись Хане, Хосок наклонился к её уху и шепотом оповестил: - Приготовь себя, - после чего наградил поцелуем в висок и попрощался до вечера.