Игра

***

«Хороший вир и умелая шлюха – лучшее средство от хандры», - говорил когда-то Тигивар.

Ложь.

Ни выпитые литры вира, ни ласковые руки шлюх, не разгоняли хандру наследного принца.

Видит тьма, он собирался уйти в горы. Остаться среди холода и ветров. Но они больше не приняли его. Им чужд был полыхающий в его груди огонь. А Ринемар ничего не мог с ним поделать.

Как же так получилось, что он попался в столь искусно расставленные лордом Редхардом де Наахаром, сети?

Как сталось так, что он, сын гор и долин, гордившийся тем, что никогда не поддавался чувствам, сейчас запивает горькое разочарование и ноющую боль в груди, в компании продажных женщин? А ведь он всегда знал, что королевский двор не то место где может прорасти хоть что-то настоящее, искреннее, чистое. При дворе нет места ни любви, ни доверию. Интриги, заговоры, шепотки в нишах. Это да. Но точно не любовь.

Тем болезненней было осознание своей глупости.

Дочь первого советника вернарского короля.

Тёмный принц многое о нём слышал. Самые невероятные слухи, сплетни. Мелкопоместный барон, что взлетел к подножию трона. Говорили, что именно в его руках власть в Вернарии. Что он тщеславен и властолюбив. Плел изощрённые интриги. Убирал с пути любого, кто посмел на нём встать или даже просто не успел убраться. Говорили, что он необычайно жесток. Что тёмный. Демон. Какие только слухи не ходили о нём даже в вотчине Тёмного принца. А ведь можно было предугадать, что он не упустит возможности управлять и Смелендером. Только Ринемар верил, что ему не добраться до власти в его, Тёмного принца, королевстве.

И Наахар не мелочился. Хотя с другой стороны, дочь – это не просто очередная девчонка, от которой неизвестно чего ожидать. Родная кровь, как-никак. Она не предаст…

Принц горько усмехнулся, смахнув с колена очередную, прильнувшую к нему девку. Все они не были ему интересны. Ему нужна была его женщина. И в то же время, как доверять, выращенной Редхардом, ядовитой змее?

Миелисандра.

Сейчас он чувствовал себя глупцом. Одно её имя говорило само за себя. Так на юге Вернарии, родине лорда Наахара, называли цветок олинарии, прекрасный, нежный и… смертельный.

Ринемар не знал, чего хотел добиться первый советник Ледмарта, но был уверен, что ничего хорошего.

- Решил перетащить казну Смелендера в бордель? – спросила Тартея, садясь рядом на мягкий диван. – Нет, девочки здесь конечно ничего, но с какой кислой физиономией ты их разглядываешь… Ты пей-пей, - поднесла она к губам Ринемара стакан с виром. – Оно ж всяко лучше, чем головой подумать, выводы сделать, разобраться в ситуации. Пей, говорю. И жалей себя дальше.

Ринемар скрипнул зубами и вырвал стакан из её рук, поставил на низкий стол и склонился над ним, глядя в янтарную жидкость, словно она могла показать ему лёгкий путь. А есть ли он?

- Зачем ты здесь? – прорычал он, стиснув зубы от злости.

- Пить буду, - и подтвердила свое заявление, осушив наполовину наполненный стакан, вырванный из рук рыжеволосой девчонки, прильнувшей к Тёмному принцу.

- С чего бы?

- А что? Это очень удобно, когда не хочешь принимать никаких решений, – и тут же зашипела, словно потревоженная гадюка. – Ты думаешь, я все рассказала тебе, чтобы ты расклеился и страдал? Нет, мой мальчик. Я растоптала надежду забрать у Наахара внучку, чтобы ты, идиот, сделал выводы и оценил по-достоинству то, что он преподнёс тебе.

Губы Тёмного принца искривила невесёлая улыбка.

- Кто знает, для чего ты это сделала? Ведь столько лет я доверял тебя. Ты называла меня сыном и в то же время таскалась к этому старому интригану.

- У меня не было выбора, – устало сказала на это Тартея, наливая новую порцию вира и выпивая её залпом

- И что изменилось.

Тартея молча налила себе еще пол стакана ядреного напитка, но в этот раз просто вертела в руках.

- Он не отдаст мне Адеширу, – сказала она с грустью. – Я это только сейчас поняла. Хотя вру. Понимать то понимала, а вот принять… Надежды – странная и жестокая вещь. Они не дают нам возможности видеть то, что есть на самом деле. И позволяют упиваться иллюзиями. Но невозможно обманывать себя вечно.

- Это да! – кивнул тот, кого она называла сыном.

- Что да? - взвилась ведьма, расплескав налитый вир. – Ты знаешь, что такое для тёмной осознавать свою беспомощность? Невозможность защитить самое дорогое? САМОЕ дорогое, Рин. Ты ещё даже не представляешь, как много для таких, как мы, значат наши потомки. Но поймешь, когда возьмешь на руки сына. Тегдард уже понял, хотя всегда прятался от собственной тьмы. Даже Наахар, какой бы тварью ни был, заботился о дочери. Да-да. Ты не представляешь, что такое забота потомков демонов. Не знал ты мою мать. И ты не поверишь, мне даже жаль немножко твою Миели.

Тёмный принц поджал губы.

- А теперь, едва выветрится хмель из твоей пустой головы, подумай, как можно взять за жабры первого советника короля Вернарии, имея в женах его дочь? – сказала Тартейя, отставляя пустой стакан на столик.

Тёмный принц устало закрыл раздражённые едким дымом глаза.

- У меня другой вопрос: «Зачем?»

***

Со смотровой башни королевского дворца, открывался вид на весь Седмелен. Укутанный снегом. Чадящий серым дымом из печных труб. Врезающийся в величественные силуэты гор. Под натянутым пологом синего чистого неба с золотым глазом солнца.