Страница 5 из 21
О чем я не сказал? Я не сказал о сотрясавшей умы философов-структуралистов середины XX века проблеме «смерти автора», сформулированной в одноименном эссе Ролана Барта, французского писателя и критика. Он критиковал сложившийся в литературоведении подход, при котором анализ текста литературного произведения обязательно включал в себя личность автора, его биографию, обстоятельства написания произведения и пр. Он говорил, что текст отделяется от автора и живет своей жизнью: с читателем разговаривает уже сам текст, а не его автор.
Полагаю, что это не просто возможно, а часто именно так и бывает. Особенно в отношении древних текстов, авторство которых неизвестно. Не вижу тут предмета спора: есть один подход – «с автором», есть и другой – «без автора»… Противопоставлять их не надо, а использовать – надо. И тот и другой.
Еще одна мысль: читатель становится соавтором, текст при каждом прочтении рождается заново. Хлестко, но неверно. Верно то, что в воображении читателя прочитанное обретает его собственные образы, формирует индивидуальные эмоции и мысли. В этом смысле читатель становится «соавтором» того продукта, которые возник в нем после обработки текста сознанием. Но продукт этот не выходит за пределы индивидуального сознания читателя и поэтому не становится «творением». Это похоже на физиологию: я не соавтор съеденного мною апельсина, хотя мой организм и превратил его в нечто совершенно новое…
Отличие между творцом (автором) и потребителем не стирается. Потребитель (читатель) при этом не «ниже» автора, и они нужны друг другу. Это две стороны одного процесса.
Ну и напоследок. Подумайте о том, что у каждого из нас есть то, что может стать объектом и результатом творчества, – наша жизнь. Ее можно не только «потреблять» и «читать», но и творить. Быть может, стоит взглянуть на жизнь глазами ее автора? Проникнитесь мыслью о том, что вы – Творец собственной судьбы, и жизнь заиграет новыми красками!
Ад и Рай
К сожалению, я не верю в существование Ада и Рая. Ни в их христианской интерпретации, ни в каких-то иных. Наверное, мне было бы легче жить, если бы я во что-то подобное верил. Не уверен в этом, но быть может… Однако пока такого мироощущения у меня не сложилось, хотя я и не препятствую формированию в моем сознании, в моей картине мира соответствующего информационного и эмоционально-образного базиса, наоборот, активно этим интересовался и до сих пор интересуюсь. Рассказывая и размышляя здесь об Аде и Рае, я буду попеременно говорить и о том и о другом, нарушая алфавитную последовательность слов. Писать и то и другое слово я буду с большой буквы, исходя из того, что это «важные религиозные понятия» и я использую эти слова именно в религиозном, а не бытовом контексте.
Слово «Рай» – персидского (иногда говорят – древнеиранского, древнеиндийского, авестийского) происхождения, и означает оно «сокровище», «богатство», «дар», «счастье». Представления о Рае – как о месте, в котором всё и все пребывают в блаженстве, достатке, счастье, – формировалось у всех народов, во всех культурах и религиях. Поскольку вероучения не только объясняли устройство мира, но и являлись инструментами управления людьми, возникала некая нравоучительная схема, алгоритм, позволяющий оказаться в Раю при соблюдении определенных правил. Почти во всех культурах она выглядит так: после смерти душа человека, соблюдавшего предписанные правила, может попасть в Рай, где ее ждет блаженство; души же тех, кто эти правила не соблюдал, оказываются в другом месте, где их подвергнут мучениям. Это Ад. Слово «Ад» происхождения более очевидного, оно напрямую заимствовано из древнегреческой мифологии, согласно которой человек после смерти попадал в некое невидимое (a eidō) царство Аида, расположенное под землей, где вечная тьма. Аналог Рая у древних греков тоже был и назывался Элизиум. Это часть загробного мира, в котором живут герои и где царит вечная весна: Елисейские поля – это именно они, а не только улица в Париже, названная «в их честь».
Считается, что Елисейские поля – более поздняя по времени греческая интерпретация древнеегипетских «полей камыша» – Поля Иалу или Иару. Это та часть загробного мира, в которой праведники обретают вечную жизнь и блаженство после суда Осириса.
В мифах древних славян тоже была часть загробного мира, выполняющая функции Рая. Это Ирий, куда улетают на зимовку птицы (а птицы это и есть воплощения душ умерших), где море всегда теплое.
У древних германцев роль Рая играли Вальхалла (Валгалла) и Фолькванг. Вальхалла – это дворец, накрытый золотыми щитами, в котором пребывают павшие воины. Их туда доставляют валькирии, но не всех, а лишь половину. Вторая половина отправляется в Фолькванг – «народное поле». Распорядок каждого дня в Вальхалле неизменен: с утра – битва (это, напомним, подлинное удовольствие для настоящего викинга), завершающаяся всеобщей гибелью (высокая доблесть и честь), затем – воскресение и обильное застолье, а ночью – красавицы в неограниченном количестве. В Фолькванге всё попроще: женщины в достатке, но никаких битв.
В индийской мифологии существует много вариаций на тему Рая и Ада. Изначально, в наиболее древних верованиях, в Рай попадали все без исключения и без каких-либо условий. Грехи сгорали в погребальном огне, и чистая душа отправлялась в мир, где есть только радости, удовольствия, где их встречают ранее умершие предки. Со временем такой коммунистический Рай перестал устраивать общество, в котором возникла жесткая социальная иерархия и в котором всё более осознавалась роль религии как инструмента управления. Возникли условия, на которых душа попадала в Рай, и, соответственно, проступки, за которые душа оказывалась в Аду (который вовремя был придуман). То есть сформировалась – как и во всех прочих культурах – схема воздаяния после смерти, поскольку несправедливость жизни была очевидной. И если у христиан эта технологическая цепочка реализуется один раз, то у индусов, в связи с многократным переселением душ, операция повторяется раз за разом. Интересно, что часть функций Ада человек может испытать и в земной жизни, если его душа воплотится, скажем, в тело нищего-калеки и т. п. Но зато на другом обороте сансары (круговорот рождений и смерти) его может ждать и награда.
Иудаизм вобрал в себя и интерпретировал существовавшие у предшественников (Шумер, Египет) представления о Рае и Аде, сведения о которых можно найти в Ветхом Завете. Позднее на этой основе выстроены концепции ислама и христианства.
Иудейские проповедники, отвечая на вопросы о Рае и Аде, подчеркивают, что в самой Торе об этом говорится «приглушенно», «неясно», что нет развернутого описания ни Ада, ни Рая. Более того, они настаивают на том, что описание Рая и Ада дать невозможно. Да и не нужно. Важнее верить, что они в каком-то виде существуют, что «в раю хорошо», а «в Аду плохо» и что праведники попадают в Рай, а грешники – в Ад. Но тут иудеи увеличивают сложность постижения, указывая, что никто, кроме самого Б-га (так стыдливо иудеям предписано письменно намекать на слово «Бог»), не знает, кто есть праведник, а кто – грешник.
Основная канва рассуждений об Аде и Рае в иудаизме такова. Рай называется Ган Эден, и у него двойное, так сказать, предназначение. Прежде всего, это пространство, мир, в который Бог поместил созданных им Адама и Еву. Он является образом изначально совершенного мира, в котором Адам, Ева и прочие существа, созданные Богом, должны пребывать в вечном блаженстве. Оно бы так и было, если бы не Змий, Древо познания… Они согрешили и лишились Рая. Но спустя какое-то время этот опустевший Рай оказался востребованным.
Дело в том, что в соответствии с религиозными представлениями человек создан Богом как бы из двух сущностей – материальной (тело) и нематериальной (душа). После смерти тела бессмертная душа отделяется и идет именно туда – в «бывший Рай». Но это пространство в иудейском мировосприятии уже преобразовалось и состоит как бы из двух разрядов: один для душ праведных – это таки тот Рай, в котором «все хорошо», где души наслаждаются райскими блаженствами, и другой разряд – для тех, кто при жизни праведником не был, это вроде как Ад и есть. В нем души мучаются. Вернее, их там мучают. Но муки душ грешных продолжаются не вечно, а лишь какое-то время. В некоторых источниках пишут, что ровно 12 месяцев; другие источники сроков не указывают. Главное, что душа проходит процесс «исправления». А потом души перемещаются в хороший разряд и там ждут. Чего они ждут? Конца времен, когда души соединятся со своими телами: тела сперва должны разложиться, превратиться в прах, а потом возродиться вновь. И наступит жизнь, исполненная вечного блаженства. Но важно – очень важно! – подчеркнуть, что жизнь эта в иудейской интерпретации будет протекать на земле, а не в каком-то эфемерном потустороннем пространстве. И начнется эта жизнь с приходом Машиаха (Мессия – идеальный царь, посланник Бога): не будет войн, болезней, будет отстроен Храм, а все мертвые воскреснут. Но должен предупредить читателей: этот праздник – только для иудеев! Остальным нечего губу раскатывать. Судьба «остальных» после прихода Машиаха не вполне ясна. Одни мудрецы говорят, что неиудеев не будет вообще, они исчезнут с лица земли. Более практичные мудрецы не столь категоричны, они утверждают, что какое-то количество неиудеев останется: надо же кому-то работать, обслуживать счастливых воскресших иудеев!