Страница 16 из 136
– Чего тебе?
– Исповедаться.
– До завтра не потерпит? Что там такого Далдон натворил, что ты беспокоишь меня среди ночи?
– Дело весьма неотлагательное, завтра может быть поздно.
– Ладно, заходи. Но если я сочту твою исповедь не такой важной, как тебе кажется, ничего за нее не получишь.
– Не сочтете, – уверенно заявил царский приближенный, заходя в кардинальскую опочивальню.
– Давай, исповедуйся.
– За время вашего отсутствия, товарищ Ваше Преосвященство…
– Без регалий. Устал я.
– Так, вот. Только вы покинули город, начали твориться чудные дела. Сначала появился Пофигел, ну, который устроил побег колдунье. Весь трясется, кричит о невиданной доселе ереси. Мол, встретил двух антикоммунистов, да таких, что требуется стража, добровольно под арест не идут.
– Интересно. Продолжай.
– Снарядили отряд. Схватили их у самых ворот. Оказывается, они даже и не собирались бежать. Определили их в царскую темницу.
– Почему в царскую, а не сюда?
– Так ведь у царя хоть стражники есть. И темницы запираются. Для этих еретиков мало приказания. Запоры потребны. И Пофигела, тоже вмести с ними посадили. Ближе к ночи, Далдон, как всегда подпил, ну и, соответственно, заскучал. Говорит, веди сюда этих еретиков, хочу сам на них взглянуть. Сначала лопотали всякую несуразность непонятную, а потом, бац! Один из них предъявляет мандат кардинальский. Оказывается, проверка. Спекция. От самого Пахана. Тут и началось. Стол накрыли. Пофигела освободили. Проверяющий сказал, что и он, и колдунья та – подосланные. Специательно. Чтобы какую-то бздительность проверять. Однако, очень мало они на Пахановых приближенных похожи. Особенно девка…
– Так, там и девка?
– А я разве не сказал? Как есть, девка. Сама говорит, что сатанинское отродье и смеется...
– Где они сейчас?
– Парень в опочивальне гостевой, Пофигел куда-то на корове своей уехал, а девку закрыли в царской темнице. Лично запирал. Далдон спьяну уперся, говорит, не имею права без ведома кардинала выпускать исчадие ада на свободу. Мол, вернется Преосвященство, с ним и решайте. А Андрюха, так главного проверяющего кличут, посмотрел в каких условиях его подружка будет содержаться, потом покалякал с ней немного и отправился спать, сказав, что с утра, как только вы вернетесь, он этот вопрос утрясет.
– А девка, как? Хороша?
– Раньше таких и не видел никогда.
– Ключ давай.
– Товарищ Ваше Преосвященство! Не положено! Царь велел беречь, как зеницу ока!
– То царь, а то я. Хочешь получить анафему?
– А как же Паханов проверяющий?
– Пахан далеко. Проверяющий закончит дела и отбудет восвояси, а я-то останусь. А чтобы ты и дальше так же ревностно служил нашей святой церкви, сегодня получишь двойное вознаграждение.
Последний аргумент возымел действие. Стукотук вручил ключ кардиналу, получив взамен горсть золотых квадратных монет.
t21
Терешкова?!
Я проснулся от непонятного шума, доносившегося с дворцовой площади. Первое, что я увидел, это заискивающую рожу царя.
– В чем дело?
Далдон сильно смутился.
– Дело в том, что ночью вернулся кардинал Хитроблуд и решил вопрос с нашей дорогой заключенной, твоей спутницей.
– В смысле?!
– В смысле, ее сейчас сжигают. Еще можно успеть посмотреть.
– Что?!!!
– Исправить уже ничего нельзя, только насладиться зрелищем.
Я опрометью выскочил на балкон. К одному из столбов постамента, находящегося в центре площади была привязана Лялечка. Она-то, и производила разбудивший меня шум.
– Ах, вы, волки позорные! Вот, когда все кончится, я вам повыщипываю торчащие волосики! Лучше одумайтесь! Тьфу на вас на всех! Вот, превращусь в страшнючую зверюку, поразрываю же…
Не обращая внимания на ее вопли и угрозы, окружающие лобное место папики привычно исполняли ритуал. Я выскочил из своей опочивальни, перескакивая через две-три ступеньки, кинулся к выходу.
Когда я выбежал на дворцовое крыльцо, возвышающееся над площадью, инквизиторы закончили зачитывать обвинения и поднесли факелы к хворосту. Я застыл пораженный. Дрова быстро занялись. Сквозь клубы дыма еще можно было разглядеть Лялечку. Она продолжала ругаться.
– Ну, попадете ко мне в ад, я вам устрою! По особой программе! Не хотите по-хорошему, будет по-плохому! Тьфу-тьфу-тьфу на вас! Ой-ой-ой-ой! Жарко же! Вы что, оморковились? Андрюша-а-а-а!
Я вышел из ступора и кинулся к костру. Не знаю, что я мог сделать, но просто стоять и смотреть…
– Вам еще жарчее будет! Будете корчиться в смертных муках, а я на арфе: блым-тылым-тылым, вся такая в белом! Ой-ой-ой-ой, уже не жарко, а горячо! Андрюшка, выручай!!!
Расталкивая не очень плотную толпу зрителей, я пересек примерно половину расстояния, разделяющего дворец и эшафот, когда случилось что-то невообразимое: под возвышением, на котором находился столб с привязанной Лялечкой, заискрило, задымило. Мне даже показалось, что он начал приподниматься. Через несколько секунд я понял, что не показалось. Сквозь клубы дыма проглядывались упругие струи пламени.
– Ой-ой-ой-ой! Что же это делается?! Андрюша, страшно!
Столб с чертовушкой начал плавно отрываться от земли. Последнее, что донеслось, это Лялечкино:
– И-е-ха-ха! Поехали!!!
Своеобразная ракета взмыла в небо и спустя несколько секунд скрылась за горизонтом
Всем кузюзюкам и тюлюлюкам посвящается…