Да будет война!

— Люцифер, ты тысячу раз прав, — холодным тоном приглашая меня вновь присесть ответил мне Геральд. — Но посланник Шепфа не ангел.

— Неужели? — Присев на стул ехидно проговорил я. — Тогда ладно. Что от меня нужно?

— Терпение и спокойствие для начала. — Сказала Мисселина и сложила свои тонкие пальчики в замок. — На приёме вы познакомитесь уже с посланником Шепфа, он пройдёт на днях на острове в новом здании, которое мы общими силами воздвигли.

— А теперь можете быть свободны, наше собрание окончено, спасибо за понимание. — Проговорил архангел Йор и жестом пригласил всех покинуть зал.

Я спустился к себе домой. Снял рубашку, которая будто душила меня, затем остальную одежду и прихватив полотенце отправился в душ. Под струйками холодной воды моё тело немного остыло. Время тянулось, всё вокруг менялось, правила и запреты стирались. А моя любовь к Вики никак не могла пройти. Она будто жила под моей кожей, в моих мыслях. Нужно было начинать свою другую жизнь без неё, но я как слабая птица, которая не могла выбраться из этой клетки, под названием: «любовь».

После холодного душа, мне просто нужен был спокойный сон. В аду было неимоверно жарко и мерзко от вечных криков и боли, которая составляла само это место. Да я выполнял свою работу, делал её лучше всех. Но удовольствия от всей этой власти не получал. Наверное я бы даже отказался от поста и улетел на земной остров, с золотым песком, голубым океаном, и прекрасной девушкой, которая бы разделила со мной такую обыкновенную земную жизнь. Да только это всё глупые мечты, которым не суждено было осуществить.

Веки начали тяжелеть и после душа я погрузился в долгожданный сон, который помог бы мне отдохнуть и забыться.

— Почему любишь меня скажи, за что я заслужила твою любовь? — Поцелуй в губы и Вики рядом на моих коленках счастливо улыбающаяся, и неотрывно прожигающая своим взглядом в ожидании моего откровения.

— За то что ты такая настоящая. Без рамок, живая… — Чуть щекотнув за бок проговорил я опаляя её ухо своим дыханием. — Люблю в тебе всё. — В ответ увидел счастливый взгляд и слезу, которая неспеша скатилась с её лица.

— Помоги мне. — Неожиданно для меня сказала Вики обнимая меня крепко, будто боясь потерять… Я сжал её хрупкое тельце в ответ и поцеловал в макушку, как самое драгоценное сокровище.

— Я твой Вики, как и ты моя, ничего не бойся. Я всегда тебе помогу, ты же знаешь…

Сон начал возвращать меня в реальность и непередаваемый страх в глазах Вики. Она боялась потерять меня и это отпечаталось в моём сознании.

Я зарычал вкладывая в свой голос всю накопленную ненависть. Для чего Шепфа или кто там посылал мне эти сны? Зачем они меня мучали? Но мои вопросы так и остались вопросами без ответа…

Комментарий к Возрождённая Стихотворение, которое читал Шепфа: “Сирени белой льется снег”

Сергей Троицкий.

====== Любить в унисон ======

Ветер жизни иногда свиреп.

В целом жизнь, однако, хороша

И не страшно, когда чёрный хлеб,

Страшно, когда чёрная душа…

© Омар Хайям

Вики

Важный день. Он явно был таким. Я радовалась тому, что наконец вернусь туда — в свою родную школу, которая подарила мне вторую жизнь и замечательных друзей. Мои массивные крылья радостно вибрировали на мой душевный отклик. Они будто чувствовали моё воодушевлённое состояние, мою радость.

Спина ещё не до конца свыклась с новыми обитателями, они были тяжёлой ношей на ней. Я помнила свои первые крылья, те которые приобрела в школе ангелов и демонов, они были иными. Даже по своим размерам и форме. Я подошла к напольному зеркалу, взяла в руку одно, потом другое крыло. Ангел и демон, чёрное и белое. Было интересно, внутри я тоже была такая же поделенная на две части, или же на моих внутренних весах какая-то часть была больше?

Время было эфемерно, нельзя было понять сколько примерно прошло земных часов, но вечность, которая была мне отмерена всё равно пугала. Не хотелось жить с вырванным листом из жизни, с недостающим паззлом. Хотелось восполнить пробелы всецело и тогда бы моя душа, которая очень тревожилась, могла бы обрести счастье и покой.

Я обернулась и взглянула на свою массивную цвета корейского кедра кровать. Потом перевела взгляд на прикроватную тумбу. Не знаю для чего, но я до сих пор хранила алое перо, которое неожиданно принесла из своего сна. Возможно ничего такого в нём не было. Но в сердце теплело, когда вечерами, я садилась в одиночестве в мягкое кресло с какой-то книжкой и его, как частичку чего-то родного, брала с собой. Гладила и читала ему великие книги как живому… Наверняка это было от одиночества. Да возможно и так, но мне так хотелось. Мне было так тепло и уютно рядом с ним…

В дверь осторожно постучали, и я придя в себя разрешила войти. Бонт заглянул, одарил своей легкой улыбкой и я так же улыбнулась в ответ, но моя улыбка была вымученной. Я сделала жест рукой, чтобы он проходил и садился.

— Это тебе! — Достал из-за спины длинную синюю коробку перевязанную прозрачной лентой.

— У тебя личный магазин на небесах? — Ответила ему и взяла коробку в руки, присела на стул напротив. — Не стоит мне что-то дарить. Это как-то неудобно, я тебе ничего не дарю, Бонт. — Мужчина усмехнулся и взяв коробку из моих рук и положив на пол, сказал:

— Мне достаточно твоего согласия Вики!

Я смутилась. Сдержанно улыбнулась ему и встала, взяла коробку в руки и быстро освободила её от прозрачной ленты. Моему взору предстало ослепительное золотое платье, которое сверкало ярче миллиона звезд на небосводе. Оно было потрясающим!

Потом опомнившись, я помрачнела. Ведь Бонт так искренне надеялся получить мой ответ, то что я согласна быть его частью, его половинкой. Меня безумно пугало своё состояние, потому что ничего к нему не чувствовала, я внутри даже ругалась сама с собой. Ведь он любил меня и я любила его, как он говорил. Но внутри меня пустота и лишь дружеское участие, иной, настоящей, от которой щемило в груди, не было, даже чуть-чуть.

— Бонт, подарок шикарный. Платье очень красивое, но я не могу сказать тебе — да и не хочу врать! — Я нервно начала перебирать края своего халата. — Ведь ты же тоже честен со мной, правда?

— Д-да… — Сказал он едва дрожащим голосом. Потом отвернулся будто, задумался, и даже погрустнел. — Почти да, Вики.

— Так скажи правду, и что значит: почти?

Я села рядом с ним, взяла его похолодевшие руки. Бонт нервничал, будто внутри боролся сам с собой и, с тем чтобы сказать мне.

— Что бы то ни было, мы друзья. Я тебе доверяю, роднее тебя у меня нет никого. Спасибо. — Я слегка коснулась его верхней губы, оставила лёгкий поцелуй.

— Я врал… — Он отстранился от меня. — Глупый и наивный, я думал, что соврав тебе, беспамятной у меня появится шанс… — Он крепко сжал мои руки. — Шанс, что ты полюбишь меня так, как я полюбил тебя. Но, Вики, я никогда и никому не врал, и тут сорвался. Мерзко от своего поступка. Я же ангел и ложь противоестественна моей же сути. Против самого себя. Совесть она сжирала меня, но я трус. Я продолжал врать не только тебе, но и себе. — Бонт нежно большим пальцем провел по моим скулам. — Прости меня, не хочу чтобы любовь к тебе превращалась во что-то тёмное и лживое. Пусть она живёт во мне светом и надеждой, что я вообще способен чувствовать и любить.

Бонт отпустил мои руки, встал и подошёл к окну. Он нервничал, часто дышал. Я улыбнулась, подошла к нему и обняла со спины, постаралась успокоить его тревогу. Ведь он был как большой ребёнок.

— Значит мы не любили друг друга и не были парой, — сказала ему прижимаясь к спине.

— Нет, это всё мои мечты… Прости меня за них.

— Спасибо, что не стал дальше обманывать, и прошу, не стоит себя винить. — Я развернула его к себе. — Ты же большой ребёнок Бонт, и тебя даже врать нужно учить, — ущипнула его за бок, он рассмеялся. — Но лучше не врать тем кто действительно тебе дорог; а ты мне дорог и я желаю тебе счастья, правда!

Мы обнялись по-доброму, теперь без тайн и недосказанности. Я отчасти понимала его, но на вранье невозможно было построить счастье. Своей правдой Бонт будто убрал тревожный камень с моей души, мне стало легче дышать. И теперь я готова была вернуться назад домой. Туда где меня помнили, но явно не ждали…