Страница 24 из 484
-Рафик! Мы пришли, как договаривались!
Повернув бычью шею, владелец кафе уставился на нас поросячьими глазами… Через мгновение в глазах промелькнуло осмысленное выражение:
-Ай, дарагой! Ай, маладца, что пришёл! Это твой брат? Ай, харош, жених на выданье! Садысь скорее, гостем будешь! – он попытался усадить нас за грубо сколоченный стол, заляпанный пятнами. Дед Василий брезгливо поморщился:
-Спасибо. Мы из-за стола. Давай уж лучше о дельце…
-Какой нэтерпеливый! Помню я о твоем дэльце…. Возьму парэнька к себе на работу… Он же будет харашо работать? – вопрос относился явно ко мне.
Я пожал плечами.
-Вот и харашо! – опять затараторил Рафик.
-Рафик… Я тебя о другом просил…
-Василий! Друг! Но ты же знаешь, что Рафик не прэзидэнт. Это прэзыдент указы издаль и все как на тарелочке! Рафик…
-Мы пошли, – спокойно сказал Василий, поворачиваясь к азербайджанцу спиной.
-Зачэм пошли? Разве Рафик сказал нэт?
-Рафик! – дед Василий начал терять терпение, - Ты «да» тоже не сказал! Мне с тобой некогда лясы точить. Не хочешь, не надо!
-Ай, Василий! Ай, хитрец! Всё про Рафика знает. Нэ дуйся. Рафик сказал, Рафик сделал. Пошли.
Мы вошли в кафе. Рафик протиснулся в крохотную комнатенку, громко именуемую кабинетом, и гордо указал на стулья. Мы присели. Загородив жирной спиной сейф, Рафик загремел ключами.
-Вот… Что просил…
Передо мной лежал паспорт. Самый, что ни на есть, настоящий паспорт!
Я робко взял его в руки. По странному стечению обстоятельств имя владельца было Константин. «Константин Андреевич Белоухов» – прочитал я свое новое имя. С фотографии на меня глядел человек, похожего возраста. /Пишу и смеюсь. Не знал я тогда своего возраста!/
-А ты смотри как похож! Одно лицо! – Рафик аж вспотел.
Дед Василий посмотрел через моё плечо, и хмыкнул:
-Ага! Как удав на пачку маргарина… - и уже обращаясь ко мне, добавил, - Бороду, и усы не сбривай.… Прокатит.… А очки нацепить… если…
По-моему и очки не спасли бы меня от полнейшего несходства.… Но с другой стороны – люди меняются!
-Пасматрэли? Давай! – Рафик протянул потную ладошку.
-Ээээ! Нет! – дед Василий брезгливо отвел его руку, - Так не пойдёт. Паспорт мы с собой забираем!
Рафик аж засуетился:
-Пачэму с сабой? Зачэм с собой? У меня паспорта всех моих сотрудников хранятся! Патэряется вэдь…
- Рафик.… Не пыли, – дед убрал паспорт в карман, - Так они у тебя и храняться, что взял, за долги паспорт у ханыги, а нам продал.… Или это твой сотрудничек был?
-Что говаришь? Зачэм гаваришь? Хароший паспорт! Уехал человек! Нада человеку! Ты хатэл паспорт…
-А ты что хотел?
-Что я хотел?
-Как договаривались, так и будет! – отрезал дед. – Паспорт у меня. Племянник на тебя работает. А я помогать буду. Лады…
-Лады… - зло выдавил из себя Рафик, - Дафай дагавор составлять.
Так я стал работать в кафе. Коллектив у нас был небольшой. Две буфетчицы Таня и Оля, работающие посменно, повар Антонина – толстая дородная дама, которую побаивался даже суетливый Рафик, водитель Джангир – калмык с абсолютно славянской внешностью, кроме основных обязанностей занимающийся шашлыком, и я – посудомойка и «мальчик на побегушках». Посуды, правда, было не много… Изобретение века – одноразовые стаканы и тарелки, значительно облегчали мой труд. Мылись только кастрюли и сковороды, поставляемые мне Антониной. Ещё у нас работал бухгалтер, суетливый старичок Виноградов, с вечно испуганным выражением на лице и трясущимися руками. Вот собственно и всё.… Был еще один типчик – Ринат… Земляк Рафика. Точную должность Рината не мог назвать никто. Он постоянно ошивался в кафе, давал всем ценные указания и лез во все дела. Однако Рафик был с ним любезен и мил, требуя от нас такого же отношения.
Работа мне не нравилась, но это была работа! И я еженедельно расписывался в какой-то разлинованной тетрадочке за полученные деньги. Дни были заняты и летели незаметно. Я совсем привык к новому имени.… Но, как всякий человек, я не мог жить без прошлого.… /Даже странно. У меня было всё: дом, работа, «семья», тихие радости и даже громкие ссоры, но как ребенку, ковыряющему прыщ, мне надо было вскрыть ту черноту моих воспоминаний, на которые натыкался я. И я старался. В какие то моменты на меня накатывала волна, что многое я видел; меня будоражили знакомые запахи, с которыми я точно сталкивался, ощущения, что нечто похожее уже происходило со мной возникали спонтанно и хаотично… Я пытался поймать эти ниточки и пытался, пытался, пытался вспомнить но…/
Работы у деда Василия прибавилось. Кроме своей территории перронов, он теперь убирался вокруг кафе. Я, конечно же, помогал ему, не из чувства вины, а просто вдвоем было быстрей и веселей. Там же мы обнаружили ещё один «неиссякаемый источник обогащения» – пивные бутылки. Позаимствовав у Рафика пару ящиков, я быстро собирал валяющуюся тару и уже к приезду машины, с которой принимали бутылки, мы были на заднем дворе. Сдавали и картон, остающийся около вокзального буфета, киоска, с забытых времен, называющегося «Союзпечать», и конечно кафе. Маленькая, но стабильная денежка «грела карман». /Наверное, только тогда я понял, что нужно человеку для счастья – стабильность! Встали в пять утра, убрались, собрали вторсырье, сдали…. Дед уходил спать, а я открывал Рафиковскую столовку, убирался в зале, встречал Танюшку или Олю (в зависимости от того, чья была смена), выслушивал байки от Антонины, грузно вваливающейся в кафе и захлебывающейся смехом и отдышкой. Мыл кастрюли, грузил ящики и помогал Джангиру разделывать мясо. Вечером Антонина отдавала нам пакеты с «божей помощью» – не съеденными приготовленными продуктами и я частенько радовал деда шашлыком и просроченными пирожками. По редким выходным гуляли с Маринкой по городу и словно дети объедались мороженным в фойе кинотеатра.…/ Даже Маринка иногда стреляла у меня «на пачку сигарет». Но, как я понял, сделка деда заключалась не в уборке кафе. Два раза в месяц, он, одевавшись в свою железнодорожную спецовку, шёл встречать поезд, прибывающий на наш вокзал. Брал у проводников какие-то пакеты, и приносил их к нам. Не нравящийся мне, Ринат забирал их через некоторое время. При этом он придирчиво осматривал пакеты и неодобрительно косился в мою сторону. Мудак!