Страница 60 из 63
Мне рассказала лилия долин... - 57
Ренсинк Татьяна
***
Пой во мраке тихой рощи,
Нежный, кроткий соловей!
Пой при свете лунной нощи!
Глас твой мил душе моей.
Но почто ж рекой катятся
Слезы из моих очей,
Чувства ноют и томятся
От гармонии твоей?
Ах! я вспомнил незабвенных,
В недрах хладныя земли
Хищной смертью заключенных;
Их могилы заросли
Все высокою травою.
Я остался сиротою,
Я остался в горе жить,
Тосковать и слезы лить!..
С кем теперь мне наслаждаться
Нежной песнию твоей?
С кем природой утешаться?
Всё печально без друзей!
С ними дух наш умирает,
Радость жизни отлетает;
Сердцу скучно одному:
Свет — пустыня, мрак ему.
Скоро ль песнию своею,
О любезный соловей,
Над могилою моею
Будешь ты пленять людей?*
Илларион Константинович допел песню прекрасным тенором и под бурные аплодисменты гостей поклонился. Музыка вновь полилась вокруг, да закружились пары в танцах.
-Я так рад! - подошел он к стоявшим в стороне Варе и Михаилу и принял последний с подноса бокал от разносившего напитки слуги. - Что может сравниться с истинной удачей?!
-Вы уверены во всех гостях? - обеспокоенно спросил Михаил, которому веселье вокруг явно было не по душе, но Илларион Константинович уверенно закачал головой:
-Нет больше тревог, друг мой! Удача на нашей стороне, поверьте.
С этими словами он отпил вина и вновь направился к оркестру, который под его указанием приостановил игру. Илларион Константинович со счастливым лицом, с сиянием улыбки и глаз поднял бокал к верху и воскликнул внимательным и довольным лицам вокруг:
-Сегодня невероятно замечательный день! Я пью за него! - отпил он вновь вина.
-Он выглядит таким счастливым, - удивленно произнес Михаил. - Сложно поверить, но он столь благороден. Все-то я не так видел.
Он обнял прильнувшую к нему Варю, и они с ответной улыбкой кивнувшему им Иллариону Константиновичу продолжали слушать его речь:
-Среди нас много разных судеб! Но ничто не сравнится с тем счастьем, которое мы можем сами себе дать, наслаждаясь каждым его мгновением! Я пью за то, - и тут голос его резко исчез.
Илларион стал пытаться кашлять, но сдавившее ему что-то горло не позволяло ни выговорить что, ни вздохнуть. Видевшие, как вдруг стало хозяину праздника худо, гости встрепенулись и со вздохами страха застыли на мгновение на местах.
Михаил и еще пара человек кинулись поддержать еле стоявшего на ногах Иллариона Константиновича, и он при помощи их рук опустился к полу.
Варя зажала рот руками, но двигаться не смела. Расходившиеся тут же в панике гости переглядывались и спешили прочь, поскорее исчезнуть, уйти от места, где кто-то кого-то пытается уничтожить, убить, отравить, как доносилось из их речей до ее слуха.
-Нет, - поднялся Михаил, в ужасе уставившись на бездыханное тело Иллариона, которое помогавшие двое мужчин бережно опустили лежать на полу.
Один из них закрыл покойному глаза, в которых застыл глубокий взгляд, и поднялся следом за товарищем.
-Не успел, - вымолвил один из них.
-Нет!!! - разнесся по залу крик Вари.
Беда давила все ее существо и душила, резала изнутри и винила во всем случившемся. Михаил тут же захватил Варю в свои объятия и поскорее повел на ночной воздух, поддерживая, но она ступала, словно в тумане...
* - песня на стихи «К соловью» Н. М. Карамазина, 1793 год.