Страница 92 из 101
Одна из шестиногих тварей, совершив головокружительный пируэт, оказалась прямо в центре позиции десантников. Те не могли открыть огонь по "пауку", не рискуя перестрелять друг друга. Тогда сержант отшвырнул ракетную установку и схватился механизированными руками за "паучье" оружие. Совершив колоссальное усилие, он вырвал его у "паука", который бросился на него, высоко поднявшись на задние конечности и нанося страшные удары передними четырьмя. Броня боевого снаряжения отразила удары, и сержант заключил туловище "паука" в стальные объятия. Уцелевшие бойцы услышали, как сержант взревел от ярости, пытаясь раздавить отчаянно извивавшуюся тварь. Панцирь треснул; из него брызнула жидкость, появились обломанные кости и полезли омерзительные внутренности, но "паук" так и не издал ни единого звука.
Сержант отшвырнул раздавленную гадину и подхватил свою ракетную установку в тот момент, когда упал еще один десантник, сраженный пулями противника. Выпустив длинную автоматную очередь, он снова закричал, но теперь в его голосе звучали удивление и радость. Он увидел первый штурмовой аэромобиль, на бреющем полете несущийся к ним на подмогу и палящий из всего бортового оружия. За ним летел еще один, а в облаках дыма и пыли уже слышались дикие завывания наступавших орионских десантников.
Рафаэль Мондези откинулся в кресле. По его лицу струился пот.
"Боже мой! - думал он с содроганием. - Если "пауки" с такой яростью защищают никчемную чужую колонию, что же нас ждет в их родных мирах?!"
Мондези видел, что все офицеры штаба, не исключая воинственную орионку Варнаату, тоже потрясены до глубины души. Десант дорого заплатил за единственную несбитую ядерную боеголовку. Батальон, на чью позицию она упала, был уничтожен почти полностью. "Паукам" удалось прорвать оборону десантников только в этом месте, но и там все нападавшие были уничтожены. Подразделения землян приступили к охоте за уцелевшими "пауками", а направляемые Варнаатой штурмовые челноки и висевшие на орбите корабли занялись седьмой, и последней, колонной противника.
Замысел Мондези одним ударом уничтожить большинство "паучьих" подразделений на планете удался. Он выманил их на открытое место и перебил без остатка. Как бы он ни скорбел о своих потерях, по сравнению с потерями противника они были ничтожны. Генерал снова и снова убеждал себя в том, что это чистая правда, но все равно не мог успокоиться.
""Пауки" идут в атаку так, словно ни в грош не ставят свою жизнь, думал он. - По-моему, мы сражаемся с совершенно невероятными существами. Проще было бы перебить тучу саранчи! Видит бог, жизнь одного моего бойца мне дороже, чем существование всей расы этих отвратительных тварей!"
Мондези, повернулся к штабным офицерам:
- Отлично! Мы показали им, где раки зимуют! Они бросили против нас все, что у них было, но мы устояли! Мы почти стерли их в порошок! - Он повернулся к майору Виндхоку. - Сообщите мельчайшему когтю Таарану, что он может высаживаться к северу от Мерфисвиля. Мы двинемся навстречу из третьей зоны высадки, соединимся с ним, реорганизуемся и двинемся на восток к Новому Корнеллу. Тем временем...
Мондези продолжал четко отдавать приказы. Он вел себя как командир, одержавший блестящую победу, и чувствовал, как к его офицерам возвращается уверенность, которой сам он, к сожалению, не ощущал.
- Ты уверен в этом, Марк?
Ванесса Муракума пожирала глазами начальника разведотдела. Он кивнул, и она поникла.
Боже мой! Ведь они оставили на Юстине шесть с лишним миллионов человек! Наверняка Марк ошибается!
Марк Леблан не ошибался, и Ванесса отвернулась. Она не могла созерцать собственный ужас, отражавшийся в его глазах.
Восемь тысяч! Восемь тысяч сто три человека! Вот и все, что осталось от населения планеты Юстина! Восемь тысяч перепуганных, грязных, затравленных животных в человеческом облике, обнаруженных в загонах для скота, из которых они в смертельной тоске наблюдали, как их товарищей уводят на заклание.
Ванесса закрыла лицо руками. Ее била дрожь.
"Это я виновата! Во всем виновата только я! Я бросила ни в чем не повинных людей на страшную смерть!"
- Ванесса!
Она яростно замотала головой, но негромкий голос настойчиво повторял:
- Ванесса!
Голос звучал решительнее. Марк взял Ванессу за запястья и отнял ладони от ее лица. Ванесса сквозь слезы смотрела на него, а в мозгу у нее, как набат, гудело: "Ты одна виновата! Виновата только ты!."
- Ты сделала все, что было в человеческих силах, - сказал Леблан, опустившись на колени перед ходунком Ванессы. - Больше тебя не смог бы сделать никто!
- Мне... мне надо было вернуться гораздо раньше. Надо было прорваться и...
- Но ты же вернулась! - решительно воскликнул Леблан. - Ты возвращалась в Юстину трижды! Однажды ты едва не заплатила за это жизнью! Ты не хуже меня знаешь, что не смогла бы отбить Юстину у "пауков" ни днем раньше.
- Я должна была придумать, как это сделать, - прошептала Ванесса. Наверняка это могло произойти скорее!
- Нет, не могло, - уже спокойнее сказал Леблан. Ванесса прижалась к его плечу заплаканной щекой,
Марк крепко обнял ее. Они были вдвоем в штабной рубке, и Леблан прижал ее к себе.
Если командованию не нравится, что влюбленные служат вместе, пусть оно катится к черту со своими уставами!
Леблан гладил рыжие волосы Ванессы. У него по щекам тоже катились слезы, слезы горя и ненависти, слезы необъяснимого стыда и жалости к любимой женщине.
- Нет, не могло, - снова пробормотал он. - Как это ни печально, это не могло случиться раньше. Ты не могла спасти жителей Юстины.
- Ну и какой же от меня тогда прок?! - Ванесса прижалась к Леблану, с трудом выговаривая душившие ее слова.
- Ты не спасла жителей Юстины, - сказал он, продолжая гладить ее по волосам, - и жителей Харрисона, но ты спасла тех, кто живет на Клементсе, в Сарасоте, Реме, Новой Праге, Верноне и Уолкере. Помнишь, как ты не послушалась меня перед первым сражением в Сарасоте?.. Да, мы потеряли четырнадцать миллионов в Юстине, Мерривезере и Эреборе, но ты успела эвакуировать двадцать четыре миллиона и спасла еще сто миллионов в одной только Сарасоте!