Страница 19 из 31
- Но почему ты принес ребенка именно мне? (Вера решила поддержать решительный переход Янека на «ты». Их уже соединила мирская молва, так не резон же и Вере цепляться в отношениях с Янеком за суховатый официоз).
И продолжала:
- Разве ты не можешь понять, что компрометируешь меня своими двусмысленными поступками?
- Что же в них двусмысленного, Вера? Ты можешь подумать, что я заварил всю эту кашу, а теперь от неприятностей ухожу в море? Может и так, но я никого не обманываю, делаю, как чувствую, поступаю со всеми честно. Кому еще я могу доверить своего единственного ребенка, если не той, которую люблю, которой доверяю, как самому себе, ведь на этот шаг толкнуло меня влюбленное сердце.
Те несколько слов, которые Вера успела вставить в знак своего протеста, ничего не смогли изменить, а больше она не смогла возражать.
Да и, как она могла сопротивляться, если ей поручали заботиться о таком милом создании? Мечтать о таком же своем она не переставала никогда.
Вера даже не спросила, на какой срок уезжает Янек, знает ли Лариса, где будет находиться ее сын. Вера, с ее фанатичным желанием иметь ребенка, видела перед собой бесценное сокровище, его доверили ей, и это привело Веру в такой восторг, что неутоленная жажда материнства гейзером забурлила в ее душе, разбудив дремлющее в каждой женщине суетливое беспокойство о крошечном существе, о человеческом детеныше, таком умильно-трогательном, беспомощном, о таком мягком, нежном, так восхитительно пахнущем.
Янек, воспользовавшись тем, что никто, кроме Василька, их с Верой не видит, что в доме они одни, страстно обнял Веру и долго целовал ее глаза, губы, длинную изящную шею.
Вера не заметила, как забыла о своих страхах, тревогах, раздумьях и сомнениях. Она наслаждалась его ласками и нежными словами, убедившись после всего произошедшего, что Янек прямодушен и намерения его очень серьезны.
И ей, и Ларисе он говорит правду. Пусть это наивно, но свидетельствует о его душевной чистоте и искренности чувств. Вера давным-давно не ощущала себя такой любимой, такой желанной. Живой женщиной, наконец!
Однако, когда Янек поднял ее на руки и, положив на кровать, дотронулся до ноги чуть выше колена, Веру, словно током ударило.
Она решительно высвободилась из его объятий и попросила уйти. Янек, конечно, понимал всю недопустимость соблазнения чужой жены в доме ее мужа, поэтому он только еще раз поцеловал ее долгим поцелуем в губы и, сказав на прощанье:
- Я вернусь к тебе. Жди. Береги сына, - вышел за порог.
Вечером, вернувшись с работы, Николай Веру избил. Ему на пороге домой разъяснили, что настойчивый морской офицер, о любви которого к Вере уже знает весь поселок, положив несколько дней назад в больницу свою законную жену, принес сегодня своего ребенка и оставил его Вере.
Николай, до сих пор не поднимавший руку на женщину, ударил Веру раза три, но этого оказалось достаточно, чтобы она вся осталась в синяках и кровоподтеках. А губы ее, которые всего несколько часов назад так нежно целовал Янек, теперь превратились в кровавое месиво. Но Вера, которую никто никогда так не бил, восприняла этот ужас, обрушавшийся на ее голову, как должное, как заслуженное ею наказание за то, что позволила себе целоваться с Янеком, за то, что слушала его признания в любви и ощущала трепетное волнение в своей груди, за то, что взяла к себе его ребенка, и счастлива от вдруг проснувшихся в ней материнских чувств к этому чужому для нее мальчонке.
Это все случилось и Вера не могла от всего этого отмахнуться как от наваждения, заявив себе и Николаю, что этого нет и никогда не было. Отрицать очевидное бессмысленно: ей больше не хотелось удерживать Николая возле себя.
Если бы не страх перед наказанием БЕЛОЙ ПЕРЧАТКИ, она сейчас бы думала только об одном: где, как и когда выйти ей замуж за Янека. Но страх возмездия не позволял ей сосредотачиваться на этих мыслях, поэтому Вера думала и беспокоилась только о доверенном ей ребенке.
Она не кричала, не плакала, боясь его напугать. Чуть оправившись от побоев, она с головой окунулась в заботу о нем: кормила, купала, переодевала, водила гулять, играла с ним, рассказывала сказки, укладывая спать.