Страница 9 из 127
Только теперь, когда бой остался позади, почувствовал страшную усталость и боль, ныло все тело от побоев, но режущей, от ножа, нет, обошлось. Заправил выбившуюся рубашку, отряхнул одежду и отправился к Наташе. Когда она открыла мне дверь, ужас охватил девушку, она вся побледнела. Успокаиваю подругу:
- Наташа, со мной в порядке! Побил я шпану, убежали!
Девушка прижалась к моей груди, заплакала, причитая сквозь слезы:
- Изверги, они хотели убить тебя! Смотри, вся одежда изорванная, живого места на тебе нет!
Обнимаю, глажу ее плечи успокаивающе:
- Нормально, все заживет. Пойдем к тебе, надо умыться, да и одежду почистить.
Моя просьба привела Наташу в чувство, она за руку завела на кухню, сама раздела меня до трусов. Принесла тазик с водой и стала протирать все тело, жалостливо спрашивая, когда я невольно морщился при касании побитого места: Больно,Сережа?
Постирала мою одежду, потом покормила ужином, хотя я отказывался, не давно из-за стола. Но, странно, съел все приготовленное подругой, сказался перенесенный стресс, да и сил отдал немало. А потом лежали в постели, Наташа сама ласкала меня, целуя все мое тело. Довела меня до семяизвержения, водя губами по возбужденному органу, а потом оседлала его, воспрянувшего от новых ласк. Мы не спали почти всю ночь, неустанно услаждали друг друга, только перед рассветом прикорнули на пару часов. Утром Наташа погладила и заштопала мою одежду, накормила завтраком и проводила до ворот, мы условились о следующей свидании.
Глава 3
Дома меня ожидала "горячая" встреча, мама долго не могла отойти от того потрясения, что вызвал мой изрядно побитый вид. Хотя Наташа и обработала ссадины и царапины какой-то заживляющей мазью, а синяки сводила соляным компрессом, но все равно, мои боевые раны видны любому, а материнскому глазу и подавно. Она в первую минуту остолбенела, как увидела меня, заходящего на кухню. Не давая ей напугаться больше, сразу успокаиваю:
- Мама, со мной все в порядке, я жив и здоров.
После продолжил:
- У меня была разборка со шпаной, я их побил, больше не полезут!
Только теперь мама отошла от оцепенения, бросилась ко мне, стала вертеть кругом, всматриваясь в битые места, а после, едва не плача, заголосила:
- Господи, да что же это делается, на тебе живого места нет! Так ведь и убить могли! Звери, как же можно живого человека так бить!
На крики выскочил из своей с мамой комнаты заспанный отец, перевел взгляд с матери на меня, у него округлились глаза, только спросил, пораженный моим видом:
- Сережа, что с тобой?!
Повторяю ему уже ранее сказанное:
- Папа, со мной в порядке. Подрался со шпаной, я их побил, больше ко мне не пристанут.
Отец гораздо скорее пришел в себя, встревоженный, но уже спокойнее, задал вопрос:
- Сережа, расскажи подробнее, как все произошло.
Рассказываю обоим, мама перестала кричать, также застыла в ожидании моего ответа:
- Я шел к Наташе, повернул на ее улицу, когда мне навстречу выскочила кодла, человек семь или восемь. Они окружили меня, их главарь наехал на меня за то, что я не захотел дальше быть в их шайке. Я ответил ему, а потом завязалась драка. Вырубил главаря, а потом отбивался от других, досталось и им и мне. После они убежали, а я пошел к Наташе, она обработала раны. Сейчас чувствую нормально, особо ничто не беспокоит.
Отец продолжил допытываться:
- Сережа, непонятно, почему кодла, говоришь, семь или восемь бандитов, напугались тебя одного и убежали? Ведь они могли забить тебя всей оравой?
- Я устоял на ногах, пока они нападали на меня, потом крикнул и бросился на них. Они и напугались, посчитали меня, наверное, психом, не боящимся ничего, решили держаться подальше. Другой причины я не вижу.
Отец задумчиво кивнул мне, а потом высказался:
- Может так и быть. Они в стае смелые, а когда получат отпор, то их смелость тут же пропадает, особенно без вожака, которого ты сразу выбил. Только ты никого не убил, Сережа, а то, хоть ты и защищался, могут затаскать в милиции?
- Точно не скажу, папа, того же главаря я бил сильно, мне нужно было сразу вырубить его.
Отец подумал, после добавил:
- Ладно, я сейчас пойду к участковому, поговорю с ним, а ты, Сережа, посиди дома, никуда не уходи. Может, он захочет видеть тебя, допрос провести или еще что.
- Хорошо, папа. Я и не собирался никуда, мне надо готовиться к экзаменам.
Все время нашего разговора мама молчала, слушала, но потом сказала свое слово:
- Я пойду с тобой, Витя, надо все равно наказать эту шпану. Как же можно так бить человека, ведь убить могли Сереженьку!
Отец не стал спорить с мамой, они быстро собрались и ушли к участковому. Я же прилег на свою койку и быстро заснул, минувшие приключения особо не потревожили мой покой. Казалось, только лег, как меня разбудила мама. Я в начале даже перепутал, показалось, что пора на работу, а потом вспомнил, сегодня же воскресенье. Смотрю недоуменно на маму, а она мне говорит:
- Вставай, Сереженька, к тебе пришел участковый, Федор Силантьевич, будет спрашивать о драке.
Только сейчас пришел в себя после недолгого сна, прояснились мысли о происшедшем, о том, что можно сказать милиционеру. Оделся в свежую одежду, прежнюю, заштопанную Наташей, отложил в сторону. Вышел на кухню, там за столом сидел пожилой капитан милиции, чем-то похожий на известного по фильму Анискина, вернее, на Михаила Жарова в этой роли. Поздоровался с участковым, он ответил, внимательно оглядывая меня, а потом заявил: