Город

Город

Константин Шибанов

                                                Эта повесть родилась благодаря 

                                      моим близким людям и соавторам Марии Машевской и

                                                         Анне Черниковой. 

                           

Это началось достаточно давно. Точное время не мог сказать никто, но это началось. Первыми симптомами были смутное беспокойство, раздражительность, нервозность, разом охватившие большое количество людей. В один день оперативные сводки наполнились драками, убийствами и  другими страшными происшествиями. Самое скверное, было то, что ни один из участников событий не мог сказать, зачем он сделал и поступил именно так. Затем пришла паника. Люди срывались с насиженных мест, продавали за бесценок жилье, брали билеты на любой транспорт и спешно покидали город. Бежали все. Страх сделал свое дело.

В опустевший город ринулись мародеры.  К своему ужасу они наткнулись не на брошенные дома, а на пустошь, обильно поросшую зеленовато-синим мхом, издававшим резкий запах. Полубезумных нашли военные и ученые.  Город был  объявлен закрытым на карантин. Постепенно он исчез из новостей, справочников и карт. Бежавшие жители так и не смогли объяснить, что же произошло. Просто случилось нечто.

                                                                      *** 

- Макс! Макс! Очнись скотина! Опять нализался с утра!

-Ммм-мы….

-Не мычи идиот! Открой глазки!

-Я… Не сплю…  Ик…  

-Макс!!!

-Не ори… Не… глухой.

-Глухой! Никакой! Город жив!

-Что?!

За что я люблю Макса так это за его удивительную способность к протрезвлению, когда дело касается его жизненных интересов. В нормальной жизни он алкоголик – участь многих попавших в Город, и вывезенных военными. Какие эксперименты проводились с ним, чтобы вернуть его в нормальное состояние и узнать тайну увиденного там, не знает никто. Он молчит. Может от страха, а может по какой-то одному ему ведомой причине. В сущности, когда он трезв, он вполне адекватен. Но это бывает крайне редко. Оживает он только при упоминании о новых событиях происходящих там. Это тоже бывает редко. Город давно стал мифом, легендой или кошмаром. Но он хочет вернуться. Я спрашивал его: «Зачем?». Но он молчит.

-Что ты сейчас сказал?

Изумительно! Он абсолютно трезв! Если бы не застарелый перегар, так вроде и не пил:

-Макс! – во мне проснулась торжественность, - Только, что по ящику сказали, что полеты над закрытой зоной возобновились и ученые фотографировали его. 

-Блин! Пошарь по каналам! Может, еще где-то, новости будут.

Шарить не пришлось. Мультфильм, который крутили по телевизору, прервали заставкой срочного выпуска информационной программы. Миловидная ведущая, тупо уставясь в телесуфлер, монотонно бубнила:

-Появились новые сведения к увиденному над Городом. Как сообщалось ранее, расшифровка фотографий дала потрясающие результаты, - экран заполнила фотография, состоящая из каких-то зеленоватых пятен, напоминающих камуфляж. Фотография сдвинулась в угол экрана и девушка продолжила: - Обработав фотографию, - девушка выдержала многозначительную паузу, -  ученые пришли к выводу, что Город существует.

Девушка еще что-то вещала, а мы застыли, заворожено уставившись в экран. Фотография становилась четче. В ней прорисовывались дома, деревья, улицы, словно сотканные из зеленоватого тумана. Это было так нереально, так чарующе, что я на мгновение потерял дар речи.

-Смотри-ка. Моя улица! – вывел меня из оцепенения голос Макса, - Значит, все  же, началось…

-Что? – глупо сорвалось с языка.

-То! – коротко и емко ответил Макс. – Спасибо, что разбудил. Мне пора.

Перемену, произошедшую с моим другом, невозможно было описать словами. В движениях, вечно вялых и расслабленных, вдруг проявилась какая-то военная четкость. Черты лица заострились. От синюшной припухлости не осталось и следа. Глаза лихорадочно блестели. Он не метался по комнате. С механической точностью он делал шаги и скупыми жестами доставал из разных углов своей хибары уже упакованные свертки. Он даже как - будто вырос. Холодок пробежал между моих лопаток. Неужели у него опять «белочка»? С месяц назад он уже лежал в наркологии. Тогда симптомы были похожи. Я судорожно придвинулся к краю дивана, и тут меня осенило:

-Да погоди ты! – я показал ему водку, которую принес в пакете. Кажется возымело результат. На мгновение Макс остановился, протянул руку… и не бросился как всегда срывать пробку, а тихо произнес:

-Одной мало. Возьми деньги в куртке. Купи еще литровку… Или две. Там хватит. Я пенсию только вчера получил.

Пенсия у Макса была хорошая, как у всех тех, кто согласился на эксперименты вояк и ученых. Государство щедро выплачивала этим людям «гробовые», то ли за добытую информацию, то ли за молчание. Макс отвернулся. Я тихонечко подошел к куртке, выудил пару сотенных и стараясь не шуметь выскользнул в подъезд.

Когда я вернулся, на середине комнаты уже стоял упакованный рюкзак. Макс равнодушно скользнул взглядом по выставленным бутылкам и нехитрой холостяцкой закуске, и снова начал оглядывать комнату.

-Вроде все… Знаешь ты хороший парень… Мне будет тяжело без тебя… Без Настенки… Вы когда кстати распишитесь?…  В общем, неважно… Ты пока ходил, я все думал, что тебе оставить на память. Решил вот это, – он протянул мне небольшой пакет, оказавшийся неожиданно тяжелым, - В общем, не поминай лихом!

-Максик. А это? – я подбородком указал на бутылки.

-А? Да… - Макс деловито сгреб их со стола и запихнул в боковые карманы рюкзака, - Это мне будет нужно… Спасибо, что сходил…

Я остолбенело молчал. Мой друг похлопал меня по плечу и вышел в коридор. Через пять минут он вернулся, держа в руках темную глиняную бутылку, залитую воском.

-Садись, не стой столбом. Или лучше слетай на кухню принеси нормальные бокалы. Я пока открою.

На кухне у Макса действительно хранились два хрустальных бокала. Он никогда не позволял даже дотрагиваться до них. И никогда не рассказывал, откуда они у него. 

По комнате плыл ни с чем не сравнимый запах.

-Что это?

-Это… - Макс улыбнулся. Господи! Какая же у него детская и беззащитная улыбка! – Это ты вряд ли пробовал. Коньяк с особой историей! – Он сгреб рукой остатки сургуча, - Когда я родился отец пошел в ресторан и на радостях купил бутылку КВВК! Ты хоть слышал о таком? То-то! Бухнул почти все сбережения. На остатки купил коробку конфет, которую благополучно подарил девчонкам на почте. Они залили ее сургучом и оттиснули дату. Как ты догадываешься – мой день рождения. На восемнадцатилетие, папа подарил ее мне. Хотели выпить, но мама предложила оставить на двадцатилетие. Сей праздник я встречал в армии, а по возвращению мы решили оставить ее на тридцатилетие, потом на возраст Христа потом, я решил уже самостоятельно, оставить ее до рождения собственного ребенка,    но сейчас, по-моему, пора!

-Макс! Не жалко? Ей же полстолетия!

-Больше… Давай! Будем!

Коньяк был великолепен. Я не спец, но вкус магазинных коньяков не годился в подметки этому божественному напитку.

-Так! Еще по стаканчику! – Макс уже успел упаковать бокалы, и разливал янтарную жидкость в дежурные двухсотки не первой свежести. Мягкое тепло обволакивало.

-Маакс… А что это за бокалы?

-Мамины. Её родители заказали их на свадьбу. Потом она подарила их мне. Так, что это тоже своего рода история моей семьи.

Я удивлялся все больше и больше. Он никогда не рассказывал мне о своих родителях. Казалось, что Город навсегда лишил его памяти, а тут…

-Я, кстати, именно за ними тогда и возвращался. Тогда. Когда меня военные подобрали. Посчитали за мародера. Слава богу паспорт был с пропиской… Так – то! Давай!

Макс еще что-то говорил, комната плыла, голова приятно тяжелела…

Мне снился Город. Я летел над ним, распахнув руки. В лицо бил теплый ветер. Яркий свет заливал белоснежные дома, сравнимые по красоте лишь с облаками в синеве. Я видел улыбающихся людей, махавших мне вслед. Я парил и купался в какой-то неземной эйфории. Я знал эти места! Я вспоминал! Я даже ощутил…

Кто-то дернул меня за плечо. Открыл глаза. На краю дивана сидела Настенка. 

-Настька! Мне такой сон снился!… - я хотел ей рассказать о ночном полете, но осекся. Огляделся. Я у Макса. На столе полный янтарный стакан…

-Насть… Я, кажется, вчера… - она молча приложила палец к губам.

-Ругаться будешь?

-Не за что… Макс заходил с утра… Рассказал и попросил присмотреть за квартирой…

-Он ушел?

-Ушел… -  она как-то странно ссутулилась и, неловко дернув носом, беззвучно заплакала.

-Ну что ты? – Я сел на диване и попытался дотронуться до ее плеча. Она вздрогнула и отвела мою руку, - Ну, что ты… Ну извини…

Она молча смотрела на меня. Потом взяла стакан, пригубила из него, бережно поставила на стол.

-Я все знаю. Он ушел… Он был мне как брат и даже больше. Тебе не понять… 

-Настька! Что ты несешь? 

-Ничего, глупый… Это эмоции… Просто я привыкла к нему…

-Ты же любишь меня!!!

-Милый, конечно люблю… Видишь, ты всегда просил меня, чтобы я это сказала. А сегодня я говорю тебе сама. Наплевав на гордость. Потому, что не хочу потерять еще и тебя…

-Да что с тобой?

-Выпей. 

Я покорно взял стакан.

-Я никогда не говорила тебе, что Макс рассказывал мне о Городе? А знаешь почему? Это он просил… Но, теперь уже можно…  Ты тоже оттуда.  Просто, когда пришло это, и, все бежали тебе стерли память. Конечно, это может быть бесчеловечно вложить тебе чужие воспоминания… Но… Их моделировала я… Макс был одним из немногих на которых методика замены памяти не подействовала. Но он был связан страхом. Он пришел сегодня утром. Был подтянут, собран… Я уже забыла, когда последний раз видела его трезвым. Он любил меня.  А я тебя… Порождение моих фантазий… Макс помнил тебя еще по городу. Но он молчал. А  сегодня он сказал, что город просто так не отпускает… и в тебе уже просыпается тот прежний…Я…- она разрыдалась и уткнулась  мне в плечо, - Пообещай, что ты не уйдешь!

Голова шла кругом. Какая-то пустота заволакивала душу. Вчера все было понятно и ясно. Сегодня мир переворачивался.

-И ты знаешь… Мне показалось, что он знает, что ты уйдешь…

-Он что-нибудь говорил?

-Много… Но это не важно…

-Нет, ты не поняла. Он что-нибудь сказал перед уходом?

-Просил, чтобы я присмотрела за тобой, и сказал, что оставил тебе подарок…

Я вспомнил сверток. Вчера он лежал на столе. Ага! На месте.

-Он сказал, что ты поймешь… Теперь ты все знаешь… Я не держу тебя но… - она опять зарыдала.

Мы шли домой. Заперев квартирку Макса, долго стояли у подъезда. Молча. Потом пошли. Не спеша, думая каждый о своем. Жизнь продолжалась, но стала другой…

                                                              ***

 

Если закрыть глаза, можно видеть сквозь веки. Причем многие считают это сном. А вот я так не считаю. Я просто вижу. Хорошо смотреть сквозь веки, когда кругом темно. Думаете, ничего не видно? Как бы не так! Видно… Многое видно… Только мы еще не научились всматриваться. А вот я умею.

-Опять не спишь? Не притворяйся, я же знаю… - голос у Настенки веселый. Скосил глаза. Вот оно мое, и только мое, рыжее чудо. Мне кажется, что на самом деле она знает обо мне больше чем я сам.  – Открывай глаза! Я требую! – чудо-то оно чудо, но сейчас начнется нечто невообразимое. В свои неполных шесть лет, чудо уже достаточно весомо, и,  вполне, ощутимо пытается попрыгать на разоспавшемся папаше.

 -Я знаю, ты не спишь! Притворюшка папа-хрюшка! – да, энергии через край! Злобно рычу сгребая с себя визжащую дочь. 

-Не уважаешь ты старших!

-Ты не старший! Старшая наша воспитательница. Ее зовут Елена Филипповна! А ты просто папа!

Получил фашист гранату? Детская логика убийственно проста и мудра.

-А кто еще старший?

-Дядя Костя, тетя Оля, деда Сеня – упорно загибает пальцы и морщит лоб, - А ты просто папа!

-Ладно, тогда ты просто дочь!

-Хорошо, – степенно соглашается мое беззаботное наказание. – Папа, расскажи мне про город, на который ты смотришь!

Стоп. Изумленно смотрю на дочь.

-Про какой город? Что ты несешь?

-Я не несу… Ты, когда закрываешь глаза, то видишь город какой-то! Я знаю. Я подсматривала.

На лбу выступил холодный пот. Я никогда в жизни не рассказывал дочери про Город, про маму, про смену памяти и уж тем более про свои сны. Неужели она действительно что-то знает? Не может быть…

-Я даже знаю дяденьку Макса. Он много раз к тебе приходил.

По коже побежали мурашки. Никогда, даже под страхом смерти я не стал бы рассказывать Насте о своем друге. И все же…

-Настя, откуда ты знаешь дядю Максима?

-Я же говорю, я его видела.

-Когда?

-Последний раз вчера, когда ты на город смотрел.

-И как ты видела?

-Я? Как ты? Закрыла глаза и увидела!

-Вруууша!

-Да нет же, папа. Ну я правда видела. Он такой белый, весь солнечный. Такой! Такой… Я даже не знаю! И там дядя Максим живет. Он хороший. Ты с ним разговаривал и он сказал, что ты все сам понимаешь. Папа он про что?

Кажется, она не врет. Что это: дар от бога? Болезнь? Но она абсолютно здоровый ребенок. Постоянно на виду под моим присмотром. Но я не рассказывал!!! И тем более она не может знать Макса!!! С тех пор как он ушел в Город, сорвавшись с годами насиженного места, мы с Настей – моей женой приняли негласный закон не вспоминать о нем. Я даже не распечатывал подарок, который Максим оставил мне, перед тем как расстаться. Кстати Настя очень быстро дала согласие на наш брак, только по десять раз на день просила не уходить. Могла бы и не просить. Я хоть что-то и вспоминал, но это были скорее сны и фантазии, чем реальные события. Потом пришел Макс. Я по привычке смотрел на Город, когда появился он.

-Привет старик!

-Максим! Ты все-таки дошел! 

-Дошел…

-И как?

-Нормально. Живу… Мать правда хворает постоянно и папа тоже на здоровье жалуется… А, в остальном, тут у нас нормально. Вернулись многие, но того ужаса уже нет. Мы научились жить с этим. А ты как?

-Макс не спрашивай. Настенка умерла. Живу один. Дочь есть, тоже Настей назвал. Она вылитая мама, такая же рыженькая хохотушечка. Скоро в школу пойдет… Жизнь идет…

-По Городу не скучаешь?

-Да я его и не помню вовсе.

-Врешь… Помнишь, если сейчас разговариваешь со мной. Кстати он почти не изменился. 

Мы сидели на пригорке. Макс жевал травинку и грустно смотрел вдаль. Под нами легким облаком раскинулся белоснежный Город. Такой прекрасный…

-Не собираешься к нам?

-Зачем? К тому же дочка.

-Кстати, помнишь мой подарок. Можешь открыть. Настя не против.

Последними словами Насти, когда она умирала во время родов, была непонятная для других фраза: «Обещай, ты не откроешь! Ради ребенка… Обещай!». Она сжимала мою руку сильней и сильней. «Да!» – прошептал я, - «Держись, все будет хорошо!».

А потом время остановилась. Смолкла беготня врачей. Лицо Настены залила какая-то бледность. Рука ослабла. «Крепитесь! Теперь Вам надо думать о дочери!» – сказал врач. На ватных ногах брел я тогда к выходу. Вдруг прямо в голове раздался спокойный голос Насти: «Теперь я спокойна, она приглядит за тобой… И я буду рядом…». Обернулся. Жену уже увозили, закрыв лицо простыней. Кто услужливо подал стакан… 

-Папа! – дочь испуганно трясла меня за руку, - Что с тобой?

Очнулся. Оглядел комнату.

-Ладно, Настюшка. Быстрее собирайся, а то я тороплюсь на работу.

-Папочка! Ну что с тобой?! Сегодня же воскресенье.

-Да… Забыл… Ну и что же мы будем делать?

-Быстро умывайся и пойдем завтракать! – иногда моя дочь бывает чересчур деловита когда дело касается воскресного похода в кафе. Что ж, традиции надо уважать.  

-Один сек!

-Не забудь взять деньги! Ты собирался купить чего-нибудь на обед.

Ну, деловая колбаса! Поход в «Снежинку» - замечательное, не испорченное пивом, кафе-мороженное пролегает мимо «Детского мира». Что-нибудь на обед купить там проблематично, но мое хитрющее дитя обязательно затащит меня внутрь и со вздохом уронит: «Смотри, какой замечательный песик (или котик, или кукла) у Катьки такой же. Ей все девчонки завидуют…». При этом вид сделает такой мечтательный, что я, давясь от смеха, покорно двигаюсь к кассе. Правда выражение «нет денег» понимает серьезно и никогда не капризничает.

-Спасибо что напомнила.

Собирать эту пацанку одно удовольствие. В свои года она твердо уверенна, что вырастет мальчишкой и всем нарядам предпочитает джинсы и рубашки.

-Я готов!

-Я тоже! Правда, я быстро?

-Ты сегодня как болид на гоночной трассе!

-А что такое болид?

-Это такая звездочка, которая очень быстро падает. И очень красиво. А еще так называют гоночные машины. Врубилась?

-Абсолютно!

-Двинулись?

Ребенок первый бросилась к дверям, но внезапно остановилась.

-Папа, а может, никуда не пойдем. У нас же есть каша и колбаса. Поедим дома?

Это впервые в моей жизни. Или ребенок действительно не хочет идти (непохоже), или сейчас предложит какую-нибудь альтернативу.

-Как хочешь. Но, вроде, уже собрались…. Что-то случилось?

-Нет. Я просто хотела посидеть дома.

-Не понял?

-Мне очень хочется узнать про подарок дяди Максима.

Пол качнулся. Я, едва успел схватиться за стену, и, видимо, сильно побледнел, потому что всегда сдержанная Настька ойкнула и бросилась ко мне с оглушительным ревом.

-Папа прости меня! Дядя Максим сам рассказал мне о нем! Он сказал, что можно открыть!

-Настя все нормально… Ты видела дядю Максима во сне?

-Да.

Господи! Что же приготовила мне жизнь? Как связать воедино все происходящее сейчас с тем, что случилось когда-то давно? За что это наказание ребенку? Или это дар свыше? Надо собраться с мыслями:

-Конечно, я его открою. Но сначала штурмуем кафе и объедаемся мороженным!

Мы, не спеша, двигались по улице. Настя странно молчала и даже спокойно прошла мимо «ловушки для взрослых». Мороженное с булкой, (это мое обязательное условие! Сытно и вкусно!), кушала не торопясь и спокойно. На обратном пути даже не попросилась на детскую площадку, а сразу направилась к подъезду. Стараясь оттянуть время, я закурил.

-Папа… - голос Насти звучал укоризненно, - Здесь же полно малышей! Какой плохой пример…

-Все-все, бросаю.

Входить в квартиру было страшно. Что откроет мне этот таинственный дар?

Не спеша, прошел в комнату. Так же, не спеша, достал с антресолей  изрядно запыленный пакет. Разорвал бечевку. Под слоем газет десятилетней давности (я отметил это машинально) находилась коробка.

-Конфеты… - в голосе Настенки слышалось разочарование.

Коробка из-под конфет. Но тяжеленькая. Затаив дыхание, открыл.

-Папа! Смотри! Какая красивая книжка!

Я открыл глаза. В коробке лежала книга. Даже не открывая ее, было видно, какая она старая. Кожаная обложка с позеленевшими бронзовыми уголками внушала трепет и уважение. Достал и бережно открыл. Первая страница была вырвана, толстая бумага была желтой и казалась очень хрупкой. Перелистнул.

-Какая красивая картинка, – восторженно выдохнула мне в ухо дочь.

Цветная иллюстрация была действительно великолепна. Старение бумаги никак не отразилось на яркости мазков (а она была именно написана краской) этой миниатюры.  Белоснежные дома сбегали к морю. Изумрудная листва палисадников перетекала в пронзительно голубое небо. Солнечные лучи плавили асфальт и золотили песок…

-Папа, это тот самый ГОРОД? – с замиранием произнесла Настя.

-Кажется ДА – тихо ответил я.

-Ты мне почитаешь?

-Конечно…

                                                                      *** 

На город опускалась ночь. Последние лучи солнца, словно усердные богомазы, еще золотили облака на западной стороне небосклона, а из всех щелей и переулков уже выползала темнота. Разорванная утренним светом, раскиданная тенями по всем улицам, она снова собиралась в единое целое и заволакивала Город.  Город засыпал. Гасли окна, исчезали звуки и, только бездонное  ночное небо дарило дрожащее мерцание далеких звезд. На балконе четвертого этажа стандартной «хрущёвки» стоял человек. Он еще раз посмотрел на раскинувшиеся созвездия, вдохнул и уже повернулся к дверям, как сверху что-то зашуршало. Он поднял глаза вверх. Выше был еще один балкон. Только он был какой-то странный. Казалось, чья-то буйная фантазия смешала воедино реализм, классицизм и еще множество разных «измов», добавила каких-то колон, окошечек-бойниц со вставленными витражами. Но самое странное было то, что сбоку балкона свисало нечто неопределенно пушистое, сотканное из темноты и украшенное парой янтарных глазищ. Существо тихонько покачивалось. «Ну… Посмотри внимательнее» – то ли подумало, то ли сказало существо. Мужчина вздрогнул. «Посмотри же наверх, небритый! Это же я – твоя мечта!» Существо как-то изогнулось, выдернуло мохнатой лапой (?) невесть откуда взявшийся банан и не спеша начало его чистить.

- Нелепое на нелепом, – проворчал себе под нос мужчина и шагнул в комнату. Существо продолжало покачиваться.   Так же, не торопясь, доело банан и с удовольствием бросило шкурки на асфальт.  Удовлетворенно подумало: «Может, кто поскользнется, шмякнется, глаза вверх поднимет…». Улица была пустынной. По-кошачьи изогнувшись, существо ловко спрыгнуло с балкона и мягко приземлилось на асфальт. «Ну что же, можно и прогуляться.» Угольно – черная кошка, не спеша, шла по сонному царству. Редкие машины проносились мимо, обдавая едким запахом бензина. «Эх, никому-то я не нужна… Совсем одиночество замучило, да и бананы порядком надоели…». Свернула в тихий зеленый дворик. «Хоть здесь, может быть, на кого-нибудь наткнусь…

Боже милостивый! Что со мной! Лапы разъезжаются! Света белого не вижу! …….Ага! Это уши! Упали на морду…»  Бум! «Упала… Повернемся на бок… О-ля-ля! Хвост, лапы, туловище–то какое длинное… Ко всем неприятностям я еще и такса… Таксючка… М-да!… Ну, хватит валяться. Принимаем вертикальное положение… И… Лееевой, прааавой, лееевой… Так. Упала. Попробуем еще раз… И первой, второй и третьей… Где она тут? Опять уши мешают! А-А-А! Зацепилась за четвертую… Вот непруха! Попробуем еще раз… Эй ты, под деревом! Хорош реветь! Помоги, не видишь что-ли, собака погибает!… Как-то не так… Теоретически я лаять должна, а тут какой-то скулеж?»

- Мама! Скорее посмотри! У меня собака! 

Это редкое везение. Мой сын идёт домой, не хлюпая носом, оттого, что его не приняли играть, не растирая слезы от несправедливого пинка, а в хорошем приподнятом настроении. Все что я хотела сказать ему, по поводу позднего возвращения, застряло у меня в горле.

-Где ты ее взял?

-Она сама пришла. Я стоял во дворе, а она пришла… Мама, ты говорила, что когда я вырасту, ты обязательно купишь мне собаку! Давай не будем ждать! – сын прижал к груди черный комочек.

-Отпусти… Задушишь….

-Мам. Ну, можно?

Что толку сейчас ему объяснять, что породистые щенки не бегают по дворам. Явно ведь есть хозяева.

 

-Алексей! – начала я взрослый разговор, - собака это большая ответственность. За ней нужно ухаживать!

-Я буду! Буду!

-Смотри… Но убираться тоже будешь сам!

-Конечно. 

-Она, наверное, кушать хочет. Отпусти ты ее!

«Отпустил. Нежно, а что толку… Опять блюмкнулась… Им то смешно! Щенок… Ну и угораздило меня!»

-Какая смешная! Мама, я отрежу ей колбаски?

«Всё! Началось!»

-Лешенька, она еще маленькая. Бери ее на кухню и пошли пить молоко.

«Молоко тоже неплохо. Бананы осточертели, а колбаса, судя по всему, отодвигается на неопределенное время».

«Боже, мой сын не канючит от теплого молока. Может быть и правда, пора было завести ему домашнее животное».

«Какая она смешная,  лезет лапами в тарелочку. И уши туда же. Надо пить молоко, мама говорит, что от него быстрее взрослеют».

«Неужели это его мечта. Как все просто… А еще сомневалась – много ли нужно для счастья человеку?… Правда он еще человечек… Время покажет. Что-то как-то жестковато… На штору забраться? Тьфу, склероз! Я же благовоспитанная собака. Кстати, посмотрю-ка его сон».

«Спит. Сопит-то как ровно. Жалко будет отдавать такое чудо. Интересно, сама залезла или он в кровать уложил. Поговорю завтра.»

                                                               

Как ни странно объявлений о пропавшем щенке не появилось во дворе ни завтра не послезавтра. Котька осталась у них. Лешка приобрел во дворе вес и авторитет. Никто в классе не мог похвастаться таким четвероноголопоухим другом. Завистливый Ванька хоть и обзывал Котьку сосиской, но не долго. Острые зубки в определенный момент сделали свое дело. Лешка был настоящим героем. Он подтянулся. Утренняя беготня сделала его более собранным, а боязнь лишиться друга заставляла его прилежно учить уроки. Правда может это было обычное взросление…

У него получалось все. Удачные экзамены, первая любовь, появившаяся цель стать военным. Вот и все. Аттестат на руках. 

-Мама,  я решил поступать в Питер, в военно-медицинскую академию. Буду как отец!

-Сынок, ты конечно взрослый, но как же ты меня оставишь одну? Неужели  уедешь?

-Ой, мам. Не хнычь… Я, ведь, буду звонить, приезжать. Военврач – это же супер! И потом, я же не могу быть вечно с тобой, – он нежно обнял маму и со смехом продолжил, - вот женщины, сговорились с Котькой! Котька выползай из угла.

 

«Все… Он все решил…. Я уже не нужна ему, как раньше. А ведь сколько я для него сделала… Вырос. Может быть, вернется. Он ведь не мечтает об академии. Просто приспосабливается к жизни. Настоящей-то мечты нет…»

Все меняется. Двор, казавшийся необъятным, превратился в крошечный клочок земли, Время, тянувшееся медленно, стало убыстрять бег, бег Котькиных лап наоборот замедлялся. Неправда, что животным свойственны самые примитивные эмоции. Котька тосковала. Долгими вечерами она, лежа на коленях мамы, вздыхала и вспоминала любимого Лешу. Вспоминала и ждала. 

Он приехал как-то неожиданно. Мама возилась на кухне, когда чуть слышно провернулся замок, и распахнулась дверь. Котька насторожилась. До боли знакомый запах плыл по комнате. Как маленькая торпеда сорвалась она с дивана.

- Эй Вы! Сонные тетери! Открывайте Леше двери! – загрохотал по квартире голос вошедшего.

Котька вертелась под ногами, пытаясь быть ближе к начищенным ботинкам, отглаженным брюкам, родному запаху. Она задирала мордочку вверх, скулила и скребла лапами. Лешка наклонился, вяло провел рукой по Котькиной спине и, слегка отодвинув ее, шагнул в комнату.

-Лешенька! Не позвонил, не написал… Я… - мама вытирала руки о передник и что-то сбивчиво говорила. Алексей крепко прижал ее к груди и пробубнил:

-Ну полно, полно… Ну мам, ну не надо… Мама, я кушать хочу, как из ружья!

-Конечно, Лешенька. Старая я стала… Проходи к себе. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Если хочешь умойся. Я в твоей комнате ничего не трогала – все как у тебя было… Господи, что же я стала столбом! Побежала на кухню. – Мама придерживаясь за стену, пошла по коридору, но тотчас вернулась, - Леша, твое полотенце с мишками, в комоде внизу!

Такса тоже принимала участие во встрече, всячески стараясь привлечь внимание Лешки.

-Не вертись под ногами! – Лешка неожиданно грубо отпихнул ее в сторону. Котька сначала опешила, а потом немного обиделась…

А потом все долго сидели на кухне. Кушали, пили ароматный, обжигающий чай, и, мама рассказывала о своем житье с Котькой. Расспрашивала Лешу, но тот или односложно отвечал, или просто отмалчивался. Разошлись далеко заполночь.  

Котька приползла к кровати хозяина и тихонько свернулась клубочком. «Он стал какой-то не такой… Раньше я понимала его, чувствовала. Не мог же он разлюбить меня?… Хотя… Он так изменился! Возмужал, стал басить… Глаза какие-то свинцовые… Может что-то случилось? Попробую подсмотреть его сны…» Такса несмотря на преклонный возраст ловко просочилась на постель хозяина и удобно устроилась под его рукой, уперевшись мокрым носом. «Надо закрыть глаза и сосредоточиться…» 

Чернота. Красные всполохи бессильной ярости и злости. Адская духота. Красные всполохи разрастаются словно пламя пожирающее темноту. Убить!!! Убить!!! Сквозь нестерпимый жар пламени выступает девичье лицо. Оно все больше и больше, разрастается, заполняет сон. Чья-то безжалостная рука мнет его как клочок бумаги. И бросает вдаль в пламя и черноту. Треск и пламя превращается в кровь. Стон… Вой… Жуткий смех…

Котька заскулила и проснулась. Леша вздрогнул и резко сел в кровати. Прижатая такса пискнула. Хозяин сгреб ее хребет и резко откинул в сторону.

-Место! – зло не то выдохнул, не то прошипел он. 

Собака испуганно поползла в сторону двери. Горечь и обида заполняли все клеточки ее маленького тельца. Пристроившись у стены и положив ушастую голову на лапы она закрыла глаза… Ей первый раз снился собственный сон. Она была … Нет, не щенком… Щенком она стала потом… Кем-то… А кем? – Образ расплывался, дробился. 

Даже во сне она не могла вспомнить какую-то маленькую деталь, какую-то подробность… Как она нашла Лешу помнила. Помнила как они вместе вставали по утрам, бегали, играли… Помнила как он рос, все его сны, а точнее сны которые они смотрели вместе… Они были друзьями… И она что-то могла, как то помогала. Но как? Все происходило само собой. Но что-то сломалось… Что?

Лешка проснулся каким-то осунувшимся и раздражительным. Что-то пробурчав маме. Он начал одеваться. Котька вертелась рядом.

-Не вертись! – зло прикрикнул на нее он.

-Лешенька, - ласково сказала мама, - Она погулять с тобой хочет… Пройдитесь, а я пока что-нибудь вкусненькое приготовлю…

Не говоря ни слова, Лешка взял ошейник.

-Пошли – приказал он.

Вышли во двор. Леша достал сигареты и закурил.

-Гуляй…

Таксе хотелось побыть рядышком…

-Гуляй же! – хозяин легонько, но больно щелкнул снятым ошейником по влажному Котькиному носу, - Ну!

Котька обиженно отошла. Лешка в сердцах топнул ногой:

-Давай, гуляй!

Она побежала, поминутно оглядываясь на хозяина. Он стоял и медленно курил. Отбежала еще дальше. Леша не смотрел на нее. Задрав острый подбородок, он сверлил взглядом окно соседнего дома. То окно где жила Оля. И Котька поняла все.

Сегодняшний город казался ей чужим. Солнечный и белый всегда, сегодня он превратился в жуткое пекло. Марево, поднимавшееся от асфальта, делало стены домов расплывчатыми и дрожащими. Асфальт выглядел пыльным и грязным. Выбрав тенистое местечко, такса улеглась, ожидая пока хозяин позовет ее. Она пролежала почти час, потом отряхнулась и вышла из тенистого угла. Лешки нигде не было. 

«Все… Я больше не нужна ему…. Все прошло», – одиночество мелкой дрожью пробежало по всему тельцу. Побежала. Скулила. Вертела головой смешно размахивая ушами. Хозяина не было. Горькая обида затопила глаза. Спотыкаясь на ровном месте старая собака побрела со двора. Она не видела, как из подъезда выбежала мама. Не слышала как она звала ее. Ей было все равно. 

«Уйду… Далеко – далеко, туда где я нужна и меня ждут. Найду нового Лешу…» – собака заплакала.

-Эй, что за сопли? Ползи сюда, доходяга!

Такса завертела головой.

-Наверх посмотри! Сестрица…

Котька подняла глаза вверх. На ветке тополя покачивалось мохнато-черное существо отдаленно напоминающее кошку. 

 

-Куда ползти?

-Ну ты, подруг, даешь. – существо соблазнительно выгнуло спину и прыгнуло вниз. Мягко приземлилось на лапы. – Будем знакомы! Надежда.

-Кто?

-Надежда…

-А я Котька…

-Да хоть мотька! Тебя как зовут? – повышая голос, повторило это.

-Коо…

-Слушай, свалилась ты на мою голову, я не спрашиваю, как тебя сейчас зовут. Я спрашиваю, как тебя зовут вообще!

-Я… не знаю!

-Дожили… Начался денек! Давай трансформируйся и полезли на крышу. Поболтаем спокойно.

-Что сделаем?

-Ты, случайно, не чукча?

-Я такса!

-Диагноз ясен! – существо ловко обхватило Котьку за живот и одним гигантским прыжком вспрыгнуло (скорее даже вознеслось) на крышу. – Располагайся!  

Несмотря на утреннее время, рубероид на крыше уже был горячим.  Воздух наверху казался чище и прозрачнее. Такса подошла к краю крыши и посмотрела вниз. Смутное ощущение того, что она когда-то уже смотрела, так же, на суету внизу оставляло непонятное беспокойство. Она повернула голову. Случайная знакомая, приняв обличие огромной белоснежной кошки, меланхолически вылизывало шерсть.

-Насмотрелась?

-Да. Знаешь, мне кажется, что это все со мной уже было…

-Кажется – крестись! Ты, чем философствовать, вдыхай кислород и внятно рассказывай откуда ты такая чуха – зачуханная! У меня может тоже дела, судьбы так сказать вершаться,  а ты меня слегка отвлекаешь.

-Я не знаю…

-Ну, блин, приехали. Рассказывай все по порядку, а я дальше сама разберусь.

Котька начала рассказ о том, как она брела по ночному городу и случайно встретила мальчика, который мечтал о собаке…

-Не мечтал, а хотел иметь… - поправила кошка, начав вылизывать лапы.

Потом она рассказала, как Алексей стал расти, у него появились друзья, как она подсказала ему способ познакомиться с Олей… Это было безумно просто – подсмотреть в окно время возвращения Ольги из школы и попроситься на улицу. Оля была в восхищении от миленького щеночка и от Леши…

-Вот именно в такой последовательности… - вставила новая знакомая.

Такса рассказывала, про лакомые кусочки, которые Оля приносила для нее, приходя к хозяину. Рассказывала про все – все…

-Так! – прервала ее кошка. – Суду все понятно. Кончилось тем, что он вырос, у него сдвинулись приоритеты, ты ему оказалась абсолютно не нужна и т.д.  и т.п.

-Я ему нужна! – закричала (именно закричала, а не пролаяла, такса).

-Успокойся. Не хотела тебя обидеть… Ты мне лучше расскажи, про тот вечер, когда ты встретила мальчика.

-А что рассказывать? Я шла…

-Откуда?

-Ниоткуда. Я просто шла…

-Ниоткуда, даже у матерей-одиночек,  дети не рождаются – кошка ехидно муркнула в усы, - Ты же откуда-то взялась… На мою голову… Вспомни толком зачем ты шла…

-Просто… - и тут Котька вспомнила. Вспомнила кто она! 

-Я Мечта!

-Ну… В скромности тебя не упрекнешь. Но уже ближе к истине. Давай, валяй дальше.

-Но я действительно Мечта…

-Не горячись. Все мы мечта.  

-Но я настоящая…

-Я ей «брито», она мне «стрижено»… Мечта не может существовать в обличье. Мечта она эфемерна и не реальна. Я-то думала, что ты взрослая, а ты совсем ребенок! Слушай сюда и внимай, – кошка удобно растянулась на рубероиде, поскребла коготками крышу и негромко начала:

Когда-то давным – давно, когда людей на свете было совсем мало, родилась мечта. Все люди мечтали об одном, - неведомом мире где всегда тепло и много еды. Мире,  где не идут дожди, нет врагов и хищников. Ты сама понимаешь, что все взаимосвязано между собой и не бывает такого рая. Но они все стремились к нему. И силой их мысли родилась Мечта – символ недостягаемости и предел стремлений. Как могла она помогала людям. Но мир усложнялся. Люди стали желать все большего и большего. Чем сложнее становилась жизнь, тем разнообразнее становились запросы человека и человечества. Светлая мечта отодвинулась на второй план. На первом месте стояли сиюминутные желания и потребности. Она уже не могла помочь во всем. Из-за возникающих противоречий она не выдержала и распалась на миллионы миллионов маленьких кусочков. Она осталась, но ее не стало. Ты врубаешься?

-Ну…

-Ну, слушай дальше…

Тогда над землей прошел сильный дождь. Каждая капля была кусочком мечты: Верой, Мерой, Надеждой, Любовью, Силой, Мудростью и т.д. Только вместе они составляли всеобъемлющую Мечту, но и в отдельности могли многое. Одному не хватало умеренности,  другому надежды, третьему любви…. Каждый мог найти что-то свое, что бы добиться своей и только своей цели…. Только выполнение желаний способно сделать человека счастливым только в том случае если есть к чему стремиться. Ты извини, что я немного сбивчива, но объяснять вопросы мироздания ребенку несколько сложновато... Вот ты, в общем... Ну… поняла?

-Немного.

-Уже хлеб! Наша задача не исполнение желаний, а помощь в выборе цели, помощь в начинаниях. Человек сам хозяин своей жизни. У твоего Лешки цель была. 

-Да… Наверное… Он хотел…

-«Он хотел», - передразнила кошка, - это желание. Да из того, что ты рассказала, я поняла – ему не нужна была собака, ему нужен был друг и помощник! Ты ему помогала?

-Да!

-Так чего ты грустишь. Он хотел друга – получил, захотел поступить – поступил… Жизнь на данном этапе устроена… Чего ты еще хочешь? Отучится, будет работать все оК. Пора уже подумать о чем-нибудь другом… К тому же не забудь, собаки смертны… Сколько там тебе еще осталось?

-Но ему сейчас тяжело!

-О! Бедное дитя! – кошка почернела, превратилась в облако, вспыхнула тысячами огней и… превратилась в ворону. Деловито почистив перья, она закрыла один глаз и с прищуром посмотрела на таксу, - Ну и что. Сон подсмотрела, а ничего не поняла? Он хочет чтобы Ольга умерла. Вместе с ее парнем Димкой. Ну не дождалась деваха парня из колледжа, по что ж меры-то таки круты? Ты, давай по быстрому косолапь к Лешеньке, помоги ему. У него злости и на тебя хватит.

-Откуда ты знаешь?

-Я же не такса. Слетала и посмотрела.

Котьку кольнула ревность:

-Но он в беде…

-Да что ты заладила. Хочешь помочь – иди убивай. Подстрой, чтобы они под машину попали. Ты же умеешь? Только он потом от тоски повесится. Или все оставь как есть – сами разберутся.

-Но я должна…

-Должны по кредитам! Помолчи пару минут! Послушай меня умную.

-Конечно…

-То-то! Ты уже ощутила себя не таксой? Ага! Вспомнила, что многое можешь! Ты мне начинаешь нравиться! Слушай внимательно -  у тебя есть два пути. Первый – ты вспоминаешь, с чего все началось. Возвращаешься к тому месту и в то время и начинаешь все сначала. Второй – разделись, как я тебе рассказывала и старайся помочь всем! И главное – за делами и заботами не забудь подруга кто ты!

Котька больше не была собакой. Она была мягким снежно-белым облаком. Нежно покачиваясь в лучах солнца, она вспоминала все, что было давно забыто. Она улыбалась сама себе. Вспоминала,  как висела на балконе, вспоминала небритого….  Грациозно взмахнула лапой(?) и сотворила из воздуха банан. Главное было сделано – она приняла решение! Снизу на нее смотрела белая пушистая кошка. Вы видели как улыбаются кошки? Кошка улыбалась…

-Поможешь?! – спросило облако.

-Не вопрос! – кошка грациозно подпрыгнула и сделав кульбит приземлилась на задние лапы. В передних лапах она держала бубен на манер шаманских, а на мордочку умильно сползал колпачок с множеством бубенчиков и колокольчиков. – И! Начали!

Белая кошка начала кружиться под облаком подпрыгивая, и ударяя в бубен. Колокольчики мелодично звенели. Набрав полные легкие воздуха, она запела:

                                  Чудо, дождь ла пата ла!

                                   Ла баката ля ля ля!

                                      Тано кано ди то ва!

                                         Тся……………………..

                                                               **** 

Я оторвался от книги и посмотрел на Настенку. Она сидела раскрыв рот и вытаращив глазенки.

-Тебе интересно?

-Да… - выдохнула она, - почитай дальше…

-Слушай… - я опустил глаза, отыскивая место где я остановился. Вдруг случилось невероятное. Бумага в моих руках начала стремительно желтеть и обугливаться по краям. Яркое пламя сорвалось со страницы.

-Ай! – закричала Настёнка.

Я захлопнул книгу и бросил ее на пол, пытаясь сбить пламя. Настёнка швырнула на огонь подушку.

Синеватый чад летал по комнате. Пахло гарью. Дочь забралась с ногами  на диван и не смотрела в мою сторону. Я тоже не знал что сказать.

-Испугалась?

-Да! – она ответила так просто, что произошедшая неприятность показалась мне милым пустяком.

-Видишь и у нас полтергейст завелся – шутливо начал я, - помнишь, мы фильм смотрели?

-Это не полтергейст. Это я думала о Лешином сне… Помнишь там где пламя?

-Настя, – я стал строг.  – Не забивай себе голову, - это простое  совпадение. Мало ли от чего она могла загореться…. – я и сам не верил в то, что говорил. – Может это шуточка дяди Макса!

-Нет… - коротко отрезала дочь. Помолчала и попросила: - Папа, посмотри, может она не вся сгорела, может быть хоть что-нибудь осталось?

Я поднял книгу. Обложка не пострадала. Осторожно я попытался открыть ее. Страницы рассыпались черным пеплом. На обгоревших кусках можно было разобрать лишь отдельные фразы.

                                                                **** 

Облако темнело и увеличивалось. Оно затягивало небо и небо все быстрее и быстрее скрывалось за свинцовой завесой………

…….. город еще не видывал. Капли – крупные как теннисные мячи не падали, а словно снежинки медленно опускались на землю. Некоторое время они сохранялись шариками, а потом растекались по……..

          

………не думай! Такого всплеска у нас не было со времен основания, - старшина тряс кулаками и брызгал слюной, - мне абсолютно всё - равно……..

Он все понял и обрадовался как ребенок. Как же просто все кругом. Счастье оно….

Это был небольшой город с …

                                                             **** 

-Все,  Настющка. Больше ничего не сохранилось. – я смотрел на дочь. Какие у нее глубокие глаза! 

-Папа, ты пойдешь в Город?

-Что ты Настя! Это же сказка! – я попытался обратить все в шутку.

-Ты же знаешь, что нет. Я, кажется, знаю, зачем он тебе нужен….

-Доча… Что ты говоришь?… Никакого города нет и не было!

-Ты же знаешь, что это не так! Ты все помнишь, только забыл! И тебе он нужен! Он зовет тебя! – Настя кричала. Я испугался… Неужели эта книжка-недомерок могла вызвать такую бурю эмоций? Какое отношение эта сказка имеет к Городу? А главное – что я-то должен был понять? Вопросы, вопросы… 

-Ладно, Настён, поговорим потом! Может, пойдем прогуляемся, выходной пропадает?…

-Папа, ночь на улице… Выгляни в окно…

Улица была черна и казалась особенно пустынной. Я изумленно посмотрел на дочь:

-А сколько времени?

-Скоро час… Хотя ты наверное прав. Пойдем, погуляем? Я пока, заодно,  окна открою, пусть повыветрится… всё…

Мы, взявшись за руки, бродили вдвоем по городу. Гуляли как взрослые – молча и сосредоточено. Мне не давали покоя, неожиданно проявившиеся, возможности дочери. Как она узнала о моих снах? Хорошо это или плохо, и что же она нашла в  той повести, чего не смог понять я? Наверное, детское мировосприятие отличается от нашего своей не засоренностью штампами, умением верить в сказки или…  или, страшно подумать, - все дети чувствуют и видят то, что уже перестали видеть мы.  Не спеша, добрели до городского парка. 

- Может, пойдем домой? –  первой заговорила Настя.

- Да, конечно, только давай посмотрим на Троицкий собор… Мне почему-то давно хотелось посмотреть его ночью…

- Ты  уже прощаешься?….

Фу ты! На тебе по лбу! Чувствуют, видят! – какая патетика! Фантазия бьет через край!

-Ладно, потопали домой!

 Неожиданно, прямо под ноги, к нам бросилась черная кошка. Я вздрогнул, а Настёна рассмеялась:

-Папа, что с тобой? Неужели ты испугался котенка?

-Ну, не то, чтобы очень… Просто неожиданно.

-Вся наша жизнь сплошнющая неожиданность! – мудро и напыщенно произнесла дочь.

Пришлось рассмеяться:

-Сама фразочку – то придумала?

Моя любимая мальчишка надула губы и изобразила на лице выражение горькой обиды.

-Дуйся, дуйся, - подначил я ее, - лопнешь как мыльный пузырь.

-Папа, посмотри, она не убежала. Вон она сидит и, по-моему,  смотрит на нас.

Кошка действительно сидела в двух шагах и пристально глядела на меня. Дочь тоже присела на корточки:

-Киса! Ты оттуда, из Города?

Дальше произошло нечто из ряда вон выходящее – кошка перевела взгляд на Настю и медленно кивнула.

-Киса, ты сказала  «Да!»

Кошка снова кивнула. 

-Папа, эта та самая кошка, про которую мы читали! В той книжке, которую тебе дядя Максим сегодня подарил! Которая зажглась! – кажется у моей дочери от всех событий дня, да собственно их было-то немного, слегка помутилось в мозгу! Ой-ой-ой! А дочь обращаясь к кошке уже снова тараторила:

-Ой, кошечка, а Город он правда существует?

Кошка кивнула.

-А, папа, попадет туда?

Кошка сделала жест, напоминавший пожатие плечами. Я глядел во все глаза. Алиса отдыхает! Какая там страна чудес! Был один приличный кот, да и тот вошел в историю тем, что улыбался. А здесь…  Здесь дочь продолжала допрос:

-А Город далеко?

Кошка кивнула.

-А ты отведешь туда папу?

Реакция была неожиданная. Кошечка вся выгнулась и зашипела, при этом мотая головой так, что слова «нет» собственно и не требовалось. Настя наконец-то оторвалась от животного и недоуменно посмотрела на меня:

-Папа, что с ней?

-Не знаю. Может быть, ей не хочется говорить про Город? Поговори с ней о чем-нибудь другом! – кажется, у меня тоже сдвинулись шарики в голове: ненормальный папаша советует дочке «поговорить» с животным.

-Правда сегодня погода хорошая? – безумие приобретает катастрофические масштабы. Я решил направить стихию в нужное русло:

-Ты, лучше спроси ее, как пройти в библиотеку!

-В два часа ночи? – Настька засмеялась. – Киса, как пройти в библиотеку?

Кошка встала, потянулась и, мотнув головой, затрусила по сонной улице. 

Мы представляли странную процессию. Впереди, гордо подняв голову, вышагивала кошка, за ней шла Настя, что-то напевая себе под нос, за Настей брел я, давясь про себя от смеха. Выездной цирк… Точнее: «Цирк уехал, - клоуны остались!»  Внезапно кошка остановилась. Дочь прыснула:

-Папа! Смотри!

Хотел – получил! Мы стояли около городской библиотеки! Ай, спасибо, ай молодца!

-Куда двинем дальше? – бодро спросил я. Несмотря на поздний час спать совершенно не хотелось. А вот Настюшка стала позевывать…:

Взял за руку:

-Пойдем домой?

-Пойдем… Киса, ты с нами?

Кошка кивнула и опять возглавила колонну.

Дома начались женские сюсюканья. Киса хочет супчика, киса хочет молочка… и т.д. Вдоволь натешившись с новой знакомой, Дочь выдала фразу, к которой я был морально готов:

-Папа! Она, конечно же, останется у нас! 

Был-то готов к вопросу, но отнюдь не к категоричному тону с которым выступила дочь. Сказать ей, что-нибудь в ответ? А впрочем…

-Да конечно…

-Спасибо! Когда ты уйдешь мне не будет так одиноко – у меня будет деда Сева и Киса!

-Я уже говорил тебе – я н-е-з-н-а-ю-к-у-д-а-м-н-е-и-д-т-и!!!

-Но ведь Киска  тебе поможет. Правда Киска?

Кошка неопределенно повела головой.

-Ладно Настя! Сейчас пора спать, а завтра с утра поговорим!

Дочь взяла кошку на руки и безропотно пошла к себе.

Сижу. Курю. Стрелки, конечно, бегут, но бегут они как-то по ночному – вяло и лениво. Дверь на кухню тихонько приоткрылась. Я ожидал увидеть Настю, но в комнату, бесшумно, вошла ночная гостья.

-Что тоже не спиться?

Кошка кивнула. В моей голове появилась дурацкая мысль о розыгрыше.

-Сейчас начнем проверку твоей разумности! – громко сказал я вслух.

Кошка кивнула.

-Я буду писать тебе цифры, а ты мяукни столько раз, сколько каждая цифра означает!

Кошка снова кивнула и зевнула.

Нарисовал единицу.

-Мяу.

Двойку.

-Мяу, мяу…

Решив озадачить кошку, написал девятку.

-Мяу, мяу………М-м-м-мрррррррряааааааааауууууу!!! – последний девятый «мяв» судя по всему должен был выражать все презрительное отношение ко мне. Ладно, я не обидчивый.

-Есть хочешь?

Кошка ловко подпрыгнула вверх и выдернула из воздуха банан. Я остолбенел и вполне поверил в сказочное происхождение зверя. Зверюга лопала банан и при этом, не мигая, смотрела на меня.

-Ну что ты уставилась? Видишь, человек думает… Лучше подскажи, что мне сейчас делать?

Кошка свернулась клубочком и закрыла нос лапой.

-Я тебя категорически понял. Иду спать.

Уже в дверях кухни я обернувшись спросил:

-Ты хоть подскажешь мне с чего начинать?

Кошка кивнула.

Не спалось.

                                                      * * *  

Утром я проснулся каким-то усталым и абсолютно разбитым. Опустил ноги с дивана и, конечно же, наступил на кошку. В сердцах выругался. Ночная гостья посмотрела на меня укоризненным взглядом. Как назло кончился кофе. С надеждой посмотрел на ночную гостью. Та, словно поняв всю трагичность ситуации, махнула лапой в направлении барсетки, висящей в прихожей.

-Какая же ты умница! – с чувством сказал я. Совсем забыл, что ношу на работу одноразовые пакетики любимого наркотика. Так и есть пара пакетиков просто спасли мой бедный организм.

-А ты соображаешь, - вслух сказал я, а про себя подумал: «Интересно откуда она знает о моей любви к кофе?»

-Ну-с! С  чего начнем день, э-э-э…

-Мечта! Папа, её зовут мечта! – в дверях стояло мое маленькое сокровище. 

-Ну… Мечта, так Мечта… С чего ты ей такое имечко-то придумала?

-Я не придумывала, она сама мне сказала!

-Когда?

-Тогда когда я спала.

Настёнкины сны, со вчерашнего дня, стали для меня каким-то обычным делом. Если кошка сама назвалась во сне, пусть так и будет. Воспримем как данное и забудем.

-Что так рано вскочила?

-Я не рано, я вовремя! Я уже деду Севе сама позвонила и вещи свои собрала! Правда я молодец…

Я посмотрел на Настю, потом на кошку. Обе ответили мне тем же. Пару минут пантомима продолжалась – все смотрели друг на друга. Рассмеялся.

-Ладно, молодец! Пойду позвоню на работу…

Иногда хорошо работать в женском коллективе. Конечно, трудно привыкнуть к этому щебетанию, буйству фантазии и краскам нарядов; поздравлению десятка человек с восьмым марта (на протяжении последних лет – это главная головная боль моего начальника и одноклассника Володьки и, конечно моя), но, ты становишься незаменимым в вопросах забивания гвоздей, погрузко - разгрузочных работах и т. д. В общем, мою просьбу о неопределенном количестве отгулов удовлетворили.

«Боже мой, зачем я все это делаю? Это же какое-то наваждение!»

Настюшка уже была одетой. В руке она держала полиэтиленовый пакет.

-Я готова! Отведешь меня к деду?

Предупрежденный отец встретил внучку с объятиями. Большего счастья, чем повозиться с моей беспокойной кровинушкой у него нет. Приходится ограничивать их свидания. Дед иногда перебирает с любовью и вполне может перекормить ребенка мороженным или конфетами. Ну кому еще пришло бы в голову потащить четырехлетнего ребенка на «Русские горки»! Понятно, что их не пустили. Но идеи деда всегда вызывают некоторые опасения. 

-Дед, поставь ребенка на место, затискаешь на смерть!

-Иди Настёнка, выпускай. Я там в твоей спальне все приготовил!

Так, понятно… Кошка… «Ваша свадьба состоится при любой погоде, мы уже все решили!» – замечательная фраза из какого-то кинофильма, - все решено без моего участия. 

-Настя, подожди, мы же с ней договорились, что она поможет мне найти Город!

Кошка неопределенно фыркнула. Я мог её понять – неправильное построение фразы, как я мог договориться с кошкой! Бред…

-Точнее подскажет мне хоть какую-нибудь зацепочку…

Кошка кивнула, а Настя от себя добавила:

-Хорошо иди. Только скорее возвращайся! - (Интересно это было сказано мне или кошке?)

                                                                 * * *  

В подъезде я нес кошку на руках. Осторожно и бережно. В этом свернувшемся клубочке была спрятана та самая моя ниточка, которая должна была привести меня. Куда? Вспомнился Грин, его замечательная «Дорога Никуда». Вот уж действительно, - дорога, ведущая в неизвестность! (Что-то меня потянуло на «высокий штиль»!)  

Оказавшись на улице, кошка отряхнулась и не говоря ни слова (эк, как меня занесло!) весело потрусила по улице. Я покорно шел за ней. Перед глазами, словно из сплетения теней, солнечных лучей и пронзительной голубизны неба возникал Город. Я узнавал его. Словно я возвращался домой после долгих лет разлуки. Он изменился. Стал выше, ярче, светлее, но меньше… Я помнил то время, когда тропинка от моря до горы с другой стороны Города казалась мне бесконечной. А сегодня, спускаясь с горы, я уже видел вдалеке море, вдыхал соленый шум прибоя и любовался размеренной суетой чаек. Макс называл их Ларисками… Тогда, давно, он где-то узнал, что имя Лариса в переводе с какого-то – «Чайка». Получилось наоборот - все чайки с той поры стали для него Ларисками. С той поры? 

-Твою мать!!!! Жить тебе ……………………..надоело!!! …………………….распоследняя!!! Глаза разуй……... семиабортное!!!  Переходы для………………..придуманы???!!!

Я чуть не упал замертво от витиеватости фраз произнесенных на великом и могучем. Действительно прекрасно припечатал! (Приду домой обязательно запишу на память.)

Замечтавшись и забыв обо всем, я едва не влетел под колеса грузовика. Разведя руками, я виновато улыбнулся.

-Давай вали, ин-тел-ли-геееент…. – до сих пор интересно,- это было оскорбление, комплимент или повод для драки? 

Огляделся. Я стоял около своего дома. 

-Ты что издеваешься?

Словарный запас водителя помог мне излить всю горечь и высказать свои мысли о моем проводнике.

-Мечта, что за шутки? – кошка, молча(?), стояла около двери. Все еще не понимая, зачем кошка привела меня домой, толкнул дверь. «Вот моя квартира, вот мой дом родной…» (Кажется это немного плагиат.):

-Ну, что дальше?

С кошкой творилось нечто не вообразимое. Она прыгала по комнате, сталкивая на пол все, что попадалось под лапу. 

-Мечта, сейчас же прекрати! 

Кошка на мгновение остановилась, с немым укором посмотрела на меня, и продолжила свой безумный танец. Через минуту заряд кошачьей энергии иссяк. Со шкафа она перемахнула на диван и удобно устроившись, начала вылизывать шерсть. «Сволочь» – подумал я. И ругая себя, зато что купился на якобы кошачий интеллект, пошел наводить порядок.

Поднял сброшенную барсетку. «Не надо далеко убирать, документы, наверное, понадобятся!» – подумал я. Прицепил на вешалку ветровку не новую, но вполне «съедобную». Положил на стол перочинный нож и авторучку. Стал собирать рассыпавшиеся листы бумаги… Стоп! Я понял логику кошачьих действий. Она не сбрасывала, а собирала меня в дорогу… Извинившись за себя (не вслух) перед Мечтой, стал подходить к процессу уборки более детально.   Ветровку на себя, барсетку в сумку… Нож туда же… Ручка и бумага? Я понял, почему мне тогда, достаточно давно, сборы Макса показались быстрыми и деловитыми. Он не складывал!!! Он раскладывал ранее написанные конверты!!! Он уже был готов!  

Сел за стол  и пододвинул к себе чистый лист бумаги. «А что собственно писать?» – подумалось мне. Еще раз вспомнил Макса. Его длинное и пространное письмо адресованное моей жене. Короткую записку с наилучшими пожеланиями для меня и приложением листов с кучей дел которые предлагалось мне сделать. (Кстати,  первым пунктом стояло: «Забери белье из прачечной» и только последним, лежали документы на квартиру оформленные на Настю). А мне что писать? Написал записку Насте. На случай если задержусь (где?)…. Написал доверенность на имя деда, с его пенсией и Настенькиным аппетитом, без моей книжки не обойтись. (Заверить бы у нотариуса… Да ладно, Всеволод Иванович у нас гордый, вряд ли воспользуется.) Еще одна записка Насте. К ней я приколол наличные. Ребенок растет весь в меня, - т.е. разумный, на мороженное не потратит!

Вроде все…

Мало.

                    А не все ли равно! Так, что еще интересного на полу? Носки… Ладно… Пихнул    в  сумку.    Отправился в ванну. Кошка повторила    свой концерт      (как умудрилась прошмыгнуть?)      –     на кафель посыпались умывальные принадлежности.  (Ну, голубушка, в этом-то я разберусь без тебя!) Вытолкав животное, положил в сумку щетку, зубную пасту и полотенце. Чуть подумал и добавил мыло и бритву. Вышел в коридор: 

-Ну что, мечта? Двинулись?

Кошка сидела посередине комнаты, уставившись куда-то в сторону дивана.

-Ну, хватит! Не дуйся!

Ноль эмоций.  Словно изваяние она продолжала сидеть на одном месте и казалось даже перестала дышать.

-Что за фокусы?! – я попытался взять Мечту на руки, но она ловко извернувшись спрыгнула на пол.

В растерянности я оглядел комнату. Кажется вот оно! – из под дивана выглядывал краешек книги. Поднял. Стругацкие «Град обреченный»… К тому же библиотечная. Да-ааа! Давненько пора вернуть. Положил книгу на сервант и уже, хотел, было, написать записку Насте с просьбой сдать, но кошка тотчас же скинула её на пол.

-Киса, ты хочешь, что бы я взял её с собой?

Мечта кивнула. Ну, надо, так надо, - положил книгу в сумку. Никогда бы не подумал, что путешествия в «куда-то» надо совершать налегке. Вещей почти нет. Присел на табуретку. Пора!

По лестнице спускался медленно, читая произведения настенной живописи нашей эпохи, рассматривая выбоинки на натоптанных бетонных ступеньках. Улица, любимая и спокойная. Куда ты приведешь меня? Повела меня кошка. Гордо задрав остренькую мордочку к облакам, она не спеша вышагивала по тротуару. Странно, но она даже не смотрела в мою сторону. Шли мы не долго. Кошка резко остановилась и, не мигая, смотрела в мою сторону.

-Уже пришли? – изумленно спросил я.

Мечта кивнула. Мы стояли на ступеньках библиотеки!

-Ты, что издеваешься?! Мне что сюда?! – негодовал я.

Кошка спокойно кивнула и уставилась уже не на меня, но на мою сумку.

-Сдать книгу? – я оторопел, - Ах, ты аккуратистка! Жди…

Зверюга кивнула, и вновь повторила трюк с выуживанием банана.

Библиотека в нашем городе уникальна. (Может быть, я немножечко преувеличиваю, но на мой взгляд это так). Она располагается в старинном доме, в простонародье именуемом «немецким». Откуда взялось название я не знаю, но оно очень точно передает суть здания. Улица Пушкина – небольшая, уютная частичка истории нашего края. Почти не перестроенные старые двухэтажные особнячки, брусчатка, клумбы, густо заросшие акацией и все это выдержанное в желто-зеленых пастельных тонах, навевало ностальгию по старому доброму прошлому… Единственный дом выбивающийся из общей гармонии планировки – серое здание увенчанное полушарием куполообразной крыши. Пышная лепнина второго этажа, вычурное крыльцо с серыми колоннами, только подчеркивали монументальную величественность и мрачность дома. Открыв резную дверь,  я несколько робея (это со мной случается постоянно, когда я вхожу в этот храм фолиантов), оказался около кованной старинной лестницы ведущей на второй этаж. Там наверху меня ждала неминуемая «расплата» за мое безалаберное отношение к библиотечному фонду. «Надо было купить шоколадку, замаслить девчонок!» – запоздало подумал я. В нашей библиотеке работали в основном молоденькие девушки (запоминать их по именам, не имело смысла – как правило, через месяц-другой работы они выходили замуж или уходили в декрет.) Промахнулся. Сухопарая тетя, с вытянутым лицом и презрительно поджатыми губами – ниточками, встретила меня ледяным взглядом.

-Задерживаем? – констатировала она, - совсем о других не думаем!…

Понимая, что оправдываться бесполезно, я стоял и переминался с ноги на ногу.

-Что-нибудь еще брать будем?

 В этот момент меня осенило. Ай да киса! Ну лапочка! Как же все просто!

-Скажите, а у Вас хранятся газеты, ну, скажем десятилетней давности?

-Смотря какие! – гордо и с превосходством ответила библиотекарша. 

Если бы сухопарая знала, как я ликовал в душе. Как все просто: о городе говорили все подряд, сколько шумихи было поднято учеными, военными и политиками! Какой бум творился с переселением жителей. Конечно же это было в газетах! И уж тем более там должен быть «адрес» Города – район, область! Страна в конце - концов!

-Так что Вас интересует?

-«Комсомолка» за…. – здесь я замялся. Попробуем посчитать от противного: возраст дочери плюс год, плюс еще год (ушел Макс), плюс… Есть над чем подумать.

-Ну? – кажется я начинаю раздражать библиотекаршу… Попробуем назвать год ухода Макса. Или нет, скажем на три года раньше!

-Вам повезло. Эти газеты уже есть в электронном каталоге! Когда-нибудь пользовались?

-Э-э-э… Нет…

-Надо чаще в библиотеку заглядывать! – съехидничала дамочка, - И не забывать идти в ногу со временем!

Вот язва! Ну да ладно, переживем.

-Пойдемте, молодой человек, я вкратце ознакомлю Вас с системой электронных каталогов.

Вначале я воспринял эту идею в штыки. Особенно меня разозлила вводная лекция начавшаяся со слов: «Наша библиотека одна из немногих в нашей стране, шагающая в ногу со временем! Для своих читателей мы стараемся донести все современные технологии, облегчающие процесс подбора и изучения литературы! И т.д.» Пятнадцать минут патетики. Объяснение принципов работы заняло буквально пять минут. Куда проще сидишь за монитором и жмешь на пять кнопок. Выбрал газету – нажал, выбрал год – нажал, выбрал месяц – вперед. Жми и жми. Затормозился на номере. Номера газеты я не знал, надавил на авось… Ну конечно же, пришлось набирать все заново.

-Если не знаете номера, месяца – то нажимайте пробел. Она начнет выдавать вам все номера подряд за год! – менторским голосом учила меня библиотекарша. Как же она мне надоела! Выдра! (Я знаю, что нехорошо говорить так о женщинах, но…)

Разобравшись, я погрузился в чтение.

-Если опять запутаетесь, позовите меня! – цокая каблуками, сухопарая прошествовала к себе.

Нет уж, дудки! Да не за какие коврижки! 

Ровно через два часа я понял, что был не прав. Газеты писали обо всем.  Цены, убийства, правительственные новости, посевные работы, гламурные истории  сплетни, слухи и прочая дребедень лезла на читателя. Особенно много места занимала проблема новой инфекции, которая переплюнула даже СПИД. Люди начинали заражаться странным психическим заболеванием. Зараза долго не проявляла себя. Человек продолжал жить, трудиться и работать. Увеличивалась только продолжительность сна. Человек спал все больше и больше пока не впадал в летаргию или состояние похожее на кому. Медики были бессильны. Люди или умирали, или, что было еще хуже, выздоравливали и сходили с ума. Человек, перенесший сон начинал бредить, галлюцинировал наяву и в результате кончал жизнь самоубийством. В полемику о причинах заболевания включались все: врачи, ученые, политики, актеры и даже церковь – ну просто своим долгом считали засветиться в этой шумихе. Даже маленечко заинтриговало. Особенно когда рассказывалось о новом течении добровольного ухода из жизни и описание религиозных сект убийц, которые несли «избавление и жизнь новую» всему человечеству! А вот о городе ничего не было…

Не было в «Комсомолке», не было в «Известиях»….. Ну, не было и все! 

Пришлось идти за помощью…

-Вы уж извините, что отвлекаю Вас… - робко начал я…

-Не получается? Я правильно говорила, что в библиотеку нужно заходить чаще! А вы нынешнее поколение ничего толком не умеете!

    Вот ведь язва! Ну с…

-Вы знаете, я вообще-то разобрался… Я хотел поговорить немножко о другом. Вы, как человек пожилого возраста … - я тут же осекся, но было поздно… Сухопарая окрасилась в бордовые тона и шипя и заикаясь выдавила из себя:

-Да как Вы смеете…. Нахал… Никакого уважения к женщине… - она шипела бы еще дольше, но я, испугавшись за ее здоровье,  перехватил инициативу:

-Прошу извинить мою бестактность. Я не правильно выразился. Хотел сказать, что у Вас конечно же больше жизненного опыта и опыта работы с информацией. Просматривая газеты я понял, что мне не обойтись без подсказки человека Вашего уровня знаний… 

А я оказывается льстец и подлиза… Мда… Хотя, на фиг условности! Здоровье данной воблы мне в настоящий момент дороже собственной гордости. Библиотекарша оттаивала… Когда цвет её лица начал приобретать естественные оттенки я решил начать наступление:

-Мне очень нужен Ваш совет. Я собираю материалы о Городе…

-О каком?

-О том самом… Ну который был, а потом исчез…

-Молодой человек, Вы верите в Город? Откуда Вы вообще о нем узнали?

-Верю?! Ну я бы сказал, - тут я замялся. Рассказывать ей про Макса, Настю и события произошедшие с нами не имело смысла. Пришлось соврать:

-Я собираю материал для работы. Знаете пединститут, студенты… Хотели сделать вечер «В мире загадочного»… - я плел какую-то ахинею, но, кажется,  подействовало.

-Эх, годы студенческие… Песни, гулянки, сессии, любовь… - библиотекарша оттаивала, - Город – это было особое направление студенческого фольклора, родившееся из песен авторов – исполнителей, произведений Грина, фантастики раннего периода, увлеченного строительства завтрашнего дня. Это было целое стремление – найти уголок на Земле, где исполнялись бы все желания. Это рай, но созданный не кем-то, а, скажем так, созданный людьми. Различные осмысления понятия Город находили свое отражение во всем. У Гребенщикова «Под небом голубым», у Кукина –«Горы далекие…». Да всех не перечислишь. А уж сколько легенд было сложено и передавалось от поколения к поколению…

Вдруг она замолчала и как-то странно посмотрела на меня:

-А, собственно, что Вы хотели найти в газетах? Неужели статьи о городе? – её тон резко переменился и сделался даже чуть-чуть угрожающим.

-Да нет,- опять соврал я, - Просто хотел освежить память, да и покопаться в старых изданиях. Вдруг натолкнусь на интересную мысль или тему.

-А где Вы, сказали, работаете? В институте?

Этот допрос начал раздражать меня.

-Да в общем неважно…

-Ну почему же. В наш век, когда на свете почти не осталось романтики, встретить человека, интересующегося такими темами достаточно сложно.

Пора сматывать удочки.

-Спасибо Вам, огромное. В следующий раз, я зайду к Вам посмотреть Грина, песни… Это будет действительно интересно… Спасибо…

Тетка продолжала тараторить:

-Конечно заходите. Я обязательно подберу Вам книги. Обязательно отложу «Алые паруса», «Бегущую по волнам», сборники песен… Вы «Град обреченный» читали для раскрытия темы?

Ух, ты! Какая, всё запоминающая!

-Спасибо Вам еще раз. Мне пора… - я пятился к выходу. Чуть не навернувшись на лестнице, благополучно вышел на улицу. Вслед мне всё ещё доносился голос библиотекаря…

Вдохнул теплый воздух и огляделся. Улица не изменилась. Еще раз окинул взглядом окрестности. Кошки нигде не было… «Не дождалась…» – с грустью подумал я. «Хотя ждала долго!» – эта мысль посетила меня, когда я увидел гору банановой кожуры. «Ну что ж! Пора домой!»

                                                            * * *   

В груди холодным комком билась пустота. Голова была пустой и ясной. Еще с утра во мне теплилась надежда чего-то необычного, переполняло ожидание счастья. А теперь…  «Мечта разбилась!» – скаламбурил я вспоминая свою черную попутчицу. Ладно, надо подумать, чем занять остаток времени, а вечером забрать Настю. 

-Гражданин! Можно Вас на минуточку? – вежливо, но строго окликнули меня двое ребят в неброских серых костюмах, - Вы не откажетесь уделить нам несколько минут?

- А в чем собственно дело? – как-то неуверенно начал я.

-Да Вы успокойтесь. Ничего не произошло, просто нам необходимо задать вам несколько вопросов. Я не представился… Лейтенант Яковлев… Алексей Максимович…

-Я, что, задержан?! На каком основании?!

-Да успокойтесь Вы, пожалуйста. Что же наше сволочное телевидение творит с людьми?! А?! Раньше помощь милиции была благородным делом, а теперь, считают, нас чуть ли не бандитами!

-А, что, разве неправда? – глумливо пробормотал я.

-Право, зачем же ВЫ! – голос Яковлева приобрел строгие нотки. – Мы же подошли к Вам действительно поговорить!

-Чем могу помочь?

-У Вас не найдется полчасика проехать с нами?

Ну, вот… Только что думал чем занять день, а теперь все опять решено без меня…

-В отделение?

-Зачем же в отделение, - лейтенант продолжал еще что-то говорить. При этом он и его спутник ласково, но крепко подталкивали меня к машине.

Яковлев сам сел за руль серебристого «Ауди». Молчаливый, распахнул дверь с другой стороны  и наконец-то заговорил:

-Прошу… Или Вы предпочитаете на заднем сиденье?

Я немножко смутился. Яковлев в чем-то прав. В кинофильмах задерживают быстро. Резко запихивают на заднее сиденье. Влезают с двух сторон, зажимая, задержанного, в клещи и цинично бросают водителю: «Трогай!». Здесь было что-то не так. Даже обидно… Все не как у людей!

Сел рядом с Алексей Максимычем.

-Ремень накиньте, пожалуйста.

Накидывая ремень, искоса бросил взгляд на молчаливого севшего на заднее сиденье. Он не сверлил взглядом мой затылок, не держал меня на мушке табельного ствола, а слегка развалившись, с безучастным видом, смотрел в окно. Вот тебе все приключения и романтика! Аж обидно! 

Приехали мы, как и обещал Яковлев, не к отделению, а к огромному кирпичному кубу «института чего-то там». Конечно он имел свое зубодробительное название в котором угадывались слова «решения прикладных проблем», но в простонародье он именовался именно как я назвал его раньше. Ходили слухи, что это оборонный завод, секретная лаборатория Генштаба, закрытая Правительственная больница,  и даже комплекс по изучению летающей тарелки, пойманной в Урюпинске в 19-кувырнадцатом году и привезенной к нам на изучение. Многие мои знакомые, работавшие там со смехом подтверждали все версии, прибавляя к ним йети, Лох-Несскую гадину и пр. интересные вещи. Но когда речь шла серьезно, они честно пытались растолковать нам род своей деятельности, но через пять минут впадали в словесную путаницу из смеси математики, физики, психологии. Ясности это не вносило. Абсолютно нелепо смотрелась повешенная рядом с пропускным пунктом доска объявлений. Там черным по белому требовались на высокооплачиваемую работу сантехники, завхоз, слесарь по ремонту КИПиА, экономист и другие прозаические специальности. Еще обиднее было то, что вся проверка нашей машины, состояла в том, что из сторожки вышла заспанная бабулька - пенсионерка и, даже не посмотрев, в сторону машины, подняла шлагбаум. 

-Вот и приехали! – весело сказал Яковлев. Потом он обернулся к молчаливому: - Виктор, отгони пожалуйста машину.

-Пойдемте, - бросил он мне, вылезая из-за руля.

Мне не открывали дверь, не вытаскивали меня за воротник… Всё как-то спокойно,  мило и, чересчур, интеллигентно. Ну, все не так как в кино!

Мы шли по просторному скверу, прилегающему к основному зданию института. Асфальтовая дорожка, начинающаяся прямо от забора, вывела нас к центральному входу. Мы поднялись по мраморным ступеням, тщательно охраняемым, гипсовыми львами, и очутились в просторном холле. Одна стена была от пола до потолка увита каким-то растением напоминающим виноград, под этим живым ковром стояли несколько кожаных кресел. Противоположная стена была аскетически простой. Выкрашенная синей краской, она несла на себе груз обязательств, доску объявлений, и множество мелких стендов, отражающих работу комплекса.

Прямо перед нами стоял стол с телефонами, за которым сидела вахтерша.

-Нам в блок «Ф». – бросил лейтенант проходя мимо стола и поворачивая влево.

Сидящая вяло кивнула. Да, что же это такое! Никакой дисциплины! (Правда, может быть, это потому что Яковлева здесь хорошо знают?) 

-Уже почти пришли, - минут через десять проронил лейтенант. Все это время мы шли по серому коридору с одинаковыми стальными дверями, отличающимися только номерами. Отсутствие окон и череда ламп дневного цвета, заливающая стены и пол мертвенной бледностью, производили гнетущее впечатление. Самое странное было то что, за все это время, нам не попалось на встречу ни одного человека. 

-Удивляетесь? – словно прочитав мои мысли, спросил Яковлев, - Раньше здесь был огромный Научно-исследовательский Центр Академии Наук. Студенты считали за счастье попасть сюда по распределению. Но… Сменились времена. Да Вы сами все понимаете! Вы ведь тоже в каком-то институте работаете?

«Стоп! А вот этого я ему не говорил! Он вообще меня мало расспрашивал. Может он не из милиции?» – я насторожился.

«Черт, надо же так опростоволосится!» – насупился лейтенант.

«Значит, вобла стучит. Но причем тут я? Неужели из-за Города?!» – обрывочные мысли вспыхивали и гасли в моей бедной головушке, - «В какую передрягу я вляпался на этот раз?! Когда же мы придем?!»

Коридор резко свернул вправо. За поворотом скрывался огромный круглый зал, но попасть в него можно было только через турникет, перегораживающий все пространство от стены до стены. Яковлев достал из кармана карточку, напоминающую телефонную и вставил в узкую прорезь. Раздался мелодичный звуковой сигнал и пресный девичий голосок поприветствовал нас:

-Добро пожаловать. Просьба оставить оружие острые и режущие предметы в индивидуальной ячейке. Приятного рабочего дня – эта фраза повторилась еще на трех языках. Я с изумлением смотрел вокруг. С тихим шипением за нами опустилась металлическая дверь, отрезав нас от коридора, часть стены отошла в сторону, открыв спрятанный стеллаж с рядом металлических дверок.

-Приказ есть приказ, - улыбаясь одними губами, бросил Алексей Максимович через плечо. Вставил карточку в дверцу. Ячейка открылась, - Что-нибудь будете оставлять? 

Я мысленно перебрал в памяти содержимое сумки.

-Да нет. Оружия и ценностей не имею.

Яковлев пожал плечами, достал из-под пиджака пистолет и, положив его, закрыл ячейку. Мы прошли через турникет. Меня не оставляло ощущение, что за нами неотступно следят. Встали в центр зала. Сверху к нам опустился белый стеклянный шар, размером с футбольный мяч. Лейтенант положил обе ладони на округлый бок.

-К763 с объектом, - сказал он глядя на шар.

Одна из дверей бесшумно отошла в сторону. 

-Нам туда, - привычно сказал Яковлев.

Мы оказались в комнате с окном, выходящим в сквер. Около окна стоял стол, заставленный немыслимой аппаратурой. Рядом, вдоль всей стены, стояли кресла без ручек, образуя необычно вытянутый диван. Бежевые поблескивающие стены внушали спокойствие.

-Присаживайтесь. Сейчас я закажу кофе… Или Вы предпочитаете чай?

Он достал из кармана крохотный мобильник. «Ничего себе, внутренняя связь!» – с некоторым непониманием подумал я. Приглядевшись я заметил, что на телефоне лейтенанта были продублированы кнопки номеранабирателя. Одни были черненькие, в цвет корпуса, другие белые с красными циферками. Набирал он красненькие.

-Аллё! Олечка? Галя? А сегодня разве ты дежуришь? Галечка, я с… - тут Яковлев немного замялся, - …С гостем. Мы не обедали, поэтому организуй нам кофе, и чего-нибудь на перекус. Только, пожалуйста, сделай мне кофе в моей чашке и двойной. А то ваши наперстки, просто смех один.

Видимо в трубке ответили что-то веселое, потому что Яковлев рассмеялся:

-Тогда принеси две!

Через несколько секунд, стена с окном, медленно ушла в сторону. Я смотрел широко раскрыв глаза.

-Это не окно. Просто за стеной стоит камера, которая транслирует изображение на монитор. А хороший эффект? – Лейтенант был горд собой и светился от моего потрясения.

-Есть правда один недостаток, - во всех кабинетах из окна видно одно и тоже.

Хорошенькая девушка появилась в образовавшемся проеме. Она катила перед собой заставленный столик. В какое-то мгновение я увидел за ее спиной почти такую же комнату, только аппаратуры на столе было несколько больше, стены были серебристого цвета, а посередине стояла кровать с хитрыми ремешками и привязочками. Остальное время я глядел на это чудо природы – ровненькие ножки, растущие «от ушей», ладненькую фигурку в мини-мини платье и прелестное личико. «Клонируют их что ли?»

-Я тут уж быстренько собрала Вам… Если уж чего-нибудь еще, я закажу в буфете… - смущенно пробормотала она, краснея от моего взгляда.

-Спасибо, Галечка. Если, что, я позвоню.

Чудо повернулось и покачивая бедрами удалилось к себе. Стена вернулась на место.

-Не стесняйтесь, берите кофе. Девушки у нас его делают великолепным! – лейтенант первым взял кружку. Кружка была большая. На её синим боку золотом было оттиснуто «Алексей» а дальше, как мне показалось, шел гороскоп. Я потянулся за второй. На ней было оттиснуто «Виктор». Алексей посмотрел на меня и улыбнувшись сказал:

-Это нам девчонки на день Советской Армии подарили… Я уж попросил сделать в них, а то гостевые – сущее издевательство, - капельницы. Это Витькина кружка, Вы с ним немного уже знакомы.

Как я понял, речь шла о молчаливом помощнике (?). Какое-то время мы молчали, занятые кофе. Галя постаралась. На столике горками лежали крохотные бутербродики с колбасой, сыром, черной и красной икрой, рыбкой и какой-то пастой. В отдельной тарелочке расположился лимон и ломтики какого-то экзотического фрукта. Печенье разных сортов и открытая коробочка шоколадных конфет дополняли натюрморт. Полочкой ниже стояли пузатый кофейник и молочник. Завершающим аккордом и венцом творения Гали была бутылочка коньяка.

Прожевав очередное кулинарное творение, я спросил:

-Вы хотели о чем-то поговорить?

-Да… Собственно… Хотел. Вы не могли рассказать мне о Городе?

-О каком? – я решил «лепить дурака», как вобла в библиотеке.

-О том, какой Вы ищете…

-Ищу – это несколько образное выражение! Скажем так, я собираю материал.

-Вы скрытничаете. Неужели еще боитесь?

-Кого?

-Нас, то есть меня.

-Я, наверное, не очень понимаю, что Вы от меня хотите.

-Ой – ли? Скажите, когда и от кого Вы впервые услышали о Городе?

Счас! Разбежался! Я решил твердо не рассказывать дотошному Яковлеву о Максе, Насте, снах, кошке Мечте. Пока не пойму зачем ему это нужно, ни словечка от меня он не услышит!

-Да уж и не помню. Давно когда-то прочитал в газетах…

-И что же Вы прочитали? – с изрядной долей иронии спросил Яковлев.

-Ну, что в Городе творится что-то необычное, что ученые пытаются разгадать какую-то загадку. 

-Интересно, прямо – таки и читали?

-Да, - не моргнув соврал я.

-Неубедительно… Никакая газета про Город никогда не писала. Его нет…

-Как же нет! Я ведь… - вот тут я резко замолк.

-Господи! Видимо задушевного разговора у нас не получится…

-Видимо нет.

-Жалко. Вы мне казались вполне разумным человеком. 

В этот момент стена ушла в сторону. В комнату вошел Виктор. Он вопросительно посмотрел на Алексея и кивнул головой в мою сторону. Яковлев неопределенно пожал плечами. Виктор как-то странно дернул головой. Лейтенант встал:

-Извините мне нужно отлучиться… Вы не скучайте, – твердым шагом он пересек комнату, и, вместе с молчаливым,  скрылся за,  вставшей на место,  стеной.

Я остался один. С удовольствием налил себе коньячку и закусил икоркой. Красиво жить не запретишь, к тому же нервишки успокоятся. Ожидание затягивалось. Я начал осматривать комнату. Подошел к «окну». «А все-таки красиво, сделали!» – подумал я разглядывая листья шевелящиеся на ветру. Больше разглядывать было нечего. Подошел к аппаратуре стоящей на столе. Микрофоны, наушники, самописцы, пара осциллограф, компьютер, принтер, сканер, пара ящиков неизвестного назначения и прочие предметы соединенные в какое-то единое целое. Как это работает по отдельности, я если и не знал, то хотя бы догадывался, но, как это работает в комплексе – осталось для меня загадкой. И тут я заметил одну вещицу, которую признал с первого взгляда. Яковлев забыл свой чудо-телефон. Моментально он оказался у меня в руках.

На первый взгляд обычный телефон. Тот же дисплей, те же кнопочки. Только берешься за бока, тянешь вниз и открываются еще одни кнопочки. Вторая панель была интересней. Кроме привычных цифр и кнопок управления на ней расположился крохотный шарик. Я нажал на него. Ничего не произошло. Попробовал покрутить его пальцами. Он крутился. Нажал на красную кнопку, которая, по моему разумению, могла оказаться заветной «вкл». Угадал. Экран ожил, только вместо меню, я увидел картинку. Кажется это телевизор. Попробовал покрутить шарик. Вот и другой канал. Удивительно – такая крошка работает сверх четко. Еще один канал. Что-то было не так. Сложилось впечатление, что на всех каналах идут сериалы, снятые  в одних и тех же декорациях. Эврика! Как говорил мой пленитель Яковлев – «Красиво, но есть один недостаток. Окна в комнатах выходят на одну улицу.» Это не телевизор!!! Это наблюдательный приборчик. В глубине души, подогретой коньяком, я примерял на себя лавры Джеймса Бонда. 

И где здесь Алексей и Виктор? Нашел. Стоя посредине комнаты, они оживленно спорили размахивая руками. Какая жалость, что эта игрушка работает без звука. Посмотрим на кнопочки еще раз… Над девяткой был выдавлен символ «перечеркнутый динамик». Нажал. Звук появился, слабенький но разобрать можно. 

-….. всегда вредит!

-А если он действительно ничего не знает? Если он нахватавшись кусков информации…

-Нахватавшись? Ха-ха! Вот его документы. Он был там! Вот посмотри, выписка из истории болезни! Заключения по выписке. Оценочный лист воспоминаний. Допуск....

-Витя, не морочь мне голову! Если все нормально, и к нему возвращается память того периода, то через… - Яковлев посмотрел на часы, - …Через час – полтора он наш.

-Да то-то и оно, что ненормально! В документах отсутствуют документы по виткам!

-Это как?

-Да так! Замену памяти ему делала наша сотрудница Настя Светина. Она потом вышла за него замуж. 

-И что тебя не радует?

-А то! Ты уверен, что он вообще живет со своей памятью? Что Настя не сделала из него идеального мужа, знакомого с ней с детства? Что она не вложила в него какие-либо навыки действия в экстремальных ситуациях! Вспомни, она была причастна к этому проекту! Его память для нас полная загадка!

-Сколько он был витков?

-Витков восемь… Умножим на четыре, тридцать два… Ну в целом по времени все сходится. Ему тогда тридцать один, в общем тридцать два, версия полной замены возможна!  

-А если нет?

-А как мы узнаем?

-Да никак! И представь себе, к нему вернется настоящая память, которая наложится на записанную плюс память Города, плюс новая память! У него мозг не выдержит!

-Да но шанс есть и кстати достаточно интересный.

-Ты о нем подумал? – Яковлев закипал.

-Слушай, в конце концов – ты на ра-бо-те! А это объект твоей деятельности!

-Он человек. Это тебе не за речкой в расход пускать во славу Амина! Здесь другие законы, другая жизнь. Можно дорого ответить!

-Ты меня родиной не пугай! – Теперь закипал молчаливый, - Добренького корчить легче простого! А может все обойдется.

-Не зарывайся капитан! Я предлагаю, пока он еще теплый, все ему рассказать.

-Ага, умник! Он откажется и уйдет. Первое - утечка информации, второе – капец нашему проекту! Кстати не забывай – проекту, который может осчастливить все человечество!

-Дать ему время на раздумье…

-Слушай, - Даже на крохотном экране глаза Виктора засияли, - Давай его задержим! Захочет будет сотрудничать, не захочет – повесим на него покушение на Государственные интересы!

-Что ты повесишь?!!!

-Что слышал! Заговор! Может он вообще шпион. 

-Плетешь, ты, чушь какую-то…

-Не чушь! Он в закрытую зону проволок нож! А зачем?

-Какой еще нож?

-Ха-ха, три раза! Учись ментяра у особистов! Ты его через рентген провел, а результатик-то посмотреть забыл! Так-то. В сумке у него ножичек…

-Блин! И на старуху бывает… Ладно, но вначале я его все-таки попробую уломать!

-По рукам!

Я лихорадочно расстегнул сумку. Вот незадача, про свой нож я абсолютно забыл! Быстро достал и, тщательно вытерев его о полу рубашки, запихнул под кресло. Из разговора я толком ничего не понял, но настрой этих ребятишек мне абсолютно не понравился. К тому же они из разных ведомств и уж точно никогда не угадаешь, что им прикажет начальство. Так. Теперь спрятать телефон. Недолго думая я пихнул его среди приборов. Зачем-то пригладил волосы и усевшись поудобней картинно взял в руку пустую чашку. 

Стена медленно отошла в сторону. Улыбаясь, как ни в чем не бывало, в комнату вошли мои пленители. Виктор ловко выдвинул из общего ряда одно из кресел и уселся к столу. 

-Голодный как волк! – весело сказал он. Оглядел стол. Как мне показалось, с большим неудовольствием, он увидел свою чашку. Достал сотовый:

-Галечка, принеси, пожалуйста, еще кружку. И обнови нам слегка стол.

В этот раз Галя появилась в том же умопомрачительном прикиде, но не со столиком, а с подносом в руках. Молча, выдерживая на лице дежурную улыбку, она поставила на стол три тарелки с отбивными, изящно оттененными картошкой фри и зеленым горошком, пиалы с салатами, разложила салфетки и вилочки. Далее с подноса перекочевали розетки с соусом, майонезом и горчицей. Собрав освободившиеся ранее тарелки, она «прошла сквозь стену». Виктор плотоядно цокнул языком:

-Не знаю как Вы, а я приступлю. 

Несколько секунд я думал, что не голоден, но глядя на капитана коварный желудок потребовал продолжения банкета. Несколько минут все молчали занятые едой. Нарушил немую сцену Яковлев.

-Вы так и не надумали поговорить?

-Да что Вы! Я готов,  только я не очень понимаю о чем.

-О Городе.

-Всё равно не очень доходит.

-Ладно, сказал лейтенант. Я начну Вам рассказывать, а если появиться желание что-нибудь добавить, пожалуйста. У меня есть такая надежда, что мой рассказ Вас заинтересует.

                                                                      * * *   

 

«Это заболевание обнаружилось случайно. Некий гражданин Ф. попал в серьезную аварию. Врачи сделали все что могли, но пострадавший впал в кому. Обычные методы не помогали. Профессор Серебряков сказал тогда, что все в руках божьих, и выживет ли больной, зависит только от Бога. Жена Ф. днем и ночью проводила в больнице. Она не молилась, а просто сидела и постоянно звала его и просила вернуться. Врачи уговаривали её не продлевать безумную агонию,  отключить больного от источников поддержания жизни. Как в сказке случилось чудо – через некоторое время Ф. очнулся. Приблизительно так все и началось. Самое странное было то, что у больного открылась вторая память. Он на право и на лево начал рассказывать о чудесном Городе в котором, он якобы жил до аварии. Причем он помнил и свою реальную жизнь, но помнил её, как будто свой сон. В общем он считал, что все, что с ним происходит в настоящий момент – это сон. Ну, скажем так, началось что-то напоминающее раздвоение личности. Результат был плачевен. Как-то раз он собрался и ушел в Город. Так было написано в его прощальной записке. Врачи не забили тревогу даже тогда, когда к ним обратилась дочь их бывшего пациента. Дочь просила осмотреть свою мать, жену Ф. Дело в том, что после Ухода, она начала спать все больше и больше. Периоды бодрствования становились все короче. Свелось все к тому, что мать просыпалась, чтобы попить и сходить в туалет. В редкие минуты общения с дочерью она рассказывала о Городе, об отце, о жизни около моря… Врачи не нашли никаких отклонений, но на крайний случай влепили бедной женщине «вялотекущую шизофрению». Дочь отказалась сдать маму в психиатрическую больницу. Делом занялась милиция, когда дочь обратилась с заявлением о пропаже мамы. Как и отец, та оставила записку, что её ждет Город и просила не искать. Настоящая паника среди врачей началась тогда, когда сообщения о заболевании стали поступать регулярно. Эпидемия набирала размах. Люди все чаще и чаще впадали в летаргический сон. Самое страшное, что сны людей были одинаковые. Сходились даты событий, названия улиц, какие-то детали снов. И все сны были о Городе. О том самом Городе, где сбываются мечты. Психиатрические больницы были переполнены. Возникали различные секты, проповедовавшие уход в небытие, дабы обрести счастье. Верхом дикости было сожжение школы. Все ребята погибли в пожаре устроенном родителями фанатично желающими для детей лучшей доли, чем выпала им. Самое страшное заключалось в том, что никто не знал как передается зараза. Высказывались гипотезы, что происходящее есть не что иное, как нейролингвистическое программирование людей. Якобы в самих словосочетаниях рассказов о Городе уже была закодированная информация к саморазрушению. Я Вас еще не утомил? Ну тогда дальше. Были, конечно люди слышавшие зов Города, но воспринимающие его как отклонение от нормы. У них заболевание прогрессировало медленнее, но в более тяжелой форме. Среди таких пациентов каждый второй имел слуховые, или другие проявления галлюцинаций. Но результат был один – Уход! Требовались крайние меры. Избавлением явилась разработка методики стирания второй памяти. С  врагом начали бороться его же оружием. Жизнь пришла в норму. Но радоваться окончанию эпидемии было рано. К целому ряду больных начала «возвращаться» вторая память. Вы один из таких людей. Я понимаю, что Вам вряд ли приятно сейчас это слышать, но это так.»

                                                                    * *  * *

-Ну, что скажете?

-А?… - Я вздрогнул. Яковлев рассказывал так складно, что меня потянуло в сон, - А Вы уверенны в моей болезни?

-А Вы еще нет?

-Вы что так вопросами и будете разговаривать? – вмешался Виктор (ну надо же! Тема действительно животрепещущая, если этот молчун, да ещё в моем присутствии начал говорить такими длинными фразами)

-А ты чем разговариваешь? – кажется Яковлев закипал, а меня разбирал смех, ну просто «вопроска – безответка» - детская национальная игра!

-Так в чем выражается мое заболевание? – я «подлил  масла в огонь»

-Ой, елки-моталки, да поймите ВЫ, – человек просто так не будет искать Город. Он или заразился, или у него просыпается стертая память. В вашем случае – это как раз второе! Вы уже перенесли вмешательство. А то, что она просыпается, это очевидно. Библиотекарь, как Вы догадались наш сотрудник. Она прошла специальную подготовку – так называемый «блок от возможного программирования», типа прививки от болезни. Она по долгу работы должна сообщать нам о людях представляющих потенциальную опасность…  Для Вас весь страх это нечто сугубо гипотетичное, Вы просто не можете физически помнить, что с Вами было. Вы можете хотя бы ответить на вопрос: «Зачем люди начинают искать Город?» Зачем он Вам нужен?

-Послушайте, товарищ лейтенант, а зачем человек едет, скажем, в Турцию на отдых? Чем ему плохо в родном «Забубенске»? – Кажется наша игра начинает продолжаться, - Вы кстати, тоже, не объяснили конкретно, чем я могу Вам помочь…

-Ну не только нам. В первую очередь себе, дочери, стране в конце концов! – это опять вмешался Виктор.

-Не слишком высокопарно?!

-Не сказал бы… А помочь Вы действительно можете… Вы хотите попасть в Город?

-Ну…

-А мы предлагаем Вам шанс!

-А если я не захочу им воспользоваться?

-Ну, скажем так, «придется применить крайние меры».

-Отправить меня в психушку? Вам от этого никакой пользы.

-Ну зачем же… Мы просто задержим Вас для размышлений. Благо повод у нас есть.

Вот оно – началось!

-И какой же? – Я изобразил на лице полнейшую невинность.

-Был бы человек, а дело всегда найдется… - вмешался Яковлев, - Позвольте Вашу сумку…

Я протянул ему сумку. В душе я тихо хохотал, наблюдая затем, как меняется выражение лица лейтенанта. От гордого «а вот, вам пожалуйста!» до состояния «идиот на прогулке». Он вытащил все мои нехитрые дорожные принадлежности, ощупал сумку, перевернул и потряс её. Посмотрел на Виктора. Тот был не менее растерян.

-Что-то не так? – голосом полным меда и елея спросил я.

-А-а-а?… - начал было Яковлев, но продолжать не стал. Цепким взглядом он окинул комнату, увидел телефон, лежащий на столе и конечно же все понял. Да, в профессионализме и выдержке ему конечно не откажешь. Он протянул мне сумку и, ещё раз посмотрев на Виктора, заговорил:

-Ну и стоило ли устраивать цирк? Давайте начистоту. Я повторюсь ещё раз, но может быть теперь, когда Вы знаете все и даже больше, Вы сможете поверить в болезнь… Вы заразились…  Но стереть Вам память, запереть в психушку и тому подобные меры, приведут только к потере Вас. Мы же хотим добровольного сотрудничества. Иначе ничего не получится. 

-Слушайте! – Я начал закипать, - Можете Вы толком объяснить о каком сотрудничестве Вы мне талдычите! Ставить на мне эксперименты? – мой голос начал приобретать визгливые нотки, - Объяснять мне, что города нет? Макс рассказывал о Ваших экспериментах! Это тоже бред? А загорающиеся книги? Скажете галлюцинация? Дочь была рядом со мной, она все видела! А кошка… - Я резко замолк поздно поняв, что слишком много наговорил лишнего. Я сам себя загнал в тупик проговорившись про Настю и Максима. Не дай Господи, чтобы они взялись еще и за ребенка. Хотя… Может в их словах есть капелька истины, и Макс заразил меня, а я Настёну? Бред…   

И вдруг я почувствовал какую-то странную апатию и безразличие.  Мои новые знакомые многозначительно переглянулись.

-Успокойтесь… - спокойно сказал Яковлев, - спорить с Вами абсолютно бесполезно! Вы чрезвычайно упрямы, но наверное я вел бы себя также. Наше предложение заключается в следующем: Вы подписываете бумагу в которой добровольно соглашаетесь на эксперимент, а мы со своей стороны, обещаем Вам полную медицинскую поддержку, хороший гонорар и максимальную зарплату, в случае дальнейшего сотрудничества. В случае неудачного исхода, повлекшего нетрудоспособность, мы обеспечим Вас любыми видами лечения, достойной пенсией и конечно же позаботимся о дочери. Любой институт в нашей стране и за рубежом радостно согласится принять её в свои ряды, а по окончанию, опять же мы предоставим ей возможность работы в любом государственном учреждении! Ради дочери стоит подумать? Согласны?

Я, как-то вяло, кивнул.

-Я попробую кратко описать этот эксперимент. С помощью модулятора частот, мы постараемся погрузить Ваш мозг в состояние искусственного летаргического сна. Замедление биоритмов приведет к тому, что Вы окажетесь там, - во сне и значит автоматически в Городе. Пока ничего страшного? Согласны?

Я снова медленно отвесил поклон. Голова становилась все тяжелее, глаза закрывались. «Не спать!» – мысленно приказал я себе. Попробовал собраться. Кажется, удалось.

-В общем-то, смысл всего сводится к посещению Города. Но… Как я уже говорил, все перенесшие заболевание описывали его абсолютно одинакого. Было ли это связанно с особенностями болезни, или это естественное явление, с которым мы столкнулись впервые, ответить сложно. Наши парапсихологи защитили гору макулатуры, доказывая, что этот феномен, есть не что иное, как настройка множества умов на единую частоту, что-то вроде осознанного желания тысяч людей проявившегося одновременно. Мысль, видимо, действительно материальна и в ней заложено какое-то божественное начало. Согласны?

Сказать «Да», не было сил. Просто моргнул.

-Собственно я объяснил Вам практически всё… Когда Вы проснетесь, Вы расскажете нам о Городе все, что захотите. А теперь главное! Город – это место где сбываются все мечты! Вы заснете с заданием, достаточно простым для Города, но неразрешимым для человечества здесь. Утрированно, это может быть изобретение «перпетуум мобиле», что по простецки «вечный двигатель». Согласны, что такая возможность есть?

Опять взмах головой.

-Теперь подумайте, какие перспективы это может принести нашей стране! Да, что стране! Человечеству! Ответы на огромное количество вопросов отделяет от нас эта зыбкая грань между реальностью и Городом! Лекарство от СПИДа, рака, способы лечения наследственных заболеваний, продление человеческой жизни! Возможности безграничны! – В голосе Яковлева слышались интонации Левитана. – Не забывайте, что это Ваш шанс увидеться с Вашей женой…  

 

Он говорил еще что-то, объяснял мне что я должен сделать, совал на подпись бумаги, торопливо перелистывая их у меня под носом. Я словно раздвоился кивая головой и выводя размашистые вензеля, я думал абсолютно о другом. Я думал о Городе. Неужели все, что я слышал здесь, правда? Неужели – это болезнь и зов Города – призрачная химера. Но Макс-то не был галлюцинацией! И мои сны, тоже не были ложной памятью! Мысли путались. Кажется они мне что-то подмешали. Всё окружающее проваливалось во тьму… Надо собраться… Огромным усилием я приподнял ватные но свинцово тяжелые веки… Оба моих заклятых друга стояли рядом со столом.

-Отрубился строго по графику! – гордо и громко сказал Яковлев.

-Слушай, ботаник, а тебе за владение гипнозом доплачивают?

-Разбежался!

-Не… я серьезно. А то научил бы…

-Витя, Витюша. Обучится-то можно, но это какие-то жалкие тридцать процентов умения, еще тридцать – уверенность в себе, а остальная часть – дар от бога!

-А что ты с ним так долго возился?

-Нет капитан, не стать тебе майором. Пойми он должен быть точно уверенным в том, что он попадет в Город. Пока это его мечта, мы уверены в успехе. Далее – он должен хотеть помочь нам! В Городе сбываются все, абсолютно все мечты! Но мы-то с тобой туда не ходоки.

-Слышь, Максимыч, а чего бы тогда просто не заслать туда физиков?

-А ты думаешь не пробовали? Вплоть до остановки сердца с последующей реанимацией!

-И что?

-А ничего! Пустышка! Оживут, очнуться,  проснуться и только и талдычат «погрузился в темноту, свет в конце тоннеля,  неземное блаженство, видели себя со стороны», в общем геморрой! А эти заразные, отправляются и пока длится кома – живут там! Там время даже идет по-другому! Но ведь гады, - они засыпают нам  не веря, и конечно же кладут большой болт на все наши задания.

-Ну, когда они убедились, что мы не врем про болезнь, заслать их ещё раз!

-У-у-у-у-ммм-м-нннный! – с убийственным ехидством протянул Яковлев. – Стоило их выпустить из-под крыши Центра, как они тотчас же уходили искать Город и пропадали.

-А не выпускать?

-Так, хорош трепаться! – зови грузилку и медиков. Не забудь выставить посты и продублировать питание. На крайняк, приготовь дежурную машину! На самый крайняк – веревку, мыло и бутылку рома! Начали! 

Нет. Не смотря на разницу в званиях, Яковлев здесь старший! Вокруг меня поднялась немыслимая с моей точки зрения, но вполне упорядоченная суета. В комнате раздвинулись сразу две стены, Вкатили кресло с высоченной спинкой и хитроумными блоками застежками на подлокотниках  и в районе ног. Пара здоровых бугаев в белой униформе профессионально раздели меня и, опрыскав едко пахнущей жидкостью, растерли тело губкой. Галя, не смущаясь моего вида, составляла опись моих вещей, аккуратно упаковывая их в картонную коробку. Белоформенные устроили меня в кресле и, предварительно зафиксировав мои руки и ноги, передали врачам. Эти постарались на славу! Они проявляли чудеса фантазии, цепляя на меня очередной датчик. С помощью предыдущих мучителей кресло превратили в лежак и двое в камуфляже резво покатили  меня через бесконечную череду  комнат и коридоров. Процессия останавливалась только около очередного турникета или во время отодвигания стен.

От процессии вначале откололась Галя и девушка, бывшая с ней. Около очередной стены остались камуфлированные водители каталки, взяв наизготовку укороченные АКМы. После коридора обитого звукоизолирующими панелями свой пост сдали «грузчики». Теперь рядом со мной остались только Виктор, Яковлев и врачи. Да, гонка у меня ого-го! Шумахер отдыхает!

Финиш. Моё кресло-кровать поставили посередине зала, больше всего напоминающего операционную, разделенную прозрачным стеклом. Врачи молча принялись подключать провода от облепивших меня датчиков к хитроумным агрегатам.

-С Богом, - Яковлев махнул рукой.

Мягко загудели просыпающиеся машины. Вздрогнули стрелки многочисленных индикаторов и циферблатов. В ритме моего пульса пищал прибор рядом с моей головой.

-Можно начинать? – спросил один из врачей.

-Поехали! – по Гагарински выдал Виктор.

За стеклом, видимо, тоже появились люди. Команды, усиленные динамиками, раздавались откуда-то с потолка.

-Пульт?

-Норма!

-Ритмика?

-Норма!

-Электросон?

-Включен!

-Реаниматолог?

 ……………………

…………………………….

Кроме легкого покалывания в районе темечка я не ощущал практически ничего. Самое странное, что сон с которым я так старательно боролся, улетучился сам собой. Всё тело наполняла восхитительная лёгкость. 

-Не могу понять… По показаниям приборов он спит… Но биоритмы мозга как у бодрствующего! Они не замедляются! – изумленно проговорил один из врачей. 

-Дыхание?

-Замедленное, восьмая нормы.

-Температура?

-Опустилась на полтора градуса.

-Пульс?

-Замедлен до предельного состояния.

Кажется, моя персона начинает доставлять ребятам хлопоты.

-Вить! Я, кажется, знаю в чем дело.

-Ну?

-У него ведь фактически три памяти! Сечёшь?

-И что?

-А то. Мы усыпили, какую-то одну, а подсознательно проявляется другая.

-И?

-Я вообще не представляю, что у него с мозгом творится.

-Слушай лейтенант! А давай сделаем ему искусственную остановку сердца! Потом запустим. Он же теоретически в Городе будет?

-Шанс. Но один из десяти!

-Слушай, относись ты ко всему нормально. Перед тобой рабочий материал! Вот и работай! Да пусть он… Ты не забыл, что уже дочь заражена?

-Ну ты Витя и подонок!

-Чистоплюй…

Волна обжигающей ярости затопила меня. Я дернулся так, что раздался оглушительный треск. Это рвались крепления удерживающие меня. Взвыв от боли и злобы, я дернулся ещё раз. С хрустом отлетел подлокотник. Виктор бросился на меня, но на моей руке уже висело оружие. Не осознавая, что делаю, я ткнул его в глаз болтающимся на руке обломком. Он закрыл лицо руками и, рухнув, покатился по полу. Это были секунды, спасшие мне жизнь. Яковлев бросился к капитану. Врачи стояли в растерянности около оборудования. Действуя на каком-то автопилоте, я освободил вторую руку. Скинуть оковы с ног – плёвое дело! Срывая датчики, я побежал прямо на стенды с оборудованием. Врачи отскочили в сторону. Один замешкался. Схватив его за воротник, я заорал на пределе возможностей голосовых связок:

-Ублюдки! Расступились или ему………! – для пущей убедительности я приложил своего пленника носом к стене. С удовлетворением отметил про себя хруст носа и образовавшийся ручей крови.

-Нам надо поговорить! – Яковлев оторвавшись от Виктора сделал шаг ко мне.

-Мне не надо! – я еще раз повторил обработку морды врача. – Открывай.

Вдруг я почувствовал, что тело в моих руках обмякло. Отшвырнув врача в сторону, я совершил поступок, которого не ожидал бы от себя в обычной жизни, - я бросился в стекло разделяющее комнату.  Расчет был точен. В фонтане брызнувшего стекла я влетел в «наблюдательную». Зарычав, я начал молотить кулаками направо и налево. Подлетевшему бугаю в камуфляже с каким-то злым удовольствием я врезал в горло. Подхватив АКМ, бросился в угол. Прижался спиной к окну со знакомым пейзажем. Дал очередь поверх голов. (Я стреляю с левой руки?!). Наступившую за этим тишину нарушало лишь бульканье и хрипы издаваемые приголубленным мной солдатиком. (Бог подаст – оклемается!).

Медленно опустил автомат:

-Раздевай его!  - девушка, копия Галины, всхлипывая и подвывая начала стягивать камуфляж с подраненного бойца. Дрожащими руками она расстегивала пуговички, с противным хрустом отрывала «липучки».

-Живей! – добавив от себя (был же в жизни хороший учитель, водитель грузовика) всё, что  думал о милом создании, я добился обратного результата. Девушка плюхнулась на «пятую точку опоры» и заревела.

-Помоги ей! Твою….! – человек в белом (по моей классификации – грузчик) подошел к раненному:

-Он хрипит! 

-Быстрее, тварь! Сейчас сам захрипишь!!! Бросай все сюда!

Перед ногами лежал костюмчик охранника. Проблема была только в одном. Как одеться, не выпуская из рук автомат? 

-Иди сюда! – повел я автоматом в сторону дубль-Гали. Та покорно посеменила ко мне. – На колени! Давай!!! – свободной рукой я покрепче взял её за волосы.

Когда родители создавали эту подружку, то слишком увлеклись внешним дизайном. Даже небольшое количество мозгов для этого создания пожалели. Я ожидал всё что угодно, но, только не последующие действия этого куклёнка. Нужна координация событий!  

-Твою мать! – прошипел я, – Брюки надевай!

Приподнял ногу. Хлюпая носом, создание возилось с брючиной, пытаясь одновременно натягивать её на мою ногу и отрывать датчики. С горем пополам, из раздетого, я превратился в полуодетого. Рванув за волосы я поставил её перед собой.

-Сейчас я выйду! Яковлев откроет дверь! Остальные на месте!

Слегка поддав коленом, я придал девушке ускорение. Не переставая реветь, девушка двинулась вперед. 

 Грузчик шагнул в мою сторону.  Захотел – получи! Дал очередь из автомата над его головой. Он упал плашмя, закрыв голову руками. Юное создание, ойкнув, изобразило обморок. Отшвырнув девушку в сторону я инстинктивно прыгнул в сторону. И вовремя. Остатки стекла рухнули на пол. Стрелял Виктор. Его лицо напоминало кровавую маску, но он упрямо целился в меня. Нажал на курок. Капитана отбросило в сторону. Яковлев лихорадочно тряс своим телефоном. В открывшийся проем сломя голову ринулись все участники представления. Победителем оглядел зал! Один труп. Два полутрупа. Три - ноль в мою пользу. Надо подумать, что делать дальше…

-Я предлагаю Вам сдаться! – раздался «голос свыше». Находясь за крепкой стеной лейтенант одумался и вновь перехватил инициативу.

Ага! Разбежались, карапузики! Не спеша, оглядел комнату. Вот она - родимая! Нажал на курок. Камера наблюдения разлетелась вдребезги. 

-Не делайте глупостей! – в голосе лейтенанта слегка поубавилось уверенности.

«Сейчас, сейчас! Ага! Вот она вторая!» - подумал я осматриваясь по сторонам.  Еще один выстрел.

-Я предлагаю Вам поговорить… - совсем не браво произнес Яковлев.

Разбежался! В моей голове родилась идея. Я подошел к Виктору. Молодой парень. Но гнилой. Стараясь не испачкаться кровью я перевернул тело. Покопался в карманах. А вот и он! Мобильник, такой же как у Яковлева, был целехонек. Нажал на уже знакомые кнопки. Ого! В соседней комнате стягивалось подкрепление. Ну, прям кино. Ребята крепкого телосложения в масках и бронежилетах явно готовились к штурму. Совсем не понравилось то, что у двоих за плечами были нацеплены какие-то баллоны. «Выкурят как муху. Или того и гляди подожгут как спичку.» – думал я оглядываясь по сторонам. Оглянулся во время! Оклемавшийся грузчик уже почти подкрался ко мне. «А рожком по зубам?» – да… сделали меня кровожадным!

-Ну что? Отплевался? Быстренько расскажи мне как отсюда выбраться!

 Сидя на полу, грузчик размазывал по лицу слюни вперемежку с кровавой жижей и крошевом зубов. При этом он мычал что-то абсолютно невразумительное.

-Повторим?

Несчастный замотал головой.

-Еще раз! Как отсюда попасть на улицу?

Реакция была удивительно проста, - он просто развел руками.

-Есть здесь дверь?

Он ткнул пальцем в стену, за которой скрылись Яковлев и компания.

-Еще есть?

Отрицательное мычание и мотание головой популярно  объясняли всё.

-Ну, если предложений нет….. – Я красноречиво поднял автомат.

Мычание переросло в скулеж. Грузчик тыкал пальцем куда-то в потолок. Посмотрим. Вентиляция! Что ж сыграем в «Крепкий орешек».  Оба моих «заложника» отдыхали: один в полусознательном, другой в бессознательном состоянии. В стане врага царило оживление. Явно пора сматываться! Не обращая внимания на полутрупы, подтащил стол поближе к вентиляционному коробу. Огляделся. Вспомнилась старая шутка: «Уходя из гостей, проверь карманы! Не завалилось ли чего-нибудь случайно?». А вот это мне пожалуй понадобиться. Взял со стола узкий хирургический нож. Какой же молодец был создатель камуфлированных  штанов, придумав накладные карманы. Не заблудиться бы потом в поисках оного! Как все просто в фильмах, и как же тяжело на самом деле… До вентиляции я конечно допрыгнул и даже сбил рукой решетку, закрывающую отверстие, но изящно влезть (просто даже просочиться), увы не получилось. Слез, нашел стул, соорудил жалкое подобие пирамиды и уповая на крепость сооружения с кряхтением оказался внутри воздуховода. Стоять на карачках было страшно неудобно. Все-таки, создатели систем, что-то не учитывают! Елозя брюхом по прохладному и довольно грязному металлу, я попытался ползти в этом металлическом кишечнике. Меня подстегивала одна, но очень неприятная мыслишка, что Яковлев, даже не напрягая своё серое вещество, ворвавшись в комнату и, увидя сооружение, тотчас выпустит пару обойм в вентиляцию. Стать «сардинкой» очень не хотелось. Мысль пришла вовремя. Гулкий металлический хлопок раздался у меня за… пяткой. За ним еще два. Стараясь ползти быстро и в то же время бесшумно, я зацепился карманом за, какую-то  торчащую, железячку. Мало того, что скальпель прорезал мои чудные штанишки, я еще и основательно поранил ногу. Скрючившись, попытался посмотреть. В результате мне удалось перевернуться на спину и, тут я совершил удивительное в своей простоте открытие, - ползти на спине гораздо удобней! Отталкиваешься от потолка короба конечностями и едешь на спине! Стал двигаться быстрее. По приблизительным подсчетам я должен был уже быть над другой комнатой, а может и дальше. Мысль о том, что бравые бойцы выпустят из баллонов какой-нибудь ядохимикат меня не пугала, - не дураки же они, отравить полздания. Оттолкнувшись в очередной раз пребольно врезался затылком. Пошарил руками. Справа пустота. Слева тоже. Обдувало справа. Пополз налево. С удовлетворением отметил про себя, что опыта прибавлялось. Прибавлялось и усталости… Ныла рана. Отталкиваться правой ногой становилось больнее. Попробовал ползти на боку.

Время остановилось. Сколько метров я уже прополз? Или километров? Замер, стараясь не дышать. Где-то вдалеке слышался равномерный гул. Как ни странно это придало мне сил. 

Вдруг мне показалось, что в моем железном гробу стало светлее. Повернувшись на живот я приподнял голову. Впереди была тьма, но не глазами, а всеми жилками я почувствовал впереди невнятный свет… 

Короб перегораживал вентилятор, его вращающиеся лопасти разрубали на части лучи настоящего света. Не призрачного, а видимого глазами. Изловчившись вытянул вперед обе руки с зажатым автоматом. Чуть не оглох от выстрела. Попал!!! Дело оставалось за малым. И я снова двинулся вперед. Свет! Попасть из темной железной коробки в луч света! Только в этот момент я начал понимать выражение «Ловить лучи солнца»! Тихонько придвинулся к решетке. За ней была комната, очень похожая на мою «пыточную», только без стеклянной перегородки. То же окно? Вот оно! Окно было настоящим. Ни одна искусственная подсветка не могла передавать этот,  радующий глаз, естественный  свет. 

Комната была пуста. Те же столы, непонятная аппаратура, диван состоящий из кресел. Стандартно и штамповано. Я приноравливался выдавить решетку, как вдруг (о, ужас!), стена с окном отъехала в сторону и в комнату ворвались крепкие ребята под руководством изрядно взмыленного лейтенанта. Моментально осмотрев комнату и (я похолодел) бросив взгляд на решетку вентиляции, бравые вояки опять скрылись за «окном».

Перевел дух и задумался. Слабая надежда освободиться посредством окна, лопнула как мыльный пузырь. Однако был и плюс – в вентиляции меня не заметили. Попробовать выбраться из комнаты или продолжить игру в червячка? Ощущаешь себя Гамлетом: «Быть или не быть? Вот в чём чего-то там…». Вентиляция казалась мне безопасней, но пугала другая перспектива – двигаться ногами вперед до развилки. Ну, с Богом! Подгребать пятками сверх неудобно. Повозившись минут пять, я хотел было изменить решение, но тут мои руки вместо потолка наткнулись на пустоту. Канал шел вверх!  Извернувшись, на зависть Гудини, мне удалось встать. Проход ведущий вверх оказался гораздо уже. Мои руки были крепко прижаты к туловищу, а грудную клетку, сдавливало все сильнее. Постарался успокоится. Один знакомый спелеолог утверждал, что когда человек спокоен его дыхание медленнее и ровней. Может быть показалось, а может быть короб стал свободней. Выворачивая суставы вытянул руки вверх. Начал шарить по ровным оцинкованным стенам. Нет! Мне не подняться. Решение пришло само собой – выбираюсь в комнату, а там… Удалось сесть. Обратный путь к вентиляционному окошку казался длиннее. Что-то приклеивало меня к металлу. «Это же моя кровь!» -  с ужасом подумал я. Мозг услужливо нарисовал картинку пышных похорон, причем хоронили меня не в гробу, а в куске металлического короба с одной стороны которого торчала голова, а с другой, соответственно ноги. 

Не дождетесь! Дополз. Вывалился в комнату (причем с порядочной высоты!) и радостно вдохнул полной грудью! Вот она! Свобода!

Для начала еще раз осмотрел комнату. С точки зрения нормального инженера, если окно – это дверь, то и стена на против тоже дверь. Осмотрел стену. Строили добротно – даже если это, действительно дверь, вот так с первого взгляда и не определишь. Устроился на диване. Моя рана меня несколько порадовала. Камуфляж пропитавшись кровью послужил отличной повязкой. Отложил автомат и достал пульт. «Всё созданное одним человеком с успехом может быть взломано другим!» – неустанно повторял нам преподаватель «основ вычислительной техники и программирования». Мудрый был человек…

С ослиным упрямством тыкая в разные кнопочки, я наконец-то обнаружил «menu». Шарик управления вывел список в котором я узнал еще одно слово «doors». Слава учителям! С дверью я справился, но еще большей радостью было то, что я попал в коридор. Опять, как час назад, я был перед выбором. «Направо пойдешь…»

Коридор был пустынным и казался бесконечным. Слегка расслабился, а зря. Стоило мне сделать шаг как коридор наполнился звуками. Истошно завопила серена. Под потолком включились мигающие красные лампы. Ко всей какофонии прибавлялся шум бегущих людей. Времени на раздумья не было. Побежал направо. Топот множества ног приближался. Боясь обернуться я выжимал из себя остатки сил. Над ухом просвистело. Укрыться от лавины не было никакой возможности. Коридор заканчивался тупиком. Снова псевдоокно. Я застыл пред ним судорожно сглатывая набежавшие слезы. Те же деревья, та же листва. На ветке сидела черная кошка и … ела банан. Вскинув автомат, дал очередь. Окно рассыпалось стеклянным водопадом. Яркий, насыщенный красками дневной свет хлестнул плетью по полумраку коридора. Бросился вперед. Не удержался на ногах. Упал. Автомат больно ударил по ребрам. Перевернулся на живот.  Дал очередь в сторону окна. Тотчас же фонтан пыли взвился перед лицом. Перекатываясь по земле и не переставая стрелять дополз до дерева. Укрывшись за толстым стволом, отбросил в сторону ненужный автомат.

Я лежал и смотрел в небо. Сквозь переплетения веток и листьев оно казалось белесым и ещё более высоким. Сверху на меня смотрело черное создание. Стрельбы не было. Встав выглянул из-за дерева. Тишина. Кошка почти бесшумно оказалась рядом. Еще раз осмотрев мою фигуру она потрусила от здания. Пошел за ней, стараясь не выпускать из вида черный комочек. Густой кустарник скрыл от нас здание института. Я шел все дальше и дальше. Стрельбы не было. Не было слышно и звука погони. Кошка не оглядываясь вела меня к одной, известной только ей, цели. Я брел уже около часа. Окружающая обстановка медленно менялась. Деревья стали гуще. Солнце все реже и реже пробивалось через их сомкнувшиеся кроны. Кустарник становился всё более непролазным, а от земли тянуло сыростью. Забора окружающего здание моих мучителей не было. Не было и все тут! То ли парк окружающий здание был огромен, то ли я попал в реальный самый настоящий лес. Кошка исчезла. Только что она маячила передо мной сливаясь с тенями деревьев, как вдруг её не стало. Брел дальше. К царапинам и ране на ноге, прибавился зуд комариных укусов.  Проклиная всех и вся, втянувших меня в эту цепь невероятных событий, я присел на первый попавшийся пень. Только теперь до меня дошло, что я в реальном, не мифическом, а самом настоящем лесу… Вернуться? Хорошо бы знать куда! Идти на авось? Конечно можно, но немного жутковато. К тому же небо сгущалось. Комары становились все навязчивее и злее. Мудр был человек сказавший: «Бездействие губит. Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед!» Привычно отряхнув остатки брюк я срезал несколько веточек с густой листвой и, обмахиваясь импровизированным веником, двинулся прямо. Самое необычное было то, что на смену унынию пришло веселое настроение. Я шел и вспоминал все милые и наивные советы добрых книг, которые теоретически должны были помогать заблудившемуся путнику. Мох попирая все законы рос со всех сторон деревьев, напрочь игнорируя северное направление. Солнца не было видно. И, в общем-то, мне было абсолютно наплевать какая часть света в какой стороне. Темнело все больше и больше. Стал накрапывать мелкий дождь. Он почти не ощущался под сводами деревьев, но неприятная влажность усиливалась. Пришлось сделать привал. Своим единственным оружием – хирургическим ножом, отрезал по колено брючины. Соорудил некое подобие носков, а из остатков нарезал веревочек. Срезав еще несколько веников, и связав их между собой, придумал жалкую пародию на пончо. Плечи и туловище хоть немного были прикрыты листвой, но комары прекинулись  на ноги. Ни о чем не думалось. Мысли были где-то далеко от ног, отмеряющих вялые шаги. Вымотавшись, устало прислонился к дереву. Перспектива провести ночь под открытым небом меня не пугала. Лето, ночи достаточно теплые, а уж нарезать веток, как – нибудь, сумею. Нога хоть и болела, но боль хоть не ушла совсем, но беспокоила меньше. Пугала неопределенность. Очень хотелось пить. «Не расслабляйся!» – вслух скомандовал я себе. Ноги категорически отказывались повиноваться… Кажется наступила пора подумать о берлоге. Захотелось костра… Печеной картошки…. Желание было настолько сильным, что я даже почувствовал горьковатый дымок горящих листьев.  Сделал шаг и потерял сознание.

                                                              * * * * *   

Выходить из небытия скоро станет моей второй привычкой. Я помнил лес, институт, всё – всё, что случилось в этот злополучный день. Но я абсолютно затруднялся ответить где же я нахожусь в настоящий момент. Над головой был деревянный  потолок. Чуть повернув голову я увидел, грубо сколоченный из некрашеных досок, стол на котором громоздился компьютер. Со стоном приподнялся и сел. Нет! Так не бывает!!! Я ещё сплю…

Обиталище, в которое я попал, было очень трудно квалифицировать как жилое помещение нормального человека. Бревенчатые стены, закопченный потолок, камин, сложенный из валунов, вступали в полнейший диссонанс с компьютером, огромным шкафом-купе и мягкими кожаными креслами. Особенно добивала оплывающая свеча стоящая около клавиатуры. Бред! Кровать, на которой я восседал, была, скорее всего, эпохи Людовика какого-то. Огромный стадион с резными спинками и нависающим балдахином. Накрахмаленные простыни нежно обнимали перину, судя по всему, набитую сеном. На полу лежал пушистый ковер. Ноги, казалось, тонули в мягкости ворса. Вставать не хотелось, но было необходимо. 

Как и следовало ожидать, моей одежды не было. На ближайшем кресле лежал халат, который я без раздумий накинул на себя. Прошелся по комнате. Да уж… Подошел к двери и с силой толкнул её. Дверь легко распахнулась. Я стоял на крыльце обычного деревенского дома, помещенного на поляне. Девственный лес обступал постройку со всех сторон. 

-А, проснулись! – весело произнес чей-то голос, - Я уже начинал беспокоиться. Вторые сутки пошли, как я Вас в лесу нашел… Ну да ничего… Оклемаетесь. – Кусты раздвинулись и из них вышел сухонький старичок, облаченный в мятый костюм цвета воронова крыла. На ногах старика красовались кроссовки. В руке он скромненько нес корзинку, тщательно завязанную цветастым платком. – Да не стойте на пороге! Проходите в моё обиталище!

Я молча шагнул назад.

-Как Вам у меня? Оценили красоту единения с природой?

-С природой?… -  промямлил я.

-С ней родимой. Можно сказать прямо с корнями нашими. – в пафосе старика слышалась неприкрытая гордость за свой дом. Моя бедная крыша со скрипом проламывалась.

-А… Э….

-Да, конечно, Вы правы! Я не представился. Абсолютно, знаете ли, одичал в одиночестве. Владлен Николя! Будем, знаете ли, знакомы. Отставной преподаватель живого и могучего русского языка. Проще говоря, пенсионер – отшельник!

Я тупо представился, не называя регалий. 

-Чувствуйте себя как дома. Для начала, имею честь предложить Вам разделить со мной холостяцкий ужин. За одно, надеюсь, Вы расскажете мне, что нового твориться в мире… На отшибе, знаете ли, приходится общаться только со зверушками . В город, конечно, приходится изредка наведываться, но основная жизнь у меня здесь! – отставной пенсионер продолжал ещё что-то говорить себе под нос бесшумно передвигаясь по ковру. Чуть подвинув клавиатуру компьютера он начал извлекать из корзинки разные вкусности. Палочка колбаски, головка сыра, скромная литровая баночка черной икры, масло, несколько упаковок быстрозамороженных готовых продуктов, нарезной батон и много других яств заполонили стол. В заключение он, немного засмущавшись, выставил две бутылки «777» портвейна. Его фокусы на этом не закончились. Подойдя к шкафу он отодвинул в сторону одну из створок. Моему взгляду открылся высокий холодильник, пристроенный вплотную к нему крохотный стол - тумбочка, и подвешенная микроволновка. 

-Сейчас, сейчас! -    неожиданно глубоким басом пропел он.

Мелодично звякнула печка. По обители отшельника поплыл ни с чем не сравнимый запах жареного мяса. 

-Сейчас! – ещё раз пропел он и достав тарелки начал наполнять их тут же разогреваемыми продуктами.

В животе предательски заурчало. Обильная слюна наполнила пересохший рот.

-Готово! – провозгласил старик, пододвигая кресла и отодвигая в сторону монитор. – Давайте уж, мон шер, по простяцки – без стеснений, знаете ли…

Почему-то меня не пришлось уговаривать. К тому же моё поколение уже успело привыкнуть к быстрой еде, а моё воспитание вполне позволяло воспринимать её  как еду,  которую мой желудок приветствовал без последствий. Короче, - я отъедался! К тому же вчерашними бутербродами Яковлева сыт не будешь… Вчерашними??? Я чуть не подавился икрой (в мозгу вспыхнула мысль – «Ах, какая благородная смерть»):

-Владлен Э…

-Владлен Николя! Но можете, знаете ли по проще, - Николаевич!

-Владлен Николаевич, Скажите, я давно у Вас?

-Как я Вас нашел, так Вы и мой гость! Не в моих правилах бросать человека в беде! Знаете ли. – старик напыщенно выгнул птичью грудь, - А нашел я Вас, так подсчитаем… Вчера Вы спали, сегодня я ходил за продуктами… Точно! Нашел я Вас под сосной!

Вот спасибо хорошо…. 

-Я имею виду по времени.

-Так я и говорю, позавчера! У меня не смотря на возраст память ещё ого-го! Лежали Вы аккурат под сосной, я и прошел мимо, чтоб не мешать, знаете ли… Возвращался уже заполночь, а Вы все там… Вечером любовался на звезды, ну думаю, надо посмотреть… Ну и отвез Вас к себе! У меня славненькая, знаете ли, тачечка! Уложил Вас… Кстати, как Вам спалось?

-Спасибо, как никогда. – с чувством сказал я.

-А с утра, вижу, что Вы спите решил не мешать, ну и пошел за продуктами… 

-Я Вас не очень стеснил?

-Да, что Вы! Знаете ли, старики скучают по общению… Да, к тому же, я не из  породы черствых сухарей! Не буду лезть к вам в душу, но, по – моему, Вы влипли в историю…

-Есть немного… - уклончиво ответил я.

-Захотите, расскажете. А пока… - старик хитро подмигнул мне, - По стаканчику. Грешен, знаете ли, ой, грешен. 

Запах дешевой бормотухи всколыхнул воспоминания о студенческих годах. Была не была! Слава Всевышнему, не вырвало… А Владлен – силен. С одного глотка стакан и хоть бы хны. 

-Может водички? – участливо спросил он.

Согласно кивнул. Старик просеменил к холодильнику и достал из дверцы моментально запотевшую бутылку «Перье». «Опять двадцать пять! Икра, дорогущая вода и дешевое пойло? Ничего не понимаю» – подумал я жадно глотая воду из горлышка, пытаясь заглушить послевкусие… - «Ну и амбре с утра будет!»

Так, перебрасываясь незначительными фразами, опустошили бутылку.

-Я вижу Вы что-то разомлели… Может быть приляжете на пару часиков, а я пока баньку приготовлю. Разбужу к свежему пару. 

Меня действительно клонило в сон. Даже мелькнула мыслишка, - не подсыпал ли мне что-нибудь странный хозяин, странного дома, но в животе теплело, голова тяжелела и я, плюнув на сомнения, полез под балдахин. Я заснул даже не сняв халата. Мне снился странный сон.

                                                     * * * * *   

Я шел по ночному городу. Стук каблуков по мостовой гулко отражался в переулках, рикошетил от стен и болезненной волной бил по барабанным перепонкам. Я ускорил шаги. Эхо стало громче. Побежал. Звук догонял меня, еще мгновение и он собьет меня с ног и войдет в меня, разрывая изнутри мой измученный мозг. Вбежал во двор. Рванулся к ближайшему подъезду. Вбежал в него. Бешенная скачка вверх по щербатым ступеням. Вот она! Открытая!  Вбежал в комнату и с силой захлопнул дверь. Эхо сбитое шумом хлопка затихая скатилось с лестницы. Тёмная пустая комната. Посередине стоит стол, уставленный свечами в разномастных подсвечниках. Тикают ходики. Протянул руку и, дотронувшись до маятника, остановил время. Глухая тишина. Чиркнул спичкой. Даже этот, едва слышный, шорох болью отозвался в ушах. Зажег несколько свечей. Призрачное голубоватое пламя раздвинуло мрак и выделило смутными тенями зеркала развешенные и расставленные по комнате. Зеркала разных стилей и разных эпох… Мутные стекла отражаясь друг в друге создавали бесконечные коридоры уводя в неведомое мысли и чувства. Теперь вокруг меня были миллионы зеркал, каждое из которых отражало частичку только своего и неизвестного никому мира. Сделав шаг я попал в один из коридоров. Всматриваясь в бесконечную череду отражений я с ужасом ощутил, что в каждом из них я чуть-чуть непохож на себя. Первое зеркало - я, второе - тоже я только моложе.  И в третьем,  мне улыбается мое отражение, - без морщинок на лице и с густыми темными волосами, не узнавшими ещё снежной пороши…  А где-то там, в самом далеком зеркале превратившемся в точку схода, маленький красный человеческий комочек смотрит на меня огромными еще пустыми, но уже осмысленными голубыми глазенками…  А за спиной? Боязно обернуться… Там тоже коридор, но не дай Господь увидеть его конец! Надо обернуться, но ледяной страх намертво сковывает тело. Словно статуя я застыл посередине коридора, в месте где сошлись прошлое и будущее. Сделал шаг в сторону. Удивительное видение исчезло. Комната стала еще темнее. Сел на стул около стола со свечами. Зачем я здесь? Я должен был что-то понять… Но что. Решил выйти на улицу. Двери не было…  Я закричал. Со звоном лопались зеркала, дробясь на бесконечное количество миров. Свечи, взметнув на последок огненные язычки, с шипением погасли. Темнота. Осязаемая темнота…

* * * *   

Сказать избитую фразу: «Я проснулся в холодном поту.» – не сказать ничего! Наверное вот так происходит рождение человека – из темноты к ослепительному свету… Судорожно вдохнув воздух сел на кровати. Моё временное жилье не изменилось. Всё тоже нагромождение несопоставимых вещей, остатки пиршества, компьютер… Вся обстановка внушала стабильность и незыблемость мира.

-Проснулись?! – весело констатировал Владлен Николя, появляясь в дверном проеме, - Плохая из меня баба Яга. Всё делаю не по инструкции. Как там… М-м-м… В баньке попарь, напои, накорми, спать уложи и т.д. Но мы с Вами люди шаблонам не подверженные, а по сему план меняется. Накорми, напои, спать уложи, отметается как пройденный этап! А значит… - Тут Старик выдержал театральную паузу, - Остается баня! Вставайте, граф! Нас ждут великие дела.

Веселый трёп деда заставил меня улыбнуться.    

         

-Банька у меня, что надо! Сам собирал! Бревнышко к бревнышку!

Баня действительно была великолепна. Сложенная по всем правилам, с резным большим крыльцом на котором уютно разместились стол с самоваром и два кресла она, даже своим внешним видом, внушала почет и уважение. Предбанник с бочкой воды и деревянным ковшиком, вышитые полотенца – какой-то сказочный русский мирок. А вот сама баня опять вызвала во мне несколько противоречивые чувства. Парилка в первый момент показалась мне натуральной. Лишь приглядевшись я увидел, что топка – искусно сделанный муляж с имитацией огня. Скамьи сделаны из пластика, а наиболее нелепым было огромное окно в которое был виден лес. Но! Веники были настоящие! Жар что надо! Когда Владлен выплеснул на камни какую-то настойку, баню наполнил аромат такой густоты, что хотелось вдыхать его бесконечно. Отхлеставшись всласть, облившись водой и закутавшись в махровые простыни мы удобно расположились в креслах. Волшебник Николаевич выудил откуда-то несколько бутылок пива. Блаженство…

-Ну, таинственный странник, - выспренно начал Владлен покачиваясь в кресле, - Расскажите, что завело Вас в мой отшельнический край? Только не говорите, что Вы турист! Израненный турист в камуфляже, да ещё со скальпелем в кармане – несколько, знаете ли, нонсенс…

-Да я в общем-то не турист. Скорее – вынужденный путешественник.

-И куда же путешественник по пути шествует? – на мой взгляд, не вполне удачно скаламбурил дед.

-Я хочу найти Город!

-Москву покорить?

-Да нет, я говорю о городе с названием Город! О том самом…

-Да Вы, батенька, романтик… Помню в эпоху моей бурной молодости мы тоже бредили романтикой дальних странствий. Запах костра, знаете ли, плечо друга... Все идут в далекий край... Тра-та-та, тра-та-та... Ну понятно... Только Вы спросили бы любого, а что там в этом городе? Вот я бы посмеялся!

-Почему?

-А потому, что мечта она эфемерна… Это понятие расплывчатое и неопределенное… Вот и поймите – Город моей мечты! А какой он?

-Ну-уууу… - Я несколько замялся.

-Смелее! – наседал старик. –Попробуйте описать его!

-Это Город… Он такой светлый и чистый. Обязательно около моря. Там всегда тепло. Вот…

-Ясно. Черноморское побережье Кавказа. Или Крыма. – желчно вставил Николаевич, -Только это далековато отсюда…

-Да нет! Вы не поняли! Там люди другие…

-Восемь рук и две головы? 

Старик несносен. Вот язва ехидная!

-Другие по образу мысли. Там все дружат. Каждый готов придти на помощь. И каждый счастлив…

-Каждый счастлив по своему. Одному достаточно собаки, а другому недостаточно самолёта. 

-Ну, что Вы всё о материальном? Там душа другая. Там нет болезней…

-Душа другая? – перебил меня Владлен неожиданно горячо и взволнованно. – Душа, молодой человек, одинакова. Только воспитание одних её погуще замазало, а у других, посветлее – краски не хватило! Всем хочется всего, побольше и без хлеба! Чтоб всё было! Чтоб не болели и не умирали родственники, или наоборот, чтобы родственнички заболели, да побыстрей лапки скрестили… Не переубеждайте меня, молодой человек! Идеализм, фантазии… Ерунда! Человек превратился в человека только из-за желания выделиться «у соседа тачка, у меня круче!», а внутри себя, кроме этого желания ничего нет. Гниль… Труха… Человек, знаете ли, скотина типа лошади, только лошадь лучше!

Ба! Вот это пыл! Старичок то наш – человеконенавистник!

-Только не подумайте, что я отношусь плохо к людям. Каждый человек, знаете ли, индивидуален и прекрасен, но…. но все вместе – это стадо раздираемое противоречиями…

-То есть, оттого, что одному хорошо, другому плохо?

-Усреднено так! Я рад, что Вы меня поняли. А теперь! Продолжим омовение.

Парится я уже не стал. Просто погрелся у печки, а Николаич задорно хлестал себя по загорелому жилистому телу. Я посмотрел на него с завистью. Сам-то уже заплываю легким жирком… И цветом тела похож на побледневшего осьминога. Осмотрел свою ногу. Поразительно. О моем «боевом ранении» напоминал лишь едва заметный шрам. 

-Вы меня не дожидайтесь! – весело прокричал Владлен, - Я, знаете ли, грешен! Люблю попариться. Одежда в предбаннике. Дай Бог, чтоб в размерчик!

Поблагодарив хозяина я вышел в предбанник. На кресле лежал полный комплект: синие сатиновые трусы, джинсовый костюм, легкая «адидасовская» футболка и кроссовки производства неизвестной подмосковной страны. Всё было точно в размер и абсолютно новое. На джинсах даже красовалась не оторванная этикетка. Ай да Николя! И когда умудрился достать. Во мне затеплилось чувство глубокого уважения к деду. Прогулялся по округе не заходя в лес. Красота! Зелень, бабочки, цветочки… Как-то по новому воспринимаешь природу, когда удается вырваться с пыльных улиц… Кроме баньки и сарайчика с притулившейся поленницей, во дворе ничего не было. Старик позвал меня с порога. 

-Нагулялись? Налюбовались? Наслушались тишины? - он довольно потер сухонькие ладошки, - У меня здесь замечательно! Пойдемте смотреть новости. В компании с Владленом смотреть телевизор было не скучно. Старик поминутно расспрашивал меня обо всем, что происходило в мире. При этом его,  даже больше чем официальная подача прессы, интересовало лично мое мнение. Было лестно…

-В общем, как все дерьмом было, так и осталось! – неожиданно подвел он итог.

Я слегка опешил.

-Не удивляйтесь… Чем дольше живу в уединении, тем меньше хочется вернуться в общество.

-Моё присутствие Вас не тяготит? – ненароком спросил я.

-Нет, что Вы… Мне с Вами интересно. К тому же, знаете ли, я всё-таки скучаю по тому бестолковому миру…

-Скучаете? Но у Вас здесь просто рай!

-Вот и живите, пока не надоест! И мне по хозяйству поможете…

Я с радостью согласился. Потом мы ходили за водой. Несмотря на наличие водопровода дед предпочитал родник бьющий неподалеку. Потом спустились к реке, поразившей меня изумрудно чистой водой.

-Выберем времечко, да на зорьке рванем на рыбалочку! Снасть у меня любая! – подначивал меня Владлен, - А с утра предлагаю искупаться. Вода, знаете ли, словно молоко.

Потом мы долго сидели у самовара. Болтали о пустяках, попивая пахучий черный чай с печеньем и карамельками. На небе высыпали звезды. В траве пели кузнечики. Мир и покой царили вокруг. Мне вдруг ужасно расхотелось идти куда-нибудь из этого места, из этого уголка размеренной и неторопливой жизни. Разошлись когда темнота из сумеречной стала темно чернильной. Едва коснувшись подушки, я ушел в глубокий сон. Последнее, что я успел увидеть был заострившийся профиль Владлена, освещенный мерцанием монитора. Дед держал в руках пиалу и что-то шептал над ней…

                                                                         * * * 

 Я стоял в где-то. Точнее описать свое состояние я не в силах. Темнота вокруг была настолько густой и плотной, что сковывала движения, делая их заторможенными и плавными. Под ногами мрак. Сверху такая же плотная завеса. Попробовал поднести ладони к глазам. Не рассмотреть. Странное ощущение. Чувствуешь опору, а её нет. Не видно. Страшно. Может, я ослеп. Лихорадочно нащупываю карманы. Спички! Вспышка была такой яркой, что пришлось зажмуриться. Обжег пальцы. Ещё раз вызвал к жизни спасительный огонек. Слабый свет выхватил стол.. Стол был заставлен свечами. Затеплил одну и осмотрелся. Комната. Стены были неразличимы. Попробовал сделать шаг. Под ногами хрустнуло. Нагнулся. Пол блестел словно море в свете луны. Тысячи зеркальных осколков, усеяли пространство комнаты. Выпрямился и стал зажигать свечи. Темнота отступала. Как негатив проявились стены. Стали видны пустые рамы хаотично расставленные и развешенные по всему периметру. И пол, - звездное небо, попираемое моими ногами. Поднял один из осколков. Он был вначале мутным и мертвенно холодным. Потом начал светиться изнутри золотистым неярким сиянием. Я всмотрелся в осколок. Из глубины стеклянного плена на меня смотрел Макс. Он сделал шаг назад и стал виден весь. Макс не изменился. Всё тот же полупьяный озорной прищур, те же затрепанные джинсы и кроссовки. Он что-то говорил. Говорил глядя прямо в мои глаза. Я силился прочитать по губам слова обращенные ко мне, но осколок был слишком мал. Фигурка Максима вытянула руку. Он сделал шаг вперед. Ладонь направленная в мою сторону увеличилась и коснулась стекла с другой стороны. Стекло выгнулось и начало вибрировать, словно пропуская ко мне руку друга. Осколок становился все горячее и горячее. Я вскрикнул и проснулся.  

                                                                       * * * * 

Проснулся вялым и абсолютно разбитым. Болела голова. Владлен уже был на ногах и весело бегал по комнате.

-Проснулись? Вот и ладненько. Я уж собирался Вас будить, да, дай думаю, молодежь поспит! Давайте что-нибудь метнем в желудок и, «нас ждут великие дела». Я уже все приготовил для завтрака, омовения, и культурного отдохновения, как и собирались!

Натянул джинсы, футболку, а затем натужно и со скрипом переместил своё тело из кровати в кресло. Дед подскочил ко мне и сунул мне в руки кружку ароматного кофе и невероятных размеров бутерброд с сыром. С трудом сделал первый глоток. Кофе был великолепен. Не обжигающе горячий, а нормальной температуры, как я люблю. Владлен просто волшебник. Бутерброд тоже «пришелся ко двору».

-Ну, что? Тронулись? Вот Ваша ноша. – старик ткнул пальцем в угол около двери. Там стоял небольшой рюкзачок. Прислоненные к стене, ждали своего часа спининг и телескопическая удочка. Даже я – абсолютный профан в рыбной ловле, понял, что обе вещицы из разряда элитных снастей. Дед свысока посматривал на меня, распираемый от важности момента… Надо было как-то выразить свой восторг…

-Хорошие у Вас снасти! – не очень уверено начал было я…

-Хорошие! – Владлен Николя чуть не закипел от обиды, - Да это же…… - далее шел непереводимый диалект состоящий из названий фирм сотворивших эти чудеса природы. Первая волна угасла, разбившись о мою запредельную тупость. Ну не рыбак я! Не рыбак и всё тут! Он даже обиделся…   Больше не говоря ни слова, он забросил на плечо приготовленные вещи и вышел на крыльцо. Я чувствовал себя не очень уверенно, но тоже пошел следом. В лесу было утрене свежо. 

-Смотрите внимательно, - как-то скрипуче начал старик, - Вот за этим кустом малины, поворачиваете прямо на север. Через минут пять-десять придем!

Моему изумлению не было предела – на земле не было тропинки. Он шел по дикому лесу словно по проторенной дорожке. Стараясь запомнить путь (?), я спешил за Владленом. Через несколько минут перед нами действительно открылась река. Вода всегда вызывает у меня какой-то священный трепет. Не вода в стакане, а большое количество одновременно. Только стоя на берегу реки или моря начинаешь понимать величие этой стихии. И ведь каждый раз ты будешь видеть эту воду по-разному. Тихая мирная домашняя речка  превратиться в грозного врага в период паводка. Ласковое теплое море станет свинцом, крушащим берег, во время шторма. 

-Это Лета… - Тихо сказал Владлен. Видимо  у него тоже были какие-то свои мысли об этом месте.

Речка восхищала. Нежно лазоревая вода накрытая сверху пухом перины – пара, казалась неподвижной. Только у кромки берега были заметны буруны. Сбросил одежду и окунулся в парное молоко. 

-Вы, почему  не купаетесь? – весело закричал я Николаичу, оставшемуся на берегу. 

-Да, знаете ли, плавать не умею… Но вот в рыбной ловле сейчас посостязаемся!

Когда я выбрался на берег, состояние было отличное. Казалось, в меня вдохнули новых сил и здоровья. И чего это я был такой усталый? Сколько здесь живу, наверное, впервые был такой разбитый. Вытерся полотенцем, заботливо прихваченным Николя. Нет, с годами он не меняется. Все такой же, - хлопотушка.

-Ну, что, двинулись, Феденька! – Владлен хлопнул меня по плечу, - Я на свой прикорм, а ты как всегда выше… И без жульничества, как в прошлый раз… Без сетей…

-Да хоть рюкзак проверь!

Владлен бодренько пошагал вниз по течению. Прикормил, гад, с вечера. А мне ничего не сказал… Ладно, посмотрим. Река в этом месте делает излучину. В небольшом рукаве почти нет течения. Вот здесь под кустом я постоянно и ловлю. Забросил удочку. Везло как никогда! Правда, в основном, шла мелочь. Где-то через пару часов, наконец-то, клюнуло и резко повело в сторону. Удочка выгнулась. С той стороны чувствовалось отчаянное сопротивление. Немножко поводил. Подсек. Подлещик… Но какой! Руки конечно разводить не надо, а вот вытянуть одну и ладонью другой рубануть по сгибу. Чтоб в локте согнулась… А?! Хорош жест?! За то точные размеры.

Пора было возвращаться. «Удар по Владлену» я пока завернул в крапиву и положил в пакет. Дед уже ждал меня на пляже. Горделиво похвастался добычей. Да, улов ничего, но всё мелочь. Щуренок, правда, ничего. Сантиметров двадцать – двадцать пять будет. Ну! Пора!

Не спеша, показал ему мелочевку. Старик аж засветился от счастья. 

-Эх, молодежь, учится у стариков надо! – горделиво возвестил он.

-Да… - притворно вздохнул я, - А то, всю жизнь мелочь и будем таскать! 

Ах, каким же жестом я вытащил подлещика. Ух, ты! Дед – то позеленел…

-Случайность!

-Конееечно,  само собой, кто же спорит…

-Повезло просто! – с нескрываемой обидой произнес дед.

-Конечно. Вся рыбалка – везение помноженное на талант!

Эх, как я заломил! Владлен окончательно надулся. Ну что, право, за детство. Пока я разжигал костер, а Владлен чистил рыбу, мы не проронили не слова. За уху он принялся один. Благоразумно решив не мешать, улегся в тенечке.

-Федька! Вставай! Эк, тебя разморило! – Владлен тормошил меня за плечо, - Уха простынет!

Запах костра смешанный с ароматами ухи наполнял воздух. Дед снял кан и разгрёб угли. Оставшуюся мелочевку завернули в мокрую газету и чуть присыпав песочком пляжа засыпали углями. Нет, дед по рыбе спец. Каждый раз он готовит из мелочевки такую вот запеканку. Вкуснотища!

 Разлив по железным тарелкам основное блюдо,  дед достал из сумки зелень, помидорчики, солонку и пару граненых стаканов. 

-Сбегай за водичкой.

Я пошел к роднику. Достал из воды пакет. Холодненькая!

- За рыбалку! – торжественно провозгласил дед.

Меня всегда удивляло, как дед пьет. Полстакана, не отрываясь, мелкими глоточками. Потом сидит, прислушиваясь к себе, медленно выдыхает и не спеша берётся за ложку.

-Будем!

Кушали, наслаждаясь каждой каплей.

-И как? – свысока спросил Владлен.

-Ничего. Водку трудно испортить… - зря я конечно так. Дед обиделся окончательно. До самого вечера он односложно отвечал на мои вопросы, принципиально игнорируя меня. Вечером не стал пить традиционный чай и вести светскую беседу. Ну, и фиг с ним.

Незаметно летели дни. Как-то с утра, дед вместо обычной для него зарядки и пробежки заперся в сарае. Это с ним бывает, но крайне редко. Хотя помню, когда я был совсем крохой, ну… лет так восьми или десяти, дед заперся на неделю. Я этот сарай не любил. Сам не запирался, а вот Владлен, бывало, наказывал. Запирал в темноте на пару часиков. Но я не боялся. Сено, огромная свалка старых ненужных вещей – чем не игрушки для сообразительного паренька вроде меня? Хуже было, когда он запрещал телевизор смотреть! Когда-то это было страшным наказанием! Это теперь с возрастом я понимаю, что по сути там ничего интересного не показывали. Дед объяснял, что это мир, какой он есть далеко от нашего леса. Уродливый, страшный… Стреляют, убивают… Нет. Не хотел бы я туда попасть. С дедом лучше! 

Дед не появился и к самовару. Я сидел в одиночку под звездами. Они всегда манили меня. Манили загадочным светом, не достигаемой красотой. Владлен говорил, что там тоже есть жизнь. Тоже есть лес. Река, родник… Одна сорвалась и, прочертив в черноте сияющую линию, сгорела. «Это болид!» – сказал голос у меня в голове, - «Это такая звездочка, которая сорвалась и падает. А ещё так называют гоночные машины». Голос был до боли знакомый, я где-то слышал его, но не мог вспомнить где…

                                                                    * * * * 

  Я лежал на своей кровати, но не мог узнать комнату. Какая – то тяжёлая темнота скрывала стены. Ни проблеска света. Пошарил ногами по полу. Нащупал тапки. Вытянув руки сделал шаг. Тихо переступая, пошел вперед. Пальцы уперлись в холодное стекло. Окно? Зеркало? Картина? Не разобрать. Шаря руками по стене, медленно пошел, постоянно натыкаясь на какие-то рамы. Под ногами противно хрустело битое стекло. Опять холод. Я надавил пальцами чуть сильнее. Напряг глаза. За преградой смутно что-то проглядывалось. Провёл рукой. Ручка! Потянул на себя. В комнату ворвался свежий ночной воздух. Ещё шаг вперёд. 

Балкон. Очень необычный балкон. Чья-то разнузданная фантазия не заперла его пространство в стеклянную коробку,  а превратило в произведение абстрактного искусства. Маленькие колонны, украшенные резьбой или разрисованные непонятными сюжетами, смутно просматривающимися на них, подпирали лепную крышу. С крыши свисало черное пушистое нечто, невнятными очертаниями напоминавшее облако. Серебристые искры вспыхивали и гасли на его пушистых (?) боках. В добавок, создание было награждено парой огромных янтарных глаз. Глаза, казалось, звали подойти поближе, сделать шаг, протянуть руку. Я даже не изумился, когда существо взмахнув лапой (?) сотворило из воздуха банан и деловито стало кушать. «Нелепое на нелепом!» – неловко с импровизировал я связывая балкон и висящее создание. Повернулся и шагнул в комнату. Краем глаза я успел заметить, как нечто доело банан и бросило шкурки с балкона. Снова темнота. Но не обволакивающая и пугающая, а  какая-то привычная. Стоя в темной комнате я прислушивался к своим чувствам. Мне казалось, что это всё когда-то уже было со мной. Комната, балкон, зеркало. Я чувствовал, что в этих воспоминаниях есть что-то необходимое мне. Я должен был что-то вспомнить. Но что? «Город» - услужливо подсказал мне голос в моей голове. Темнота начала проясняться. Я уже видел стены, стол, уставленный свечами, пустые рамы и осколки зеркал на полу. Я не Федечка! Оставался какой-то крохотный штрих и тут…

                                                                        * * * * 

-Федечка, вставай! Что-то ты сегодня, знаешь ли, разоспался! – дед тормошил меня за плечо.

-Я не Федечка! – заспанно буркнул я, опуская ноги в поисках тапочек.

-Ладно, ладно… Федор, так Федор! Хоть Ваше Величество… - ехидно - примирительно буркнул дедуля, - Кстати, Вас, господин барон, ждет много дел!

Где-то я что-то подобное слышал!

-Запоминайте, князь! – Владя выставил вперёд пятерню, - Сходить на родник – раз. Сходить на родник – два! Сходить на родник – три! И нести по полному ведру! Сходить за дровами. И не на поленницу, а в лес. Принести нормальных чурбачков. Нащипать лучины. Протереть пыль – это будет четыре…

-Не четыре, а все шесть небось…

-Не огрызайся! – прикрикнул дед. 

Вообще-то он орет редко, тогда, когда что-то делается не так как он привык и ворчит, когда что-то делается лучше, чем получается у него. Но сегодня? Неужели он заметил, что я играл на компьютере?

-Нарезать лучину уж постарайся с запасом… Не на сегодняшний самовар! И главное нарежь веников. Березовых с десяток, дубовых там… Понял?

-Понял, понял… 

Встал и потянулся. Хрустнули суставчики. Хорошо. Хотелось ещё поваляться, да ведь дед, сейчас протрет пыль самостоятельно и весь вечер будет подавать сей факт как великое геройство, стонать и вспоминать про старость, кости и букет заболеваний. Хотя, всё - равно будет ворчать, что все сделано не так. Меня считает маленьким, а сам капризничает хуже избалованного ребёнка. 

Не спеша, оделся. Заправил кровать. Решил сбегать на речку. По дороге прихватил ведро и полотенце. Настроение почти улучшилось, хотя какое-то беспокойство, связанное со вчерашним сном, неприятно  ворочалось в груди. И сон-то был, скорее не сном, а каким-то воспоминанием. Или напоминанием… О чем?

Вышел на крыльцо. Утренняя свежесть и чистота окружали всю округу. Сделал шаг вперед. Земля вырвалась из-под ног, небо отскочило за спину. Со всего размаху я припечатался спиной о ступени и затылком о дверь. В голове взорвалась бомба, а позвоночник скрутила боль. 

Я лежал на ступеньках, глядел в небо и улыбался. Дышать было трудно, но можно.  А главное я вспомнил…

На крыльцо выпрыгнул Владлен, перепуганный моим падением.

-Федечка, как же так? Что же ты так неаккуратно? Под ноги не смотришь! Вот на банановой кожуре и… - Дед неожиданно замолк.

Я то знал, откуда на крыльце шкурки южного злака. Знал, и осознание сложившейся мозайки, переполняло меня. 

-Я Вам не Федечка, Владлен Николя… Не надо лепить из меня деревенского дурачка… Хватит. Наигрались! Я ухожу в Город! И Вы мне покажете, где он! 

Старик склонился надо мной. Тонкие губы раздвинулись, обнажив оскал гнилых зубов:

-В Город! Щенок! Ты недостоин попасть туда! Я даже не буду тебе мешать, я просто не помогу тебе на этот раз! - Дед выпрямился и пнул меня в бок. Острая боль резанула так, что в глазах потемнело. Ах ты тварь! 

Я больше не контролировал себя. Извернувшись я лягнул деда. Николя отлетел в сторону. Попытался опереться рукой. Как же больно. Колени задрожали, но я стоял. Владлен приближался. Безумный крик вырвался из горла, когда я  последним усилием впечатал свой кулак в стариковскую грудь. Он захрипел и упал. Я упал сверху и попытался сдавить ему горло. Он трепыхался подо мной, наполняя меня волнами боли и ярости. Расцепив пальцы, я начал клошматить его по лицу, чувствуя, что слабею. 

-Фсё! Не надо! Я согласен… - вдруг зашепелявил Николя. Я остановился. Оперевшись ладонями о землю, с трудом сполз с тщедушного тельца. Перевернулся на спину и раскинул руки. Звуки, издаваемые Владленом превратились в захлебывающиеся рыдания. Он завозился.

-Лежи спокойно, падаль, а то…….. – далее я грубо (как того требовала ситуация) применил несколько выражений водителя, моего мимолетного Учителя изящной словесности. 

Извиваясь червяком я подполз (эх, наука вентиляции даром не проходит) к сосне и пристроился полулежа около её ствола. Теперь я видел деда.

-Ну давай, рассказывай. Как пройти в Город?

-Я… Я не знаю…

-Знаешь, сволочь… Ты же туда постоянно наведываешься… Откуда ты еду-то таскаешь? А? А одежку мне подобрал? Ну, про электричество ты мне складно наврал. Бывшая военная точка, консервация, кабель прямо рядышком идет… Я ведь даже поверил! Только, дружок, как же ты компьютер свой с холодильником в глушь-то приволок? Что молчишь, скотина?

-Мне дали. Принесли и оставили…

-Так через лес и несли? Нескладно привираешь! Так, на уровне нашкодившего школьника.

-Вы всё равно не поймёте как туда попасть. Веры в Вас нет… Веры в себя… Оставайтесь. Живите здесь, а я постараюсь Вам многое объяснить!

-Опять над водичкой шептать будешь? Хватит отыгрался!

-Отыгрался? – старик нагло посмотрел на меня, - А, ну-ка догони!

Во мгновение ока, он вскочил на ноги, подбежал ко мне и, воспользовавшись моим плечом как трамплином, с обезьяньей ловкостью вскарабкался на сосну.     

    

-Что достал?! 

Да что же я раскис перед этим недомерком? Спинка болит? Да я ему щас… Боль прошла, а тело само приняло вертикальное положение. Сейчас ты у меня попляшешь! Навалился всем весом на сосну. Мне даже показалось, что она поддалась.

-Не нена-а-а-а-а-до! – возопил учитель в отставке. – Я спускаюсь. 

Спускался он не в пример медленнее. Создавалось впечатление, что с каждым проигранным сантиметром он становится старее и дряхлее. Долго пытался отдышаться. Потом как-то забито посмотрел на меня и кивнул в сторону дома. Я пошел за ним, удивляясь своей легкой свободной походке. Нас не одолеть!

«Отставной преподаватель» медленно опустился в кресло.

-Ну, слушайте. Войдете в сарай, закроете дверь, подойдете к зеркалу и выйдите в другую дверь. Что? Просто?

-Я не очень понял. Куда я выйду?

-Куда, куда… Раскудахтался! В Город выйдете.

-Не понял. Как выйду?

-Как-то к верху! – грубо сказал старик и отвернулся,  давая понять, что разговор окончен.

Я встал. Старый дед ссутулившись сидел в кресле-качалке. Голова его немного подрагивала. Он поднял на меня водянистые глаза:

-Может, подумаешь? Тебе же туда не надо… Ты же не представляешь куда идешь. Ты злишься на меня! А я ведь хотел как лучше, ослиная твоя башка! Не нужен тебе Город… Не! Ну! Жен!

-Откуда ты-то можешь знать? – я тоже перешел на «ты».

-Говорю, значит, имею право!

-Какое право, старый ты пень! Решать, кто достоин Мечты, а кто нет?  Не многовато на себя вешаешь?

Развернувшись, я пошагал в сторону сарая, разгадывая головоломку, подкинутую дедом. Неожиданно для себя остановился. С сосны вниз пушистой молнией скользнула белка. Мы с дедом называли её «попрошайкой», за смелость и наглость. По утрам, она не только спускалась к нам, но даже брала с ладони орехи и карамельки. Лес был наполнен какой-то особой свежестью, а воздух прозрачен и чист. «А может дед прав… Я ведь действительно толком то не представляю куда я иду!…» – предательская мысль царапнула меня. – «А… Ладно! «не знаешь куда идти, иди и узнай куда придешь!»». Экими я категориями стал мыслить! Витиеватыми, знаете ли! (Тьфу ты! От деда что ли заразился?).

Вот и сарай. Щелястое сооружение кое-как сколоченное из горбылей. Со скрипом потянул на себя дверь. Вошел и вдохнул аромат сена. Подошел к груде сваленных вещей. Вот оно старое зеркало. Оно оказалось достаточно тяжелым. Вытащил и поставил его к стене на против двери. Протер старое золотистое стекло. Потрогал резную кое-где облупившуюся раму. Красивая, старинная вещь, только какой мне от него прок? Что то было не так. Зеркало молчало и молча отражало мою растерянность. «Купился, как мальчишка! Сейчас оторву деду уши… Если догоню…» – с грустной злостью подумал я. Повернулся к двери. Вот оно! Дед говорил, что надо закрыть дверь!!! Притворил. Сарай преобразился. Через щели в стенах пробивались лучи солнца. Сплетясь в воздухе, они безжалостно разрубили темноту, разделив пространство на замысловатые фигуры. Зеркало сияло каким-то своим внутренним светом. Я подошел ближе. Теплое свечение отражало стены сарая, дверь, кучу хлама. Я похолодел. Моего отражения не было… Сделал ещё один мелкий шажок. Вплотную приблизился к раме. Рама была пуста. Протянул руку, пытаясь точно убедится в этом. Стекло я ощутил, но оно было не холодной поверхностью, а упругой воздушной преградой. «Веры в тебе нет…» – вспомнил я слова старика. Вспомнил и, закрыв глаза, нырнул вперёд. Движения тела стали заторможены, словно я плыл в каком-то киселе. Опустился на дно(?), встал на ноги и открыл глаза. Опять сарай, только стоял я лицом к двери. Оглянулся. Зеркало было на месте и преспокойно отражало мою растерянную физиономию. Ничего не понимая, толкнул дверь. Глаза ослепли от яркого света. Зажмурился. Наверно я стоял достаточно долго.

 Насмешливый, до боли знакомый голос произнес:

-Привет… Долго же я тебя ждал.

Я не открывал глаз. Боялся, что чуда не будет…

-Ну же! Смелее!

Чуть-чуть приподнял ресницы и повернулся в сторону говорившего. 

На пригорке сидел Макс. В руке он держал раскрытую бутылку пива. 

-Ну, что, бродяга… Готов?

Он отставил бутылку, встал и подошел ко мне, отряхивая на ходу летние брюки. С минуту он смотрел мне в глаза, потом протянул руки и слегка приобнял.

-А ты изменился. Поседел, похудел… Морщинки на лбу… Обернись…

Почти силой он развернул меня.

Мы стояли на горе. Прямо под нами раскинулся белоснежный город. Сияющие дома, накрытые нежно  бордовыми шапками черепичных крыш, сбегали к лазурному морю. Изумрудно-зелёная листва оттеняла прозрачность воздуха и чистоту улиц. Яркое солнце ласкало лёгкие серебристые облака. 

-Пойдём… - просто сказал Макс.

И мы пошли. 

Город приближался. Вырастали дома закрывая далекий горизонт, воздух наполнялся соленой морской свежестью. Навстречу попадались прохожие. Простые улыбающиеся люди шли по своим делам. Но даже они были другими, - спокойными и неторопливыми.

-Узнаешь? – Максим нарушил молчание…

Я действительно у-з-н-н-а-в-а-л! Я был здесь. Был! Просто когда-то я уехал, а теперь вернулся. А он ждал, звал и, наверное, скучал без меня. А я скучал без него. Без Города своей мечты.

-Максик, мне нужно столько рассказать тебе…

-Старик! Ты можешь мне не верить, но я почти всё знаю. Я скучал по тебе и старался почаще приходить. Помнишь сколько раз мы болтали с тобой во сне… В твоем сне… 

И мы шли. И говорили обо всём. Молча. Слова были не нужны.

Макс рассказывал о Городе. Показывал исторические места и укромные уголки. Мы любовались лепниной балконов и искусной вычурностью фонтанов. Классической красотой нас встретило море, величественное в своей простоте и необъятности. Перекусили сидя за открытым столиком кафе с романтическим названием «Алые паруса».

В душе царила радостная пустота и лёгкость. 

-Не разочаровался?

-Что ты! Это же… Это…

-Город. Просто Город. А ещё точнее Город Мечты. Пойдём, я покажу тебе своё любимое место. 

Идти пришлось недолго. В Городе вообще забываешь о расстояниях и времени.

Мы стояли около огромного круглого здания опоясанного витками лестниц. Несколько рядов арок опирающихся одна на другую, придавали зданию вид воздушного кружева. Постройка поражала своими размерами и изяществом. Мы поднялись по одной из лестниц. Вошли в проем арки и очутились внутри огромного цирка без купола. Арены тоже не было. Внизу, там где заканчивались окружности кресел, лежало зеркало, отражающее небо и облака. У меня захватило дух.

-Это сердце Города – Колизей Вечности! – благоговейно сказал Макс, устраиваясь в кресле, -  Самое спокойное место для размышлений о чём угодно.

-Слушай, ты стал философом! Весь в думах о Вечности, наружу торчит одна голова…

Максимка улыбнулся,- грустно и  по-детски обезоруживающе.

-Нет. Я на самом деле. Подумай, в мире нет ничего более постоянного чем небо. Оно свободно и независимо. Море может затопить сушу, суша вытеснить море… Разрушаются миры и цивилизации, а небо остается неизменным свысока наблюдая за нами. Оно изменчиво и постоянно! Оно накрывало Атлантиду и Рим, оно помнит цветущую Сахару и ледниковый период. Оно имеет цвет и настроение. Оно рождает облака и дожди, ветра и ураганы. Оно вечно. Вглядись в зеркало и представь, что ты видишь небо, которое сейчас раскинулось там, над твоим домом. Представляй и думай. И тогда ты поймешь реальность зазеркального мира. Мира Города Мечты.

Я слушал и вспоминал Настенку, оставшуюся с дедушкой, ребят на работе, свой дом… Вспоминал всё, что осталось с другой стороны зеркала. Какая-то непонятная тоска сдавила мне грудь. Я шёл… Искал… Пробивался и пришел… Вот он Город моих снов! Но что-то не так. Я счастлив, но…

-Макс! А в Городе действительно сбываются все мечты?

-Все желания… -  поправил меня мой дружище.

-И… И я могу сделать так, чтобы Настя не умирала, а была рядом со мной?

-А она и так здесь! Ты только ничего не подумай… Она здесь. Она моя жена.

-Макс!!!

-А что Макс? Я любил Настю и она это знала. А она любила тебя дурака. Я никогда не давал тебе повода для ревности. Чувствам не прикажешь! Я рассказывал ей о Городе. И она тоже мечтала о нём. Ты хоть знал, как она хотела ребёнка? Знал, что врачи запрещали ей рожать из-за болезни? – голос его стал на два тона выше, - А она согласилась рожать! Она умирая сделала последнее и самое великое дело – она оставила тебе кусочек себя! И не осуждай меня! Я очень хотел видеть её здесь, быть с ней рядом… И моё желание сбылось…

Я испугался от страшной догадки:

-Максим, а если бы ты не пожелал, чтобы она была рядом? Она бы выжила?

-Я не знаю. Желания исполняются здесь… А что там в другом мире, очень слабо зависит от нас…

-Не уходи от ответа! – Я почти кричал, и эхо моего голоса, усиленное амфитеатром, казалось, достигает облаков, - Она бы выжила?

-Не кричи… На нас люди смотрят… 

-Не уходи от ответа!

-Может быть…

-Отвечай да или нет!

-Да не знаю я! Конечно, здесь исполняются все мечты… Но моя мечта была видеть её рядом! И она не заключалась в том, что я желал ей смерти! -–Макс тоже перешел на крик, - Откуда же я знаю, как моё желание отразилось там?!

-А подумать ты не мог?

-Послушай, сядь и успокойся. Я меня тоже иногда берут сомнения. Но! Представь себе, что она выжила… Жизнь с болезнью. Представил? Ты хоть знаешь, что такое постоянная боль? А? Почему ты решаешь за неё, что лучше, а что хуже? А ты… Ты эгоист…

-Но ты же решил за неё!

-Я не решал… я не знал, что так получится.

Долго сидели молча… Небо изменилось, - стало более тёмным. Облака собирались в тучи… Люди вставали с кресел и не спеша покидали амфитеатр. Я заговорил первым:

-Макс, а мои желания тоже исполнятся? 

-Да, – односложный и пасмурный ответ.

-И если я захочу, чтобы Настя была со мной….?

Максим вяло кивнул:

-Наверное, так и будет…

-А ты будешь хотеть, чтобы она была с тобой?

-А кто мне это запретит?

-И что получится?

-Не знаю. Старик, всё существование этого мира – одно огромное противоречие. Здесь сбудутся все твои желания. Но как это отразится на других, не может сказать никто… Это уравнение со всеми неизвестными, где известен только ответ! Ты захотел – получил! А что сдвинется вокруг тебя ты предсказать не в силах! 

-И что может сдвинуться?

-Да всё! Она полюбит тебя, я буду мешать и скорее всего умру или, куда-нибудь, уеду навсегда. Она будет терзаться, долго ты так выдержишь? Потом ты пожелаешь, чтобы она забыла меня… Захочешь изменить ей память и всю жизнь будешь сомневаться в правильности желания. Так-то. В общем подумай сотню раз прежде чем что-нибудь захотеть. Здесь нельзя ошибаться! Любая ошибка, рикошетом скажется на тебе. Вон, апостол Петр, тебе примером… Мизантроп…

-Кто?!

-Дед Владимир. Мы его здесь так кличем.

-Кто-кто?!

-Владлен Николя. Спаситель твой. Тоже  фантазировал себе Город. Попал сюда. И что? Людей хотел изменить. Чтоб всё было, как он хочет. И доигрался. Одному пожелал смерти. Всех призывал к праведному образу жизни, ставя в пример свою персону… Результат: добился своего! Одиночество со всеми удобствами! Как и хотел! Понял, почему он тебя всячески задерживал? Поговорить ему не с кем. Он же когда в Городе появляется, никого не видит. Берёт всё, что ему надо и уходит. Хотя он может вообще в Город не приходить. Пожелает - получит. Но… Ищет эмоций. Так что, я сказал тебе всё! Тебе решать, как жить дальше. Только после первого исполнившегося желания дороги назад уже не будет! Ты думаешь, Колизей придуман просто так? Нет, братишка… Прежде чем пожелать, посиди – подумай, что изменится после выполнения твоего желания….

-Макс… Подожди… Но ты же был в городе и потом вернулся. Ты же принес коньяк, бокалы…

-Слушай… Знаешь, как трудно быть сиротой. Как хочется иметь отца, маму… Вот я и придумал себе сказку. Купил бутылку коньяка, залил горлышко. Бокалы мне подарили. Придумал историю и строго настрого запретил себе прикасаться к этим вещам. Просто играл в прошлое своей семьи… И даже сам  себе начал верить! А сейчас у меня семья. Нашел документы о рождении, отыскал родителей… Похоже на сказку? Но я-то в это верю!

-Так, что я могу захотеть?

-Да всё! Только думай! Права на ошибку ты не имеешь. Её потом не исправить. Я пошёл. Захочешь меня найти – найдешь. Здесь это просто. 

-Максим!… Так значит…

-Я всё сказал! – отрезал Макс и  резко поднялся, - Бывай!

Небо покачивалось у меня под ногами. Тучи рассеялись и Колизей был залит нереально ярким светом. Всё оказалось страшнее чем я думал. Я нашел город мечты… Я могу пожелать всё… Теоретически… А на практике? Новые джинсы для себя? Квартиру и холодильник полный продуктов? Мелко. Заказать себе вечную жизнь… А зачем?… Всё и ничего… Можно перетащить сюда мою малышку… 

«Господи! Настёнка! Какой же я пень! Я даже не знаю, как она там. Конечно, нужно подарить ей это счастье, этот Город.» – меня и обожгла эта мысль, и окатила холодной водой одновременно. А как я это сделаю? Пожелаю, она умрет (или не умрёт) там и во мгновение ока она окажется здесь? В Городе, где не нужно желать кукол, стремиться к морю, мечтать…

В Городе, где нет эмоций, а любая мысль должна быть обдумана до мелочей? 

В Городе, где нет права на ошибку! Где ты не сможешь извиниться, загладить вину… Рафинированная вытяжка из нашей жизни! Неужели к этому стремится человечество! К самодостатку и одиночеству. Я не хочу ребёнку этой жизни. Придёт время и она сама выберет свой путь! И я хочу к ней, к моей маленькой мальчишке! И это моё желание!!! 

И пусть будет проклят этот бестолковый рай – ГОРОД МОЕЙ МЕЧТЫ!!!

                                                                 * * * 

Темнота, в которой издалека приближаются звуки, потихоньку рассеивается. Белый потолок. Лежу на кровати и не могу пошевелиться. Кто-то держит мою руку. Скосил глаза. На стуле рядом с кроватью сидит моё чудо. Зарёванное и осунувшееся. Привалившись к тумбочке посапывает дед. 

Попробовал позвать дочь. Получилось что-то отдаленно напоминающее хрип. 

Натенька сильнее сжала мою руку и вытянула худенькую шейку, напряженно прислушиваясь.

-Папа? – как-то несмело позвала дочь. – Папочка!

Попытался потянуться… 

Настенка вскочила и принялась тормошить деда:

-Деда вставай! Папа очнулся!

Дед вскочил и, смахнув с тумбочки какие-то пузырьки, подошёл к кровати…

-Ну, зятёк! Ну, перепугал… - в голосе деда слышались радость и волнение одновременно, - Задал ты нам выходные! Ну, ничего. Очнулся, значит на поправку. А ну-ка, пусти старика. – последняя фраза относилась к Насте. Они поменялись местами. Дед присел рядом.

-Напугал же ты нас… Ты, когда ушел, Настя места себе не находила. Гулять не пошла. Не играла… Когда телефон зазвонил, она так испугалась! Ну, а там сообщили, что ты попал под грузовик… Мы приехали, а у тебя состояние крайней тяжести… Врачи тебя три часа с лишним с того света вытаскивали. Сообщили, что всё нормально. Настенька домой ни как не шла. Всё сидела рядом, звала тебя. Так вот трое суток и не спала. Тут медсестричкой, оказывается, твоя соседка работает. Она уж нам и покушать приносила и мне разрешила в холле на диване поспать. А Настя сидела. Ты не говори. Всё хорошо. Наши врачи и не таких вытаскивали… Правда ведь, Насть?

Настёнка спала. Спала, устроившись около тумбочки.

-Умаялась… Пусть спит. И ты поспи.

Всё было, конечно не так радужно, как рисовал дед. Инвалидности я избежал. А вот повторной операции не удалось. Но я не боялся… Рядом были мои близкие люди, а уж если они чего-нибудь захотят! То… Шеф помог. Не уволил, а организовал работу на дому, и даже для поправки здоровья купил путёвку в санаторий. Сентябрь, но в Крыму и сентябрь сказка. 

Летели на самолете. Дед благословил нас на посадке и вытерев скупую слезу брякнул:

-Насть… Ты уж там смотри за ним! А то дело молодое! Мало ли как южное солнце скажется на здоровье! 

Я покраснел, а Настя залилась звонким смехом. Летели совсем не долго. Настя впервые летела в самолете и весь полёт плющила нос о стекло иллюминатора. Её удивляло всё: и крошечные дома, и сияющий ковер облаков, когда мы летели над ними. Когда открылся вид на море, детским восторгам не было предела.

-Папа! Папа! Смотри! Море! Город! Какой малюсенький, беленький. Домики как у Барби. Ну просто игрушечки. Как там наверное хорошо… Вот бы остаться там навсегда!

-Знаешь, Настенька. Подрастешь и, может, переедешь сюда жить. А пока не бросай нас с дедом!

-Конечно! – деловито ответила дочь, - Кто-то же должен за тобой присматривать!

Ах ты, поросенок!

                                                             * * * 

-Тся! – закричала мокрая кошка, отбрасывая бубен. Она прыгала под дождем, ловила капли и бросала их в воздух. Жонглировала и умывалась ими. Сверкнула молния. Через мгновение её догнал оглушительный раскат грома и дождь прекратился. Чёрная туча выплеснув на землю все накопившиеся обиды превратилась в мягкое белоснежное облако. Кошка на крыше зааплодировала. Облако собралось в шар, потом вытянулось, смешалось и превратилось в ослепительного единорога, гордого и недостижимого. Единорог посмотрел на мокрые крыши домов, на кошку и зелень листвы и, вскинув гордую голову, поскакал к солнцу. Прекрасный белый единорог растворялся в голубой дали, выбивая копытами маленькие перистые облачка. Облачка золотились в лучах солнца и были похожи на банановые кожурки…                                                                                                                                             

Р.S. Все права на вышеперечисленных персонажей распределяются в равной мере между Константином Шибановым, Анной Черниковой и Марией Машевской.

 

В этот вечер, выдавшийся на редкость тихим и теплым, мы по обыкновению гуляли с Асей. Гуляли и болтали о вероятном приезде Маши. Вздыхали и считали дни. Ася вносила редкие корректировки в то, что успела прочитать, а я обдумывал проблему века – «ЕДИНИЦУ ИЗМЕРЕНИЯ СЧАСТЬЯ»! 

-Знаешь, Ась… А ведь счастье измерить очень просто!

-Как?

-Да так… Помнишь «38 попугаев»? 

-И что?

-А ничего! Выбираем единицу измерения… Ну… Например – банан! И считаем его единицей счастья.

-Как, как…  (недоуменно – ошарашено)

-Да так! Счастье – как банан! Много не бывает, хочется еще…

-Оно вкусное и яркое как банан – весело подхватывает Ася.

-Полезное и жизненнонеобходимое!

Вот так ходили и дурачились, вспоминая образ мечты, который придумали сами. И снова возвращались в Город, который у нас теперь есть….

                                        КОНЕЦ.

© Copyright: Константин Шибанов, 2009

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец