Крохотное чудо

-Ты где? – требовательно заявил Кузьма.

-Блин, да клаустрофобия у меня! – практически закричала я.

-Ясно, - уже спокойнее сказал Спартак и сбросил вызов.

-Псих блин, - пробормотала я и двинулась дальше.

Услышала, как над головой открылась дверь и надо мной появилась голова Спартака. Он перевесился через перила, высматривая меня. Нахмурился.

-Чего тащишь? – и как-то с упреком.

Нет, вот скотина, блин. Я о нем забочусь, а он еще и наезжает. Остановилась, как вкопанная. Насупилась.

-Ладно, проехали, - пробормотал парень. Он уже успел спуститься и стоял на том же лестничном пролете, что и я, - Я это.. устал просто.

-Угу, - пробормотала и вручила ему свертки с едой, а сама потопала выше. Мне еще два пролета идти, между прочим.

-Илонка, - услышала голос за спиной, глянула через плечо. Спартак стоял, держа пакеты в одной руке, а вторая лежала на перилах. И смотрел странно, - Спасибо.

Кивнула. За что именно он благодарит, было неважно. Главное, что-то человеческое по отношению ко мне он проявил.

Мы разместились в той же комнате, где пили чай в самый первый раз. Спартак, сметя почти все, что я для него принесла, развалился на диване. Правда один уголок было разрешено занять мне. Ну как разрешено. Он просто усадил меня на диван, а сам разлегся. И голову свою на мои колени положил. Еще и руку мою отобрал и к волосам своим прижал, гладь, мол, не сиди без дела. А сам пультом щелкал, переключая каналы на телевизоре. Остановил на каком-то, и отдал пульт мне. Типа, сама ищи и включай чего хочешь. Минуту Кузьма лежал, закрыв глаза и сложив руки на животе. Думала – уснул. Перестала поглаживать по волосам. Нет. Не спит. Он вновь открыл глаза вроде с упреком. Продолжила гладить. Кузьма закрыл глаза и поерзал, устраиваясь удобнее. Спустя некоторое время Спартак задышал глубоко и расслабился, морщинки вокруг его глаз разгладились, делая его моложе. А сколько ему вообще? На вид тридцать-тридцать пять. А на самом деле, кто его знает?

Поняла, что тоже засыпаю. Устроилась удобнее и провалилась в сон. Только почувствовала, как Кузя меня обнял крепче и уложил рядом.

Из приятной дремоты меня осторожно вытянули ласковые руки Спартака. Он легонько поглаживал, целовал, щекоча отросшей щетиной. Улыбнулась.

-Кузь, я спать хочу, - возмутилась я.

-Спи,- раздался довольный голос, и губы прижались к уху, заставляя по телу пробежать табун мурашек.

Я послушно спала, правда мои руки бодрствовали. Да и все тело в общем. Наша близость в этот раз была тягуче медленной, словно рядом со мной сейчас был другой человек. На всякий случай открыла глаза, убедилась, что это все тот же Спартак, и вновь закрыла.

Кузьма был нежным, но требовательным. Он целовал, одновременно погружаясь в мое тело, то медленно, то резкими рваными толчками, словно мучил, или ждал чего-то.

Мое тело изнывало, молило о большем. Но Спартак словно дразнил. Распахнула глаза. Его лицо оказалось очень близко, взгляд словно молил, рот упрямо сжат в одну линию. И он ждал. Ждал чего-то от меня.

Подняв руку, провела ею по щеке Кузи. Он легонько подался вперед, навстречу моей ладони.

-Люблю тебя, - несмело прошептала я.

Спартак вжался в мои губы своим ртом. И начал двигаться быстрее, глубже, проникая в самую душу.

Да, именно этих слов он ждал. Я поняла это. Но я знала, что не услышу ответного признания. Но это не важно. Пока не важно.

На утро я ушла на работу, приняв душ и умывшись, пока Спартак спал. Правда перед уходом не сдержалась. Наклонилась и легонько поцеловала Кузьму в губы. Уходить не хотелось. Но что-то мне подсказывало, что так нужно.

Уже в пороге я обернулась. Спартак не спал, а повернув голову, смотрел на меня. Но он не попросил остаться. Только смотрел серьезно, и ни слова не сказал.

Все утро у меня все валилось из рук. Я дважды порезалась. Трижды обожглась о раскаленную печь. И двадцать два раза споткнулась о каждый порог кулинарии. В общем, весь день меня преследовал злой рок. Вплоть до того момента, как на кухню вбежала Ира.

-Илонка, там тебя спрашивают! – торопливо прокричала Машка.

Кузьма? Да нет, он бы, наверное, позвонил. Или нет?

Вымыла руки и торопливо направилась в зал. Посетителей не было. Только за одним столиком сидела дама в шляпке с огромными полями. Стильная такая штучка.

Увидев меня, она улыбнулась. Что-то смутно знакомое было в ее лице.

-Вы ко мне? – вежливо поинтересовалась я, останавливаясь рядом со столиком.

-К тебе, Илона, - ответила женщина, - Присядь, будь добра.

Секунду раздумывала, присесть или не стоит.

-Нам запрещено общаться с клиентами, - обосновала свой отказ.

-А я, Илона, не клиент, я – твоя мама, - огорошила меня дама, и улыбнулась, правда улыбка вышла холодной.

Ноги немного подвели, и я все же плюхнулась на стул.

-Мама? – повторила я удивленно, - То есть как?

Теперь я точно вспомнила, откуда мне знакомо ее лицо. Та фотокарточка, что мне показал дед в детстве. Точно. Только на ней мама была моложе гораздо, стрижка другая, да и фотография была черно-белой.

-Да, я твоя мама, - улыбалась все шире женщина. А я не могла ничего сказать. Ну, я немного иначе представляла себе встречу с родительницей.

За спиной прозвенел колокольчик, закрепленный над входной дверью в кулинарию. Я даже не обернулась, а все смотрела на женщину, именующую себя моей матерью.

-Илона, - услышала я позади голос Спартака. И перестала уже удивляться чему бы то ни было. После появления родительницы через столько лет меня теперь трудно поразить, кажется.

-Илонка, ты как? – настойчиво повторил Кузя и развернул меня к себе вместе со стулом.