Страница 6 из 222
Тут Роза, наконец, поймала сознанием несколько мыслей-молний.
«Вещи! Ее вещи! Ведь это решило бы проблему! Бог с ним, с поездом! Вещи, деньги! Только бы их не украли!»
- Скорее, скорее, бежим! – крикнула Мише Роза и уже через минуту застучала каблучками по кафельному полу перехода, словно молодая лошадка копытами, а ее черная головка с каскадной стрижкой развевалась вдоль подземных вентиляционных решеток, как грива.
Заметивший это Михаил мысленно возмутился:
«И что за нелепые мысли лезут мне в голову в такой неподходящий момент!»
Он догнал Розу а, чтобы больше не отставать от нее, и, опасаясь потерять девушку в толпе, вцепился на ходу в ее руку и крепко сжал в своей ладони.
Девушка почувствовала боль в руке от его цепких рук, от его ногтей, впившихся в кожу. Но эта боль ее даже успокоила, на мгновение уменьшив одиночество молодой, неопытной души, окруженной толпой людей. Зато она, эта боль, не уничтожила страх внутри Розы. Страх перед безвыходностью ситуации и перед неизвестностью впереди. Она не знала, что макияж на ее глазах «поплыл», ей было все равно.
Так, сцепившись намертво руками, молодые люди поднялись на нужную платформу, добежали до указанного в записке вагона, и, перебивая друг друга, с большим трудом убедили проводницу довезти их до Лозовой, в надежде, что там на перроне будет ждать их Мишина мама со своим драгоценным ковром и вещами плачущей сейчас девушки, что там им работники железной дороги предложат что-то более существенное, чем справку до следующей станции.
Проводница наконец-то согласилась пустить их в свой плацкартный вагон и посадила за боковой столик возле самого туалета.
Стоило им сесть и отдышаться, как Роза снова начала плакать. Михаил не выносил женских слез:
- Зачем же вы плачете? Вот увидите, все будет хорошо, - Миша постарался придать своему голосу максимальную убедительность. - Давайте для начала познакомимся.
Молодой человек встал и представился:
- Михаил.
- Об этом я со вчерашнего дня знаю,- сказала, всхлипывая и заикаясь от плача, Роза. - И вы бы меня знали, да состояние у вас было неподходящее для этого, - несмотря на трудную жизненную ситуацию у них обоих, Роза не преминула съязвить из-за презрения к пьяницам.
- Да уж, тут ничего не возразишь, глупо вышло, - с досадой и сожалением в голосе ответил Миша. - И вид человеческий я потерял, и маму подставил, с ковром ей не смог помочь. Теперь смешно голову пеплом посыпать, никто не поверит, что не виноват, не рассчитал свои силы. Опыта мало, мне не приходилось пока подвергаться такому давлению. С ровесниками я бы разобрался, а тут – солидные мужики наседают со стаканами самогона: пей, да пей, так положено, я и не нашел причины для отказа. Мы вчера мою родную бабушку в подмосковной деревне хоронили, я, честно говоря, не очень в таких обычаях разбираюсь, думал, что отказываться нельзя. Вот и нализался, до сих пор голова болит и дурнота какая-то в груди. Похмеляться без толку, мне это не помогает. Позавтракать бы поплотней, так денег с собой не взял, только паспорт в кармане.
- Деньги у меня есть, но немного и я боюсь их тратить, ведь неизвестно, что нас ждет. Да и обстановка здесь к завтраку не особо располагает, - сказала Роза и достала из сумочки зеркальце.
Вид ее размазанных глаз расстроил девушку. Она встала, чтобы пойти и умыться в туалете.
- Куда вы? Не уходите далеко. Вместе будет легче гоняться за нашим поездом с сумасшедшей проводницей в седьмом вагоне, - Мише вдруг захотелось увидеть, как улыбается его спутница.
Но она улыбнуться его шутке не смогла, только оглянулась.
- Сейчас я вернусь, я быстро.
Но в вагонном туалете зеркало отсутствовало, наверное, его разбили. Роза вспомнила, что и в их седьмом вагоне в туалете тоже зеркала не было. «Да это и немудрено у таких проводниц, как наша сумасшедшая и эта злючка бурчливая». Девушка умылась, вытерла лицо влажной ароматной салфеткой из своей маленькой сумочки и вернулась на свое место напротив загрустившего Михаила.
Не желая показаться девушке занудой и паникером, Михаил сразу встрепенулся, с явным усилием растянул губы в улыбке и, продолжая разговор, будто он и не прерывался вовсе, проговорил:
-Запашок здесь еще тот, самый лютый аппетит пропадет без следа. Потерпим с вами до Лозовой, что ж поделать. Там, наверное, нас уже мама со своим ковром ждет. А сумка у нее полным-полна и мы устроим пир…
- На весь мир? – уточнила с вымученной улыбкой Роза.
- Может, и на весь мир, если вы откроете, наконец, тайну вашего имени.
- Мое имя – Роза, Розалия, если полностью.
- Какое красивое имя! А главное – редкое.
- Ну, как же? Без этой цитаты из «Иронии судьбы» обойтись прямо никак нельзя! – надула губы девушка.
- Да вы не обижайтесь, а согласитесь, что двадцатилетней давности фильм здесь вовсе ни при чем, а у вас действительно редкое имя, прямо чрезвычайно редкое. Оно вам, конечно, очень идет, и из-за ваших смоляных волос мне так и хочется назвать вас Черной Розой, если вы мне это позволите? Будь вы актрисой, вам очень подошел бы такой псевдоним в стиле серебряного века, когда жила знаменитая Вера Холодная, - Миша после этих слов как-то особо пронзительно посмотрел своими ярко-голубыми глазами в карие глаза Розы.