Страница 54 из 63
Я пристроилась на пустой скамеечке, болтая ногами и напевая про себя «ой, не отдай меня мать!», как вдруг уши резанул противный визг тормозов. Прямо на остановке резко припарковался огромный чёрный джип; я успела только вскочить на ноги, как его задние двери синхронно распахнулись, пропуская двоих мужиков в камуфляже. Раздумывать – за мной или не за мной – было бы верхом глупости, и я рывком сорвалась с места. Боковым зрением увидела, как испуганно прыснули в разные стороны ждущие автобус парень и тётка, как, не обращая на них внимания, мужики припустили мне вслед. Ой, мамочки!!
Я так перепугалась, что даже не вспомнила о возможности превратиться в птицу, а просто понеслась к дому. Не помню, как перебежала дорогу, нырнула под арку, дальше уже на последнем дыхании... Мужики тренированные, догонят!
И они, конечно, догнали. Один на бегу поймал за край распахнувшейся куртки, второй сильно дёрнул за волосы. Я вскрикнула и резко остановилась, безуспешно попыталась вывернуться... Где там! Рядом тут же нарисовался уже знакомый «гроб на колёсах», и я с ужасом подумала, что мне крышка. Начало нулевых – это уже не девяностые с их диким произволом, но до цивилизованного общества нам ещё жить и жить. И редкие прохожие, конечно, не побегут звонить в милицию при виде упирающейся девчонки в руках солидных дяденек. Они предпочтут сделать вид, что ничего не заметили...
Дверцы джипа «гостеприимно» распахнулись, на переднем сидении мелькнуло жирное довольное лицо Сырейщикова – и в этот миг чёрная птица с пронзительным хриплым карканьем упала, как ястреб, на голову одному из державших меня мужчин. Он растерялся от неожиданности и бестолково замахал руками; второй было оскалился, но живо заткнулся, получив свою порцию клюва по бритой макушке. Заматерился, отбиваясь одной рукой, но второй продолжал крепко держать меня за локоть, не давая обернуться. Тогда я с отчаянным писком просто залепила свободной рукой ему в пах, вложив в удар всю силу и весь свой страх... От его рёва заложило уши, я отпрыгнула в сторону... И была грубо схвачена ещё одним уродом, видимо, водителем.
- Да что ж ты так вырываешься, зараза?! – не выдержал «хозяин», высовываясь из джипа. – Иди сюда по-хорошему, а не то...
- Убери от неё свои руки, жирная свинья!
Господин Сырейщиков с изумлением обнаружил, что последние слова предназначены именно ему. В тот же момент неизвестный хам – высокий черноволосый мужчина – с размаху свернул водителю челюсть и отступил, задвинув меня за спину.
- Что ты сказал?! – фальцетом вякнул бандит, тяжело сполз с подножки и ткнул в нашу сторону сосисочным пальцем. – Да хватайте вы уже девчонку, а этого кончайте!
Раз, два...
Я обернулась и стремительно взлетела. Гордин, прикрывающий меня, задержался всего лишь на секунду.
Эта секунда стоила ему жизни.
С высоты я видела, как Сырейщиков с выпученными глазами вертит башкой по сторонам, а оба его помощника едва уловимыми глазу жестами выхватывают оружие... и стреляют. Птичье зрение уловило две короткие вспышки, и вот уже по светлой рубашке моего Гора стремительно расплываются чёрные пятна. Красиво, как в кино, и невыносимо страшно, как в жизни... Гордин медленно оседает на асфальт. Чёрные волосы, рассыпавшись, закрывают ему лицо. Ни звука, ни вздоха...
- Нееет!!!
Я камнем рухнула вниз, от ужаса совсем разучившись думать. Остались только поистине звериная ярость... и боль. Человеком бы я просто не выдержала...
Я плохо помню, что было потом. Как бешено атаковала бандитов, вызвав среди них настоящую панику. Гораздо позже до меня дошёл слух, что один из них лишился глаза, двое других тоже сильно пострадали, а сам Сырейщиков, хоть и ограничился нервным срывом, но так впечатлился, что в будущем стал полным импотентом.
Но сейчас мне было не до них. Едва заметив рванувший с места джип, я упала на колени перед лежащим мужем и даже не поняла, что снова превратилась в человека. Гордин не шевелился. Пули попали ему в плечо и... в сердце. Я, затаив дыхание, приложила ухо к его груди. Тишина. Я не поверила...
Так, для начала надо обмотать его покрепче, остановить кровь, потом... Что потом? Да, поймать машину, в больницу срочно, тут недалеко. Они успеют, обязательно успеют его спасти!
Я вновь судорожно коснулась его груди – и вдруг ощутила под рукой жёсткие встрёпанные перья. Тело Гордина обернулось само, без команды, словно знало, что так для него будет лучше. Или, наоборот, потому что бороться уже не было никакого смысла...
Мне хотелось завыть по-звериному, выплеснуть наружу хоть маленькую частичку раздирающего меня ужаса. Но я не имела права на эмоции. Осенённая безумной идеей, я осторожно взяла неподвижную птицу в руки, зажала пальцем кровоточащую рану и опрометью кинулась к дому.
Хорошо, что я взяла с собой ключи... Тихо, не раздеваясь, прокралась в свою комнату, одной рукой нашарила в ящике стола свой рисунок – комнату в замке. Схватила его, и одновременно почувствовала, как с руки соскальзывает венчальный браслет. Он вдруг стал мне велик... Почему?! Я не хотела думать об этом, не хотела ничего знать о том, что уже поздно. Нет, нет, не поздно, слышите?!!
Если бы я была настоящей колдуньей, как Гордин, то от моего взгляда рисунок вмиг превратился бы в пепел. Я смотрела на него, как на последнюю надежду, готовая умереть сама или никогда не возвращаться – но только чтобы сейчас оказаться в замке. Наверное, это, наконец, вырвались наружу слёзы, потому что листок стал медленно, очень медленно расплываться... Последнее, что я помню – кошачьи когти на своём плече; это Мура-Мора, увидев у меня в руках птицу, прыгнула разглядеть будущую добычу поближе. Я хотела скинуть её...