Страница 39 из 41
Лицо опухло сразу. Тошнило. Голова кружилась. Во рту все еще стоял вкус крови и пряный аромат одеколона.
Ника пребывала в полуобморочном состоянии, почти ничего не видя и руководствуясь руками, щупавшими пространство вокруг. Как в густых потемках. На четвереньках она подползла на ощупь к вопившему Генри, постаралась помешать закрыть рану, но не смогла справиться с мужскими руками и оттянуть их, лишь заработала еще один удар. Генри бил не прицельно, но нос Ники хрустнул.
Она уже не кричала, свыкнувшись с болью.
Кровь тоненькой струйкой побежала проворно к губам и подбородку. В глазах совсем потемнело. Сознание болталось на самом краю, почти провалившись во тьму.
Тварь, всех убил, забрал, а с ней сделает что похуже: посадит на цепь, а когда наиграется, то тоже убьет или продаст, или еще что хуже… Турн, Турн! Как же так…
Ника закричала в пустоту. И кулаки ее опустились с силой на лицо Генри, все еще пытавшегося зажать рану и вызвать через визор кого-нибудь на помощь. Кулаки стукнулись в плоть, и Ника еще раз размахнулась. Вверх и вниз. Она била и била, чувствуя, как лицо толстяка пухнет еще больше, покрывается гематомами, как ломается нос и трескаются губы. Она колотила его кулаками до тех пор, пока тело его не перестало дергаться.
Руки пульсировали и отдавали растущей болью, но выбросы адреналина сдерживали шок. Несколько пальцев наверняка сломаны.
Зрение частично вернулось. Правда, один глаз не видел из-за вздувшейся гематомы. Из носа капала кровь. Ника посмотрела на Генри. Не дышит. Они в луже крови. Капли разлетелись вокруг них и по сторонам.
Ника попробовала подняться и ей почти удалось. Зашаталась и села, непроизвольно найдя опору в виде жирного тела. Ее рука потянулась к шее Генри. Пульса нет. Ей не хотелось больше прикасаться к этому мешку дерьма.
Совсем рядом валялся компакт Генри, сделанный под заказ, уменьшенный для комфортного ношения и с более слабым энергетическим ядром.
Турн пошевелился и выплюнул скопившуюся кровь. Кровь шлепнулась обратно на лицо и грудь.
Еще одной попытки хватило, и Ника поднялась. Прошагав шатающейся походкой, она замерла возле Турн, не зная как ему помочь. Выглядел он жутко, но дышал и даже шевелился. Она помогла ему приподняться, и Турн немного оживился, выставив руку для упора в пол. Он прокашлялся и заговорил:
— Мой мир изменился, но я этого не понимал.
— Помолчи. Нам нужно доставить тебя… как-то помочь.
Вновь на ее руках умирал дорогой ей человек, роднее которого никого не осталось. И она не знала, что делать и как помочь. Как спасти?! Опять это чувство беспомощности, потери и одиночества вгрызлось в душу.
— Ты появилась в моей жизни. Я никогда ничего подобного не ощущал. Может в тот день я и слышал голоса… выдуманные приказы в голове ненужного и потерянного… но не думаю, что это помешательство. Я здоров. Думаю, это говорило сердце о тебе, но слышал я его доступным мне языком.
Бледность подступала к смуглому лицу терра-клона.
— Сможешь идти?
Ника помогла стать на ноги, поражаясь, насколько тяжелыми бывают люди, но Турн все равно опустился на колени. Тяжело надрывно дышал. Она смотрела сверху вниз в черные линзы кибернетических имплантатов и больше не замечала страшных шрамов.
— Больше я тебя не оставлю. Никогда, — торжественно произнес, с нотками странной гордости в голосе. — Я присягаю тебе на верность и…
Ника взяла его лицо пальцами и дотронулась губами до его губ, заставив замолчать.
Турн почувствовал тепло и кровь на ее сладковатых губах. В руке показалась серьга, немного смятая, грязная, потускневшая и испачканная кровью, и он протянул ее Нике.
— Какого цвета твои глаза? — неожиданно спросил Турн и с трудом поднялся. — Зеленые?
— Желтые, — смущенно улыбнулась Ника, румянец выполз на лицо, — но для тебя пусть будут зеленые.
Шатаясь, обнявшись и поддерживая друг друга, Турн и Ника доковыляли до грузового лифта. Сетка защиты захлопнулась за ними. Кабинка лифта устремилась, размеренно покачиваясь в вертикальной шахте. Турн смог унести щит и компакт, а Ника смогла помочь ему дойти, на ходу туго мотая бинты поверх порванной одежды с прожженными дырками на его торс. Кровь пропитывала бинты. Имевшиеся средства в перевязочном пакете немного прояснили голову, и Турн восстанавливал силы, не сводя глаз со своего нового командира.
Ника хлопотала с серьезным лицом. Огромный синяк расползся на пол-лица, припух нос и губа. Подсохшая кровь и темнеющие разводы от слез и пота не лишали ее очарования.
Пискнул предупреждающий сигнал, двери лифта открылись. Перед взором Турн и Ники предстали стражи правопорядка, укрывшись за построенные клином машины. Шахту окружили. Проблесковые маячки окрашивали пространство синим и красным. В глаза ударил свет прожектора.
Турн поставил перед собой щит, сгреб за спину Нику и вскинул компакт, удерживая его одной рукой.
— Ника, не высовывайся, — слишком грубо сказал, надеялся скрыть волнение. — Я стану твоим щитом.