Страница 71 из 192
Гонимый безотчетным страхом, и стараясь не слишком оглядываться по сторонам, я с трудом продрался сквозь кустарник и, почувствовав под ногами гладкие камни, облегченно вздохнул и быстро зашагал вперед, даже не очень вспоминая, в каком направлении следует идти. Только бы побыстрее удалиться от того места, где едва не попался в ловушку. Но теперь то и дело что-то мне мешало. Ветки цеплялись за шиворот, хотя раньше они дороги словно бы сторонились. А пару раз я, споткнувшись, едва не растянулся. Одно спасло, что и растянуться-то, собственно, негде было. Настолько близко теперь деревья теснились вокруг, вытягивая в мою сторону сучья, будто они решали: что со мною дальше делать.
“Вот и все. Крепко попался!” - обреченно понял я. Теперь стало ясно, что с перепугу я поспешил выйти совсем не туда, куда нужно. Вместо тракта выбрался на какую-то каменистую проплешину в зарослях. Ищи теперь, откуда сюда проник! Место-то не запомнил. Угодил в ловушку, и не понадобилось особой хитрости, чтобы меня сюда заманить. А все из-за чего? Из-за моей самонадеянной глупости. Собрался отдохнуть, так отдыхай теперь себе дальше. Все равно больше ничего не остается. Лес победил и уже меня не выпустит. Можно считать: я в его утробе. Вопрос лишь в том: как долго он меня будет переваривать.
Я с отвращением зажмурил глаза, и тут среди безнадежных мыслей словно мелькнул светлый проблеск. Ведь и до этого мне не раз казалось, что выхода нет, а он вновь и вновь обозначался впереди. Что с того, что пропала та злополучная тропинка, заманившая меня сюда. Нет ее - и ладно. Один раз она уже сослужила мне недобрую службу. Но тракт ведь не мог совсем исчезнуть. Где-то он есть. Поэтому рано падать духом. Только бы угадать: с какой он стороны, а там продеремся к нему как-нибудь, пусть даже придется лезть сквозь те колючие кусты.
Вообще-то тракт должен был находиться южнее, но в лесу он сильно петлял. Да и как узнать, где Юг, когда солнце скрылось, а гор за деревьями не видно. Выбрать направление наугад я не решался, а подумать спокойно не мог, словно кто-то нарочно путал мои мысли. Когда я очередной раз поднял глаза, мне показалось, что мощные стволы деревьев еще больше придвинулись. Или просто почудилось. Так ли, нет, надо скорее уходить отсюда. Знать бы еще: куда...
И вдруг тишину оборвал чей-то тревожный, пронзительный крик, от которого я вздрогнул, и мурашки побежали по коже. Этот звук повторился еще несколько раз, в нем звучала не то тоска, не то какая-то жуткая усмешка. От него холодела душа.
“Наверно, просто какая-нибудь ночная птица проснулась раньше времени, - попытался я себя успокоить, - чует, тварь, что приходит ее час... Птица?!” - я вспомнил слова мальчишки, что по эту сторону от тракта в лесу не водится ни зверей, ни птиц - вообще ни единой живой души. Значит, как бы мерзко и тоскливо она ни кричала - спасибо ей! Теперь я знаю: в какой стороне дорога. Я постарался вспомнить поточнее: откуда доносился тот звук. Долго напрягать память не пришлось, ибо в тишине снова прокричали, да так отчетливо, что больше не было никаких сомнений.
И я двинулся сквозь заросли. Под густыми кронами царила тьма, настолько плотная, что пришлось идти, выставив вперед руку, чтобы не напороться лицом на сук или колючую ветку, наклонившуюся сверху к земле. А иногда путь преграждали высоко поднятые корни, и нужно было либо перелезать через них, либо проползать под ними. Так я и делал, боясь потерять направление, пока буду их обходить. Я решительно не узнавал дороги. Даже если впервые проходил здесь, ничего вокруг не видя, то не мог же я ни разу не споткнуться и не запутаться в этом хитросплетении. А, в общем, какая разница: этим путем я шел, или нет - главное: выбраться к тракту. Однако пройдено уже немало, но по-прежнему не было и намека на его близость. Я уже начал думать, что сбился-таки, как снова услышал знакомый крик, совсем рядом. “Наверно, птица не сидит на месте, а перелетает вдоль дороги с ветки на ветку, - подумал я, - и ведет меня, как дурака, сквозь чащу, когда до тракта рукой подать. Вот только забрать немного в сторону...” Но рисковать я не стал, продолжая идти как раньше, и вроде бы не ошибся. Впереди просветлело. Звук, опять пронзивший тишину, оказался настолько громким, что я невольно замер, но тут же бросился вперед, не разбирая дороги. Корявые ветки несколько раз больно хлестнули меня по лицу.
Каково же было мое разочарование, когда я увидел перед собой лишь маленький клочок земли, немногим больше того, на котором задремал сегодня на свою беду. Он был отвоеван от чужих посягательств корнями огромного, древнего дерева. Оно засохло от времени, лишь толстенный обрубок пустого в середине ствола поднимался вверх, а из него росла, словно скрюченная рука, единственная голая ветка. Но корни по-прежнему были крепкими и цепко переплетались между собой, покрывая каменистую землю густой паутиной.
Подавленный и усталый, я решил немного передохнуть, прежде чем продолжать поиски тракта, ведь наверняка еще придется как-то продираться сквозь те заросли колючек по его обочинам. Не очень-то охотно меня пускают обратно. На всякий случай я устроился подальше от дерева, этот великан отпугивал одним своим видом. Положив узелок с припасами на землю, я сел, привалившись к нему спиной. Давно пора было перекусить, но в таком жутком месте есть совсем не хотелось. Вот соберусь немного с силами и быстренько его покину, а трапезничать будем при более приятных обстоятельствах. Передышка продолжалась с четверть часа, и все это время было тихо. Но только я, закинув мешок за усталое, ноющее плечо, собрался продолжить путь, как вновь услыхал звук, который вывел меня сюда. На этот раз не далеко и не близко, а прямо сверху. Вздрогнув, я поднял голову. Никого там не было. Лишь холодное пасмурное небо, по которому рваными клочьями ползли облака, точно волны по свинцовой осенней воде, да пересекающая его черная ветка. Она покачнулась, хотя внизу ветра не чувствовалось. И я услышал пронзительный скрип, который до этого принимал за крик птицы.