Страница 108 из 109
В следующие пару месяцев жизнь в королевском дворце Литании потекла чуть легче.
Аделик шёл на поправку уверенно - достаточно, чтобы я привыкла улыбаться, заглядывая к брату каждый день. Шинар тоже проверял его часто; утверждал, что действие проклятия слабеет. Обещал, что чары, давлеющие над нами обоими, развеятся окончательно - однажды. Быть может, на это уйдут недели, быть может и месяцы… главное - находить больше причин для радости, чем для страхов.
Правило, о котором я старалась не забывать.
Ал не спешил, однако, сказываться и полностью здоровым. Отчасти из притворства: чтобы слухи о болезни короля вылетели за пределы дворца, расползлись по Антрее. Через две недели брат, собрав народ в тронном зале, официально отрёкся от престола в мою пользу.
И всё же, несмотря на его старания, вопросов и пересудов это вызвало немало.
Моя коронация прошла спокойно - праздник устроили относительно скромный, памятуя о невесёлых событиях на прошлом. Но дела свалились на голову лавиной. Я принимала знатных литанийцев по несколько часов в день. Выслушивала их клятвы верности и следом - просьбы. Лорды искали милости у новой правительницы, припоминали друг другу долги, надеялись, что я разрешу их споры. От будущего союза, который живо взолновал умы, все уже надеялись получить своё - кто поставки металлов, кто невесту из древних маларских семей. За последним советом я направляла их к Шинару, а вскоре привлекла и Аделика, который дествительно ловко умудрялся найти подход к каждому и никого не оставить недовольным.
Встречи с простыми людьми приносили больше радости. Я выезжала в Антрею, чтобы проверить, как строят несколько новых школ, осматривала лавки и мастерские, разговаривала с горожанами и земледельцами из деревень. Чтобы ко мне начали привыкать, как говорил Балуар. Чтобы привыкнуть самой.
Шинар сопровождал меня всюду, мы редко расставались. Сначала мне казалось, что жених волнуется из-за проклятья, а затем… кажется, я бесстыдно привыкла к хорошему. Иногда он брал дела в свои руки, чаще - давал советы. В неизменно уверенной, но слегка шутливой манере. Порой я ловила себя на мысли, что принц становится моим учителем, что я вновь смотрю на него широко раскрытыми глазами - как тогда, когда мы сидели на площади Антреи, держа овсяные лепёшки в руках.
Совет тоже был опорой. Чуть поредевший из-за отсутствия Неллера и Сарена, зато с Аделиком в новой дипломатической роли. Со святейшим они пока делили обязанности - я не бралась загадывать, сколько ещё Балуар собирается помогать нам и когда позаботится о том, чтобы передать кому-то и церковные дела. Оставаться без его мудрых наставлений отчаянно не хотелось.
Вести от его величества Дархема приносили регулярно. Сначал он написал о долге - что рассмотрел наши предложения и находит их приемлимыми.
А затем пошли новости о Сирхеме.
Опекун Маас не доехал даже до границы родной страны. Попытался скрыться в Бергуле - пока его не поймали. Собственный король обещал наказать бывшего посла по всей строгости и заточить в тюрьме. “До конца дней”. Я отвечала, что полагаюсь на справедливость его величества и не смею что-либо советовать.
Маас вместе с группой просвящённых пришлось уехать - за ней прислали новый отряд сопровождающих. Однако… я не знаю, о чём говорила асхемкая принцесса с отцом и что хорошего рассказала о своём пребывании в Литании - но скоро Дархем написал, что готов вновь направить её к нашему двору. И если она не передумает со своими чувствами к Аделику, если мой брат не против сам, король благословит их брак.
Ал на вопросы о таком повороте событий некоторое время молчал - но наконец сказал, что считает Маас хорошей девушкой и достойной невестой, а остальное пусть покажет время.
Сарен уехал раньше, не дождавшись даже моей коронации - но я получала от него письма, в которых брат уверял, что у него всё хорошо. И что он ещё вернётся, ненадолго, как и обещал.
Шинар тоже много сидел над бумагами, слал голубей и гонцов в Маларию - а потом, к сожалению, отбыл на три недели, чтобы решить с отцом вопросы, для которых не хватало никаких чернил. Я скучала… неожиданно остро даже для самой себя. И поняла, с ещё большей чёткостью, что не хочу разлучаться с этим мужчиной даже на подобный срок.
Как и полагал Балуар, Теннир Суровый… воспылал к нашему союзу однозначной любовью. Обещал приехать вместе с сыновьями за неделю до нашей с Шинаром свадьбы, чтобы познакомиться с “будущей королевой двух стран” - что и сделал.
Вопреки слухам и сборному портрету литанийских хронистов, он оказался далеко не самым страшным мужчиной. А может, я так рада была видеть Шинара вновь, что и на его родных смотрела влюблёнными глазами. Веселилась с ними на пиру, познакомилась с младшим братом жениха. Нашла принца Ридлара слегка заносчивым, но приятным молодым человеком. А потом мы вновь бесконечно обсуждали детали союза, нашего брака и власти, которая должна перейти к моему будущему мужу.
Сколько бы проблем и сюрпризов ни преподносила жизнь, кажется… с ними действительно удавалось справляться. День за днём, раз за разом. Мы постепенно двигались вперёд, Шинара принял двор, начинал узнавать народ - и я верила, что со временем всё сложится лучшим образом.
Потому что знала главное: как никто и никогда, мой принц верит в меня.
***
А потом, в середине лета настал тот день, которого я ждала с замиранием сердца.
- Вы готовы, моя королева?
Фрейлины, вернувшиеся в мою жизнь подобно беззаботным солнечным лучам, хлопотали вокруг. Ролла веселилась особенно - вместе с Шинаром приехал мужчина, который не оставлял и её равнодушной. Я не знала точно, много ли общего они находят с серьёзным Наймиром - моя разговорчивая фрейлина почему-то предпочитала хранить это в тайне. Но глаза её сверкали.
Как, подозреваю, и мои.