Русь

Степан задумчиво глядит в глаза Алима. Раздумывает над старой легендой. Что-то сопоставляет. В руках волхва странная вещица, что-то вроде веревочки. Степан по-всякому вертит шнурок. Плетет причудливые узлы. Пальцы причудливо порхают над столом. Выписывают магические знаки. Древние символы.

-Мы зовем их упырями, - наконец говорит Степан. – По нашим приданиям – восставшие мертвецы. Пьют кровь, чтобы отомстить людям за старые обиды.

Алим кивает. Слышал и такое поверье. Северяне в его стране считают именно так. Мстислав смачно чешется. Сплевывает в пустой кувшин. Сморкается.

-Упыри – враги не сильно опасные, - наконец говорит витязь. – Что боятся серебра – правда. Для них хуже каленого железа. Но сталь тоже не жалуют. Сильны, не спорю. Но здоровый человек супротив упыря – ровня. Правда у вас здоровых не много. А самое действенное оружие – чеснок. Достать его просто, а разит сильнее железа. Даже серебро не так сильно бьет тварей, как жгучий чесночок. Помню одному в глотку засунул, так бедолага на месте сгорел.

-Что за волховская трава? – жадно спрашивает Алим. Про такие чудеса еще никто не рассказывал. Чтобы вампиры боялись какой-то травки. – Редкая верно.

-Отнюдь, - отвечает Степан. – Ее используют как приправу. Как южане перец, так мы чеснок. Да ты сам только что наелся. Разве не чуешь запах?

В доказательство волхв выдыхает в нос вора. Сильный запах потрясает сознание. Вперемешку с винным перегаром в ноздри лезет мощный запах. Такой же как от него самого. Еще на улице сильно удивился. Тогда правда не придал значения. Что ж, значит люди вовсе не беззащитны против бесовского племени.

Дверь со стуком отворяется. На пороге – неприметный человечек. Среднего роста. В сером плаще. Явно замученный жизнью, а от того озлобившийся. Маленькие глазки бегают. Словно ищет, что бы поскорей стащить. Таких никто не жалуют. Даже воры стыдятся подобных людей. Человек быстро пересекает зал. Подсаживается за столик. Трое могучих мужиков продолжают неспешную беседу. На человечка не обращают внимания. Тот пытается вклинится. Выкрикивает. Но мужики не обращают внимания. Только один грозно косится в сторону говоруна. Большой кулак внезапно оказывается под носом человечка. Тот сразу исчезает со стула. Тут же оказывается за соседним столом. Седые старцы лениво ведут мудрую беседу. Неспешный спор прозрачным ручейком играет на светилах умов. Переливается через пороги противоречий. Обходит холмы предрассудков. Наконец впадает в озеро правил и законов вселенной. Вор с отвращением наблюдает как человечек вклинивается в умудренные беседы. Как седые волхвы пытаются доказать серому выродку высокие понятия. Объясняют потаенный смысл сущего. Внезапно Алим явственно ощущает как отточенные доводы рассудка разбиваются о скалы банальности и невежества. Человечек с легкостью болтает подвешенным языком. Пока силачи мысли подыскивают правильное слово, успевает сказать десяток. Сыплет пошлыми шуточками и тупыми остротами. Серый человечек явно горд, что умеет принизить великих людей. Опустить высоты сознания до пошлой обыденности. Вор сжимает кулаки. Хочется размазать человечка по стене. Хочется взять секиру Мстислава и дать по маленькой башке, чтоб мозги на версту разбрызгало. Степан сжимает плечо Алима.

-Успокойся, - говорит волхв. – Тебе нельзя много пить. На вот лучше водицы холодной отведай.

Южанин принимает из рук волхва кружку. Жадно припадает. Обжигающе холодная жидкость струится по глотке. Приводит в чувство. Мысли перестают носится по черепу зигзагами. Водоворот чувств затихает, подчиняется жесткой хватке сознания. Дюжие мужики неожиданно появляются за спиной человечка. Хватают под мышки. Мужики с легкостью поднимают тело. Относят к выходу. Широко размахнувшись, кидают прямо в закрытую дверь. Дубовая преграда распахивается со звонким ударом. Человечек вылетает на улицу. Вор видит, как серый плащ начинает шевелится. Приподнимается. Медленно оформляется в шатающуюся фигуру. Становится даже немного жалко человечка. Но Алим быстро давит предательское чувство. Заставляет забыть о гадком создании. Мысли сами переключаются на странную корчму. Ни в одном рассказе вор не слышал, чтоб в таких заведениях проводили теологические споры. В удивительной таверне любой может включится в спор. Правда на свой страх и риск. Среди завсегдатаев есть и такие, что мурашки носятся табунами только при виде. Нездоровых маньяков или зарывающихся наглецов, что в общем-то одно и то же, гонят взашей. Зато на возраст не обращают ни малейшего внимания. Алим с восхищением глядит на юношу за соседним столом. Юноша вольготно восседает на стуле. Словно и не стул вовсе, а немыслимого удобства трон. Лениво переговаривается. Рядом с юношей – благообразный старец. Двое магов на противоположном конце стола. Не старые, но уже в почтенном возрасте мужи. Юноша держится вольготно, но без всяческого чванства. Говорит почтительно, но без благочестия. В общем обращается, как к равным. Алим с сожалением вспоминает родину. Там за такое обращение со старшими любой получит строгое наказание. Вор уже давно понял, что страна, вцепившаяся мертвой хваткой в шаткие столпы дедовых заветов, обречена. Постепенно поймут и правители. Правда поздно. Тогда останется только два выхода. Либо революция, либо полное порабощение… Легкая грусть накатывает на Алима вязкими волнами. Все равно родина остается родиной. Но надо отринуть старый мир. Нужно идти вперед. Теперь Родина здесь. Русичи – достойные люди. Здесь не приходится скрываться. Здесь все проще. Никто не осуждает, что вор. Но ясно: если поймают – головы не сносить. Но Алиму уже не до воровства. Как и рассчитывал, нашлось дело получше. По крайней мере, пока. До столицы - неделя, а там посмотрим.

Хозяин с натугой водружает на стол огромного кабана. Коричневая корка покрыта мелкими капельками. От туши валит горячий воздух вперемежку со вкусными запахами. Желудок моляще скулит. Нельзя упускать такую добычу. Алим стыдит, напоминает про недавний пир. Обалдевший орган недоверчиво вытягивается. Честно брешет, что не было никакого пира. Не жрали уже неделю, не меньше. Что-то заговариваешься хозяин. Вор с сожалением вспоминает, что живот прошлого добра не помнит. Вновь поворачивается к огромной туше. В нос сразу ударяет мощная струя аромата. Чуть не сбивает со стула.