Страница 61 из 136
– Все по плану. Только с деталями я велел им самим разбираться. Сказал, что замуж выйдут или сразу обе, или никто.
Как и в прошлый раз, сначала лакей оповестил о приближении принцессы, так же скомкав имя царевны. Затем появилась она.
Напрасно Фрюся опасалась, что не сможет распознать суженого. Стоило ей только показаться в поле зрения, как, не выдержав любовных терзаний, Бабай вскочил со своего места и кинулся навстречу. Ей следовало остерегаться другого, казалось бы, столь невероятного, при такой идентичности сестер, того, что не признают ее. И тем не менее, преодолев половину расстояния, разделяющего его и царевну, Бабай вдруг резко затормозил, распростертые для объятий руки безвольно повисли.
– Это кто? – Спросил султаныч тихим дрожащим голосом.
– Я твоя невеста, царевна! – Фрюся благоразумно не стала называть своего имени.
Бабай глубоко вдохнул и завизжал. Это было что-то среднее между истошным воплем добропорядочной матроны, нечаянно проглотившей мышь, и последним приветом недорезанной свиньи. Надо отдать должное султанычу. Визжал он недолго. Всего около минуты. Потом еще примерно столько же побился на полу в истерике, после чего почти совсем успокоился. Крайнее перевозбуждение выдавали только визгливые нотки, порой проскакивающие во время его обвинительной речи.
Он вперил горящий праведным гневом взгляд в Далдона и начал:
– Я требую объяснений! Немедленно! Что же это получается?! Мы обо всем полюбовно договариваемся, я отсылаю тысячное войско отборных янычар завоевывать калым. А вместо моей распрекраснейшей горячо любимой царевны мне подсовывают вот этого заплывшего жиром хрюнделя?!
Во время выражения женихом непомерной радости по случаю ее появления, Фрюся спустилась с лестницы и теперь находилась рядом с Бабаем. Палец султаныча ткнулся во что-то мягкое, то ли в грудь, то ли в живот царевны, чтобы уж ни у кого не возникло сомнений и разночтений, кого он имел в виду, произнося столь лестные эпитеты.
Такого Фрюся снести не могла даже под угрозой век вековать старой девой. Она неспешно сжала кулак, по форме, размерам и консистенции напоминающий боксерскую перчатку, и наотмашь приложилась к несостоявшемуся супругу.
Бабай пролетел метра три, затем заработали законы Ньютона. Он шмякнулся на пол и по инерции заскользил по гладкой поверхности. Сбив пару статуй, стоявших возле стены, султаныч прекратил свое движение и замер.
– Эх, кабы знать, можно было бы кегли расставить, – огорченно посетовала Лялечка.
– Ну, еще есть желающие меня замуж брать? – Подбоченившись, Фрюся обвела присутствующих свирепым взглядом.
– С глаз долой, стерва! – Далдон побелел от ярости. – И молись, чтобы все обошлось.
– Фи, – только и произнесла царевна и удалилась гордой поступью, слегка переваливаясь с боку на бок.
Бабай не подавал признаков жизни.
– Интересно, а шайтанопоклонников полагается отпевать? – Озаботился Пофигел.
– Типун тебе на язык! – Отмахнулся царь. – Мне для полного счастья войны с султаном не хватает.
– Это вряд ли. Не очень-то Бабахан своего сыночка жалует. –Поспешил я успокоить Далдона.
– Я тоже своих дочек не жалую, однако, случись что, то и воевать пойду. Положение обязывает.
– Давай лучше посмотрим, что с ним.
t13
Добрый доктор
Мы сгрудились вокруг неподвижного султаныча.
– Надо его за шею пощупать. Я сама в кино видела, так проверяют живой или нет. А потом или, тяжко вздохнув, снимают шапки, или радостно сообщают, что выкарабкается, бедолага. – Тут же нашла применение своим глубоким кинематографическим познаниям Лялечка. – Только я его трогать не буду. Противный он. Да и шапки у меня нету…
– Живой, – спокойно сообщил аббат и разъяснил, почему пришел к такому выводу, – не могут у мертвых так уши опухать.
Действительно, правое ухо Бабая, да не только ухо, но и вся правая сторона лица, куда пришелся мощный удар царевны, на глазах меняла цвет и форму.
– Уже лучше, – сделал вывод Далдон, – теперь бы только оклемался.
Лялечка поискала у себя на голове шапку, но, как и ожидала, не обнаружила ее там, тяжело вздохнула и изрекла:
– Выкарабкается, бедолага.
– Надо же как-то его в чувства приводить. А то, не приходя в сознание, потихоньку отдаст богу душу…
– Шайтану, – поправила царя чертовушка.
– Все равно. О! Принести сюда моей крепкой медовухи!
Почти тут же появился слуга с пятилитровой бутылью, наполненной прозрачной жидкостью.
– Мертвого поднимет, – радостно сообщил Далдон.
С характерным хлопком он выдернул плотно подогнанную пробку. Тут же я почувствовал знакомый специфичный запах и не удержался от комментария:
– Спирт. Медицинский.
– Тогда, чур, я буду доктором! – Первой отреагировала на мое сообщение Лялечка. – Мне нужны резиновые варежки и очень острый ножик.
Тем временем Далдон плеснул немного "крепкой медовухи" в бокал и, оттянув нижнюю губу Бабая, вылил спирт в рот бессознательного принца. Султаныч поперхнулся, закашлялся и уставился на нас ничего не понимающим, выпученным левым глазом (правый совсем заплыл). Царь легко приподнял Бабая и усадил прямо на пол, подперши принца спиной о стену.
– Как себя чувствуете, больной? – Приступила к взваленным на себя врачебным обязанностям Лялечка. – Я добрый доктор Айболит. Я тебя обязательно спасу. Но требуется соблюсти небольшую формальность. Дело в том, что я имею право лечить только зверюшек. Вдруг, прознают бюрократы, что я спасла от верной гибели султаныча? Могут запросто лицензии докторской лишить. Так что тебе придется мяукнуть. Мяукай, кому сказала!!!