Демон

– А как же закон?

– Закон дремлет в своем дворце. Думаю, Сфинкс надеется, что армия Оместеса проглотит хаос Ареса, подавится и издохнет на полпути к ее дворцу. – Зоргул снова обошел вокруг демона. – Сейчас не время быть героем, демон, – прошипел он. – Закон оставил нас. Теперь каждый сам по себе. По крайней мере, до тех пор пока что-то не изменится. – Еще одна петля вокруг демона. – Что скажешь теперь?

– Я не знаю.

– Ты можешь пойти с нами, – снова предложил зоргул.

Его сородичи недовольно зашипели. Он обернулся и зашипел в ответ.

– По-моему, не всем этого хочется, – сказал ему демон.

– Время желаний и прихоти прошло. Если мы сможем выжить, то только все вместе. Так, ты с нами, демон?

– А куда мы идем?

– Туда, где безопасно, демон, – зоргул посмотрел на низкое небо. – Оно на нашей стороне. Пора. Расскажешь свою историю по дороге.

***

В покоях Сфинкс царила тишина. Ее нарушали лишь страстные стоны, да топот маленьких ног старого азоля, пляшущего возле постели своей хозяйки. Сфинкс отдавалась Пандоре. Пандора отдавалась Сфинкс. Две любовницы, слившиеся в одно целое в безумном танце плоти. Они были выше того, что происходило в Аиде. От высохшей земли их отделяло опустившееся небо, над которым возвышался дворец Сфинкс. Оно дарило покой. Дарило фантазии и сны.

«Ночь создана для любви и страсти», – Сфинкс принесла эту мудрость в каждый дом, в каждую постель созданных ею Фив. Теперь она хотела научить этому и весь остальной мир. А затем, когда над высохшей землей воцарится любовь и страсть, она научит Аид цвести и благоухать, подобно тому, как цветет Эдем.

Сфинкс верила, что когда-нибудь настанет это время.

***

Арес покинул поле боя, оставляя за своей спиной хаос сражения. В этой битве не могло быть побежденных, ибо хаос и страдания нераздельны. Идеальное сражение, которое будет длиться вечно, наводя ужас на жителей Аида.

Арес шел, слушая, как воздух содрогается от криков боли и страданий. Его ждали Даная и лоно плодоносной земли, на которой его дети овладели прекрасными жрицами любви. Пролитое ими семя впиталось в почву. Оплодотворило ее. И теперь Арес готовился снова стать отцом. Новые дети, новая армия, новый хаос. Еще более сильный. Еще более совершенный. Он должен присутствовать при их рождении. Он, тот, кто поведет свои центурии дальше, в сердце Аида. Туда, где мир забыл о том, что такое хаос. Он напомнит ему об этом. Он погрузит мир во тьму, где все будут слепы в своем страхе и в своей ярости. Безумие одиночества, в котором каждый сам за себя.

– Я жду вас, дети мои! – прокричал Арес.

Он бежал так быстро, как только мог. Факел в одной руке и копье в другой. Они жгли и кололи всех, кто вставал у него на пути. Безумие, рожденное в хаосе. И хаос, рожденный в безумие. Арес спешил встретить эти стихии и указать им путь. И ни что не могло остановить его.

***

Узник. Его появление изменило жизнь Оксаны Пашко. Она стала более коварной, более изощренной. Оксана не хотела покорить мир – она не была сумасшедшей. Она хотела лишь заполнить пустые страницы своей жизни. Десятки ангелов и демонов писали для нее свои действа. Друзья, любовники, родственники – они задействовали всех. Интриги, ложь, коварство переплелись в Оксане Пашко с мудростью и высокопарностью. Сотни голосов в голове советовали ей, что нужно сделать. Все, кроме узника. Лишь иногда Оксана ощущала его присутствие. Он заставлял свою армию замолчать и позволял Оксане побыть наедине с собой.

Она была верной и предавала, ненавидела и любила, протягивала руку помощи и втаптывала в грязь. Она искала новых друзей, тех, кто может быть полезным для нее. Она теряла друзей, тех, кому не находилось места в ее действах. Десятки страниц ее открытой книги заполнялись мелочами жизни. Одежда, косметика, поклонники, деньги, карьера. Ничего важного, но из собравшихся возле нее ангелов и демонов каждый мог найти себе применение. Несчастная любовь подруги, скандал с матерью, задержка месячных – маленькие трагедии, заполнившие жизнь действами изощренных существ. Они заставляли мир вращаться возле Оксаны. Мир, в котором она занимала определенное место. Кто-то объяснялся ей в любви. Кто-то кричал в трубку, что ненавидит. Кто-то умолял простить, а кто-то своей назойливостью заставлял предать.

Аристарх. Его упрямство выводило Оксану из себя и раньше. Иногда она ненавидела его за это. Иногда любила. Сейчас два крохотных линка, витавшие возле этой пары, то разгорались, то затухали. Разлученные событиями последних месяцев, они готовы были затухнуть навсегда.

Оксана уже не помнила причину ссоры с Аристархом. Иногда все становилось слишком сложным – такого объяснения ей было достаточно.

В эту ночь она сама не понимала, почему оказалась в его постели. Может быть, она мстила за что-то Константину Эперову, любви своей юности, с которым жила последний месяц. Может быть, это был протест в отношении матери, говорившей, что ей пора бы давно остепениться и родить внука. А может быть просто жажда к интригам, мучившая ее последние месяцы и которую она так и не смогла утолить. Они говорили с Аристархом о работе, с которой его должны были уволить со дня на день. Говорили о новой квартире Эсперова. Говорили о родителях и друзьях, коллегах и соседях по подъезду.