Страница 65 из 86
Сильны любовь и слава смертных дней.
И красота сильна. Но смерть сильней.
Джон Китс
Медленно двигаясь по направлению к замку, Оделл с Андре и Моникой шел не оглядываясь. Вокруг было по-зловещему тихо. Ветра совсем не было, даже легкого дуновения. Деревья не шевелились, не шелестели даже листья на них. Будто сама природа покорно разделила с убитыми горем родителями Джайлза траур.
Лишь жалобный звон похоронного колокола в церквушке Плакучих ив вещал о трагедии, что произошла прошлой ночью в семье Ронкл. Андре обернулся, когда прозвучал первый удар колокола, и молча смотрел в сторону деревни. С этой точки, где они остановились, была хорошо видна вся деревня, а также небольшое кладбище за ней. Маленькой процессией двигалась туда колонна людей. Впереди несли маленькую труну, покрытую белой материей. На ней лежали цветы.
Рядом с труной можно было разглядеть миссис Ронкл. Женщина горестно причитала, безумно голося, от чего сердце замирало, наполняясь сочувствием. Оделл испытывал вину за то, что не сумел сохранить Джайлзу жизнь. Он сильно корил себя, что прошлой ночью открыл окно. Именно это положило начало трагедии, которая случилась в стенах маленькой комнаты. После оповещения родителей мальчика о смерти их сына, Оделл долго сидел на полу в коридоре, опустив голову между колен. Его снедало чувство вины, жалости к родителям Джайлза и ощущения, что трагедии можно было избежать.
Процессия вошла на территорию кладбища и остановилась у вырытой глубокой ямы. Все стихло. Священник начал читать молитвы, а потом поднялся ветер, - и ничего больше услышать не удалось. Оделл прижал к себе детей и приподнял их лица.
- Простите меня, дорогие мои, прости…
- Лориэн, ты не виноват…
- Нет, очень виноват, Андре. Если бы я не надумал стрелять в Аламуса серебряными пулями, то Джайлз был бы жив этим утром.
- Но что было бы с ним этим вечером?! – задала резонный вопрос Моника. Оделл молча посмотрел на девочку. Она обвила пальцы вокруг его сжатой в кулак руки. Сильф стряхнул их и отвернулся. Теперь ко всему еще примешалось чувство стыда.
- Он бы все равно умер, став вампиром… - проговорил Андре.
- Ты прав, Ан, - Джайлз стал вампиром!
- С чего ты это взял? – спросил мальчик.
- Укушенный после смерти становится вампиром… Если он встанет из гроба, единственным способом усмирить его будет лишь вбиение кола…
Моника вздрогнула, видимо, представив это действие. Девочка снова взяла Оделла за руку и улыбнулась:
- Все будет хорошо.
- Я буду надеяться на это всем сердцем, Моника…
Поднявшись на холм, они встретили замок Аламуса Десмона.
Больше идти было некуда. Если Аламус вернулся в свой замок после нападения вчерашней ночью на Джайлза, то предстоит принять все меры для того, чтобы мирно провести ночь в замке. Путешественники расположились на третьем этаже в самой последней комнате. Из нее другие двери вели в небольшую комнату, что некогда была ванной. Их комната была крайней комнатой в правом крыле замка. Ан выглянул в одно из окон. Внизу располагался очень запущенный сад. Повсюду торчали высокие колючие чертополохи, широколистые кусты лопухов и прочие сорняки. Некогда ухоженные фруктовые деревья стали дикими. Они изменили форму крон, потому что никто не обрезал их ветки.
За оградой сада мальчик разглядел небольшие лоскуты деревень, расположенных далеко от Плакучих ив. Оделл привел в порядок комнату, в которой им с Андре, Моникой и Элви придется ночевать, осмотрел дверной замок и саму дверь. Все было в порядке. Вход в комнату Оделл завесил чесночными венками. Окнам тоже уделил должное внимание.
Обстановка в комнате кое-как сохранилась нетронутой. Мебель была тяжелой, выполненной из орехового дерева. Между окнами стояла большая резная кровать под запыленным балдахином. Оделл снял его и аккуратно сложил на камин. Ан поснимал чехлы со стульев, стола и ночного столика. Ночи были прохладными, поэтому Андре с Моникой принесли со двора найденные там ветки и обломки полусгнивших досок. Совсем случайно Ан наткнулся на маленькую дверь около комнат дворни. За ней оказалось небольшое складское помещение, в котором хранились поленья для камина. Набрав по охапке дров, они поднялись в комнату. Пока на улице стоял день, Оделл проверил камин. Огонь горел хорошо, дымоход был в рабочем состоянии. Моника предложила спуститься на кухню и взять там некоторую посуду из кухонного серванта. К всеобщему удивлению все осталось нетронутым: посуда, столовые приборы, даже ажурные салфетки лежали на своей полке. Создалось впечатление, что замок в какой-то миг стал необитаем. А разгадка была проста. После смерти хозяев прислуга и дворня покинула его и не возвращалась больше, так как боялась мести духа хозяина замка. Бояться следовало не призрака Аламуса Десмона, а вампира Аламуса Десмона, в которого превратился хозяин замка после смерти…
День неминуемо переходил в прохладный темный вечер. В кабинете Аламуса Оделл нашел старинный меч, что украшал стену над камином. Его он взял в комнату, в которой ему с ребятами придется провести ночь. Закрыв дверь изнутри на замок, Лориэн усадил Андре и Монику с Элви перед горящим камином и зажег свечи на камине и на столике возле кровати. Вместе они вкусно поужинали. Теперь нужно было быть начеку, поскольку Аламус мог явиться к ним в любой момент. Этого Оделл не хотел больше всего в жизни, но полностью был готов встретить вампира.