Голос сердца

Среда, 29 октября 2003 г.

Адам

Я шёл один по коридору, направляясь в аудиторию, где нам предстоял семинар по основам бухгалтерского учета. Оля ещё вчера предупредила, что сегодня ей обязательно надо попасть на кафедру и отыскать преподшу по налогообложению и финансовому контролю, чтобы обсудить с ней тему своей курсовой работы: видите ли её тема ей не нравилась, хотела сменить на другую. Вот она и умчалась. По правде говоря, я был рад, что сейчас она не со мной – из меня сегодня плохой собеседник. Настроение было паршивым с самого утра.

Вчера мой тренер по боксу заявил мне, что готов со мной расстаться, если я не сосредоточусь на деле и всё время буду витать в облаках. Это случилось после того, как он несколько раз повторил мне моё задание, а я его не услышал, так как обдумывал как бы мне куда-нибудь пригласить Ольгу на свидание (разумеется дружеское), а то в академии всё время на учебу отвлекаемся, пообщаться толком некогда. Тренер, конечно, прав: на тренировке надо думать о боксе, а не о девушках и свиданиях. Но зачем было на меня так орать? Я ему ответил в резкой форме, что смогу сосредоточиться, только если он перестанет кричать на меня как полоумный. И в результате, я отстранён от тренировок на две недели – пока не «прочищу мозги и не научусь сначала думать, а уж потом говорить».

А сегодня утром ко мне в комнату забежал Али со своим телефоном. Оказывается, отец пытался дозвониться до меня всё это время, а я (вот идиот!) забыл разблокировать его номер в своём мобильнике после прошлого его звонка. И теперь ему, бедному, пришлось звонить моим друзьям, чтобы узнать, не случилось ли со мной чего. До сих пор противно вспоминать как он орал в ярости:

- Ты безмозглый идиот, а не мой сын, Адам! Мать тут с ума сходит, все телефоны оборвала. Уже в твою любимую Москву намылилась ехать: тебя, тупого барана, разыскивать! Как можно быть таким безответственным придурком?! Зачем тебе вообще телефон, если до тебя нельзя дозвониться? Чтобы в тетрис играть? Хоть бы раз сам домой позвонил, мать успокоил! Почему мне всё за тебя приходится делать, болван!

И всё это мне пришлось выслушать молча скрипя зубами, потому что, как ни прискорбно, отец был прав: я действительно давно не звонил маме и совершенно забыл про блокировку номера. Бедный телефон Али, я от злости, бессилия и гнева на себя и отца так его сжимал, что было слышно как корпус хрустел у меня в руках. И как он только не развалился? Наверное, только потому, что Али покупал мобильник под себя, а его кулаки будут помощнее моего.

Так что понятно, в каком расчудесном настроении я заявился сегодня в универ. Соколова, конечно, сразу всё заметила и попыталась меня расспросить о причине. Мне не хотелось ей ничего рассказывать, мои проблемы – сам разберусь. Тогда она спросила про вчерашний разговор с друзьями и окончательно испортила мне настроение. Я не сдержался, рявкнул на неё, что не надо лезть не в свои дела. А у неё на лице появилось такое расстроенное и обиженное выражение, что я сразу проклял свой поганый язык. Больше сегодня она со мной не пыталась заговаривать. Ну что я за дурак? Куда не кинь – всюду клин.

Я дошел до триста второй аудитории и вошёл внутрь. Там Никита Горчеев раздавал проездные билеты на следующий месяц. Точнее закончил раздавать, когда я подошёл. Я вспомнил, что тоже сдавал деньги на проездной и сказал:

- Ник, давай сюда мой проездной, я тоже тебе деньги сдавал, помнишь?

- Э-э, Адам, - замялся Никита. – А у меня больше нет. Я всё раздал.

- То есть как это нет? Да ты в своем уме, Горчеев? Ты очки-то свои протри, и в бумажку свою посмотри: там моя фамилия записана? Записана. Деньги я сдавал? Сдавал. Значит, мне полагается проездной и не надо пудрить мне мозги, что у тебя больше нет, усек? – я угрожающе надвинулся на приунывшего зама старосты.

Вообще-то, Горчеев был нормальным парнем: умный и ответственный, с общественными обязанностями он легко справлялся. И зачем ему вздумалось со мной шутки шутить? Ну что за дурацкий день сегодня!

- Ау, очнись, спящая красавица! Я получу сегодня свой проездной или нет? – Никитино молчание мне порядком надоело. Наконец-то он отважился посмотреть мне в глаза:

- Адам, я уже тебе сказал, у меня больше нет. Ты извини, что так вышло, наверное я где-то его обронил. Я могу вернуть тебе деньги, но только когда нам стипендию выдадут – сейчас я на мели. Ты уж прости, что так получилось.

- Э нет, голубчик, так не пойдет, – прорычал я, – нафига мне твои извинения? Ты ими мне предлагаешь проезд оплачивать или зайцем кататься? – гнев во мне набирал всё новые обороты: весь мир против меня, даже проездной от меня уплыл!

- Да я же сказал, я деньги верну со стипендии, – попытался выкрутиться из щекотливой ситуации зам старосты.

- Горчеев, я так похож на лоха?! – завелся я не на шутку. – Думаешь, я не знаю, что стипендия бывает только после десятого числа? А до этого мне что пешком ходить придётся?! Слушай, кончай испытывать моё терпение! Даю тебе время до завтра. Но чтобы завтра ты мне принёс либо проездной либо деньги! И меня не волнует, что у тебя их нет: выкручивайся как хочешь, займи у кого-нибудь. Ты – умный, придумаешь что-нибудь. А если нет… - тут я вплотную придвинулся к съежившемуся парню – тогда я тебя из-под земли достану и выбью всё, что мне причитается с процентами, усёк?