Страница 82 из 87
- Господи! – закричала, выворачивая легкие наружу. – За что?! За что ты проклял меня?!
Небо безмолвствовало. Только мелкий дождь набирал силу, смывая следы прошедшего дня и добавляя влаги на лице. На Маринины воззвания никто, из бывших во дворе, не обратил внимания. Всем хватает своих проблем, чужая боль не нужна никому…
- Вострикова! – как разряд тока разнесся по позвоночнику голос Виты. – Отдери свой зад от качелей и иди за мной!
Не поднимая головы, Марина подчинилась. Безвольной куклой она поплелась следом за подругой, зашла в подъезд своего дома, поднялась по лесенкам, словно ее вели на веревочке. У двери в квартиру чуть не налетела на Виту.
- Ключи где? – все так же по-командирски спросила подруга.
Марина безучастно пожала плечами – мол, не знаю, отстань от меня. Скрипя зубами, Виолетта дернула ручку двери и только руками всплеснула. Железная преграда со скрипом, но без малейшего сопротивления, подалась, впуская их внутрь.
- И давно ты там сидишь, пока у тебя тут все нараспашку? – Вита еще пыталась достучаться до Марины.
Она же не смогла произнести ничего внятного. Изо рта текли слюни, прерываемые хрипами, но не слова. Казалось, они застряли в голове и никак не могли выбраться наружу, путая мысли. Только когда подруга затащила Марину в ванную и окатила холодной водой из душа, она пришла в себя. И тут же испугала Виту отчаянным рыком. Осознавать случившееся оказалось невыносимо, гораздо проще было чахнуть в чужом дворе, чем снова и снова вспоминать Анюту в Чагинской рубашке…
- Все хорошо, я рядом, все наладится, - приговаривала подруга, пытаясь прижать Маринину голову к груди. – Успокойся…
- Ничего не будет хорошо. Раньше было, а теперь – нет! Я виновата! - твердила, колотя себя кулаком в грудь и вырываясь.
Хотелось вновь забыться, утратить нить реальности, сойти с ума окончательно и бродить по психушке в смирительной рубашке, разглядывая казенные стены… Хлесткие пощечины посыпались на Марину, вырывая из капкана депрессии. Обжигающая щеки боль отрезвила лучше ледяной воды. Перестав стонать и брыкаться, застыла, тяжело дыша и переводя взгляд с кафельного пола на Виолетту. Ее тревожный взгляд и забота развязали язык, и уже через несколько минут Марина, выговорившись, беспомощно обвисла на руках подруги.
- Теперь понимаешь? – бормотала, ища в ее глазах сочувствия.
Вита молчала, слегка покачивая головой. И Марине стало зябко от этой тишины.
- Нет, - наконец произнесла подруга. – Я все могу понять, но как ты могла украсть ребенка?!
Слова уязвили сильнее пощечин.
- Да что же вы все заладили: украла-украла! Это мой ребенок, мой! Мне Бог подарил!
Казалось, безумие вновь охватывает Марину. Она кричала, сжимая кулаки, будто собиралась силой отстаивать свою правду.
- Нет, - жестко одернула ее Вита. – Ты именно украла. Нагло и беспринципно. Вот сейчас ты считаешь себя матерью – так хоть раз представь, каково это, когда твоего малыша воруют, а ты ничего не можешь сделать.
- Но она умерла, - от агрессии перешла в защиту. За долгих двадцать лет ни разу не вспоминала про настоящую Анину маму - просто забыла, словно ее и не было.
- И что? – напирала подруга. - Вот тебя убей, так ты и мертвая припрешься выцарапать глаза тому, кто твою Анюту обидит.
Марина не сразу поняла, что Вита шутит. Слабо улыбнулась.
- Наверное…
- Вот и подумай, каково это, - снова посерьезнела Виолетта. – И еще – не стоит опускать руки. Ищи Аню везде, где только можно. Обзвони друзей, знакомых, дальних родственников – всех. Про дело не беспокойся – временно возьму твои магазины на себя. Доходов не обещаю, но и убытков постараюсь не плодить.
- Да хрен с ними… Продай их!
- Хорошо-хорошо, продам. А пока тебе надо поспать.
Подруга за руку отвела ее в комнату и уложила на кровать, убаюкивая как малыша. Марина натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Вместо слов из колыбельной, в голове крутилось: «представь, каково ей…». Тяжело вздохнув, она провалилась в сон.
Душный воздух вытягивал влагу, сушил нёбо. Размытые очертания домов, ветвистые тени деревьев... Марина с удивлением узнала Тверские улицы, навсегда вычеркнутые из жизни. Шла по тротуару, выстукивая толстым каблуком. Несмотря на жару, было легко и спокойно, даже радостно. Конечно, ведь она не просто гуляла по родному городу – показывала его новорожденной дочурке, сладко посапывавшей в коляске. Марина улыбалась, наблюдая, как хмурятся и распрямляются ее бровки, сжимаются кулачки…
Слетевшая лямка на туфле советской топорной промышленности остановила идиллию. Марина досадливо поморщилась, нагнулась, чтобы вернуть ее на место… Боковым зрением как в замедленной съемке заметила, как кусок щебенки летит к виску, но увернуться не смогла. Так и застыла, разглядывая приближающуюся смерть. Алая вспышка, боль, врезающаяся в сознание острым краем, а потом тьма и тишина…