Свирепый черт Лялечка

– Слава богу, с ней все в порядке! – Обрадовался самодержец, как только завидел невредимую Лялечку. – Присаживайтесь трапезничать. Андрюха, у меня две новости. Одна, вроде как, хорошая. Хитроблуд сбежал. Куда, понятия не имею. Но, скорей всего, к Туподуру. Или в Паханат. Хотя, навряд ли. Если он верит, что ты настоящий кардинал, прибывший проверять его, то там скрываться он будет в последнюю очередь. А другая… Ты мне вот что скажи, кто этот заморыш, который втрескался в мою дочурку? Как-то не до него было, не успел я познакомиться.

– Это Бабай, сын султана Бабахана.

– Хреново. Очень хреново. А ведь ничего не предвещало. Только вы ушли, заявляется он ко мне. Сватается. Я соглашаюсь. Но как только я завел речь о приданом, только заикнулся о половине царства, он словно сбесился. Завизжал, что отправляется войско собирать. И убежал. Наверное, этому шайтанскому отродью мало половины. Все хочет отвоевать. Придется собирать дружину. Хотя, вряд ли поможет. Против конницы султана только рыцари Злыгада устоять могут. И как назло, Хитроблуд смылся. Теперь и в Паханат срочную весточку не пошлешь, чтобы слали подмогу. Пока мой гонец доберется, пока там решение примут… поздно будет. Но просто так без боя сдаваться не пристало. Так и так войско собирать.

Далдон начал неохотно подниматься.

– Подожди. Возможно, никакой битвы не будет. По крайней мере я попытаюсь не допустить этого.

– Это каким таким образом?

– Понимаешь, так получилось, что я…

– Мы, – справедливо поправила меня Лялечка.

– То есть, мы пользуемся достаточным авторитетом в тех кругах (не хотелось называть вещи своими именами, дабы до конца не шокировать итак уже обалдевшего Далдона) и имеем достаточное влияние на султана и его окружение.

– Странно как-то… Ты, хоть и невсамомделишний, но все-таки кардинал, и имеешь влияние на почитателей шайтана…

– Это потому что я – черт, дядя Далдон! – Выпалила Лялечка и показала мне язык, мол, не успел остановить.

Далдон ошарашено уставился на чертовушку, затем медленно перевел взгляд на меня, наверное, надеясь, что я опровергну заявление своей спутницы. Я этого делать не стал, а кивком подтвердил Лялечкины слова.

– Чудны дела твои, господи. – После непродолжительной паузы выдавил из себя царь, но, надо отдать ему должное, быстро переварил ошеломляющую информацию, смирился с ней и даже не переквадратился. То ли не поверил, то ли догадывался раньше. Через пару секунд поинтересовался, как ни в чем не бывало:

– Значит, войско собирать не придется?

– Надеюсь, что нет. Подождем. Меня другое интересует. Как могло получиться так, что Туподур за час до нашего прибытия получил от кардинала послание? А мы мчались почти с запредельной скоростью. Он что-то ляпнул про какого-то пингвина…

– А я про что речь только что вел? Насчет скорой весточки в Паханат от Хитроблуда. Как раз об этом. О почтовых пингвинах. Скорость неимоверная. Служат только высшим папикам. Знаешь, какие хитрющие? Ни в жисть не поймаешь. Да, что там поймать, их почти никто не видел никогда. Засекреченные. Передвигаются тайными тропами, только им ведомыми и предстают лишь перед взором своих адресатов.

– Как это, почтовые пингвины? Они же летать не умеют. Обычно, для этих целей используют голубей.

– Глупые, вредные птицы. – Вставила свое мнение Лялечка. – Только и могут, что гадить в самые прекрасные на свете прически.

– Я же благодаря им и узнал, что Хитроблуд покинул город. – Продолжал Далдон. – Он ведь не соизволил прийти и доложить: так, мол, и так, царь-батюшка, обстоятельства складываются таким образом, что я вынужден покинуть вверенную мне епархию. Хре… Морковку лысую! Никогда ни о чем он мне не докладывал. Я так и не узнал бы про бегство кардинала, если б не мужик один. Он поставляет в кардинальский дворец свежую рыбу для почтарей. А сегодня от его услуг отказались. Он и пришел ко мне на кухню, чтобы улов не пропадал. Повар сообразил доложить. Проверили. Нашлись свидетели, видевшие поспешный отъезд Хитроблуда.

– Понятно…

Конечно, на самом деле, не очень-то я мог себе представить, как это выглядит в действительности. Почтовый пингвин… Голубь, другое дело. Выпустил в небо и все. А воспетый пролетарским писателем, как прячущий "тело жирное в утесах", плохо представлялся в роли почтаря. Однако, в этом мире и без пингвинов хватало странностей, так что я решил воспринять еще одну, как должное.

– Ляля, ты опять за старое? – Строго спросил я, когда мы остались с чертовушкой наедине.

– А в чем дело?

– Зачем сказала царю, что ты черт? Вдруг он испугался бы и попросил нас покинуть страну? – Мысль о том, что самодержец мог принять к нам более суровые меры даже не пришла мне в голову.

– Не, дядя Далдон нормальный мужик, без предрассудков. Должен же он знать правду.

– Кстати, о правде. – Я решил зайти с другого бока. – Кажется, кое-кто говорил, что за нее может здорово влететь, вплоть до лишения прогрессивки. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Но, с другой стороны, чертям кроме как брехать всем подряд еще и полагается страх наводить. А кто же меня испугается такую красивую, если не будет знать, что я черт? Дилемма получается… Хотя, никакой дилеммы! Когда говорю, что черт, это правда, зато я ведь брешу какой черт: то ядовитый, то сумчатый. Выходит, что и брешу, и пугаю. Так что нечего придираться к моим профессиональным качествам.

– Но ты же мне обещала, что больше не будешь всем об этом рассказывать.

– А дядя Далдон не все. Он свой. – Лялечка поставила точку в бессмысленном споре.