Страница 133 из 136
– Так, ты думаешь, что если бы была страшнючей, то я бы сразу… гм… того?
– А что? Только так. С перепугу. Да, кстати, раз уж ты вспомнил о блуде, может не будем всех убивать? Это я тебе по-быстренькому пока никто не подслушивает, предлагаю, как Лялечка. Видишь, веселятся, радуются. Не такие уж они плохие. А если и плохие, то не виноваты. Бытие определило. Пусть живут себе.
Лялечка не переставала удивлять меня. То, что она далеко не глупая безграмотная пустышка, насмотревшаяся телевизора, как могло показаться вначале, я понял давно. Использование ею коверканных слов, слов-паразитов и неправильных прилагательных можно было трактовать, как угодно. Например, предположить, что этим она хочет показать, что в данный момент просто дурачится. Или, наоборот, специально пытается показать себя недалекой капризной девчонкой. Но, скорей всего, ей просто так нравится и все. Теперь же она заговорила философскими постулатами. Это ж надо: бытие определило.
– А как черт, заявляю официальный протест: нельзя истреблять всех без разбора, во избежание потери многочисленного контингента подлецов, стукачей, сволочей и прочей мерзости. Ну, так что, будем всех истреблять или нет?
– Ты это про что?!
– Забыл что ли о наших планах? Мы же собирались свергнуть Пахана, потом всех извести и расплодить новую расу чертолюдиков. Я вот что думаю, пусть чертолюдики развиваются вместе с человеками. В здоровой конкурентной среде. Крепче будут. Конечно, мы их потихоньку будем проталкивать на ведущие должности царей и королей. Родня, все-таки. Но только незаметно, ладно? Как будто они сами всего достигли. Ну, так, как? Пусть люди живут?
– Конечно, пусть. Я никогда не собирался никого убивать. И, вообще, прекрати эти разговоры о новой расе.
– Знаю, потом. Праздник ведь. Андрюша, а пока давай представим, что за нами следят. Как в Злыгандии.
– Не понял?
– Ух, какой ты забывчивый. Мы должны будем прикинуться парочкой, которая… ну, вспомнил? Или я тебе такая противная, что со мной можно целоваться только по шпионской необходимости?
Конечно же я вспомнил. Разве можно было забыть тот единственный поцелуй? Но я продолжал придерживаться собственного убеждения, что Лялечка еще слишком молода для подобных отношений (или я для нее стар?), и впервые решил это озвучить:
– Ляля, послушай меня. Никакая ты не противная. Но пойми, не могу я. Ты же совсем еще ребенок.
– О-хо-хо, что сказал! Это надо было умудриться до такого додуматься. Решил специально поиздеваться? Это тебе хорошо было ребеночком: лежал себе в колясочке, писался, какался, да орал благим матом во всю глотку. А я сразу – фьють, и взрослый черт! И больше никогда не называй меня ребеночком. А то поналовлю трампампунчиков и насыплю тебе за пазуху. Тогда будешь знать. Вот! Ты тут подумай получше, как у нас с тобой дальше будет, а я пока пойду спляшу. А когда вернусь, посмотрю, до чего ты додумался. А то могу ведь и фокус-покус показать. "Пьяный черт" называется. Выпью Далдоновой медицинской медовухи и превращу обыкновенную свадьбу в правильную, запоминающуюся. С мордобоями и скандалами.
Лялечка встала и направилась к центру зала, в самую гущу танцующих.
Кажется, она на меня обиделась. Вроде бы все как всегда, несла ахинею, но я достаточно времени провел вместе с ней, чтобы по едва уловимым интонациям понять истинное настроение чертовушки. И поделом мне. Вбил себе в голову, что она малолетка, и пытался на этом строить свои с Лялечкой отношения.
Постепенно все прекращали танцевать, расступаясь. Вскоре образовался круг, в центре которого, привлекая всеобщее внимание, "плясала" Лялечка. Что это был за танец! Куда там Соломее с Волочковой. Дьявольский симбиоз на первый взгляд совершенно несовместимых стилей и направлений. Балетные па гармонично сменялись движениями латиноамериканских танцев, затем приходила очередь вальса, танго, степа, которые тут же уступали место рок-н-роллу.
Я, как и все присутствующие, невольно залюбовался танцем чертовушки. А потом все окружающее слилось в одно нерезкое пятно, обрамляющее грациозную фигурку Лялечки. Совершенно неожиданно исчезла и она. Я опять оказался в размытой действительности безвременья…
t11
Последнее пришествие барана
– Хорошо танцует.
Я молча кивнул. Напротив меня в своем традиционном бараноподобном обличии сидел Громопук.
– Не ожидал, что у тебя что-нибудь получится. Молодец.
– Это все она, – я кивнул в ту сторону, где несколько мгновений назад находилась Лялечка, – без нее у меня ничего бы не вышло.
– Ладно, не скромничай. Ты мне лучше вот что скажи, Пахан был из твоего мира?
– Понятия не имею.
– А куда он исчез?
– Это так важно?
– Ну, не то чтобы, однако любопытно.
– Я и сам не знаю. Кажется, самоликвидировался. Одно могу гарантировать точно: здесь он больше не появится.
– Жалко, что я недооценил тебя. Интересно было бы понаблюдать, как все происходило. Но, что уж теперь… Так, говоришь, здесь он больше не объявится?
– Да.
– И то хорошо. Слушок прошел, что бог подумывает над возвращением. Еще немного понаблюдает, и если народ перестанет, прикрываясь его именем, мне служить, то вернется… Что теперь с тобой будет, догадываешься?
Я пожал плечами. Как-то в последнее время даже в голову не приходило задуматься о своей дальнейшей судьбе. Без этого хватало проблем.
– Конечно, оставлять здесь я тебя не буду. Не положено. Да и одного долгоживущего в этом мире было предостаточно. Таких дел натворил, долго еще все помнить будут. Сейчас-то ты, вроде как, ничего. Но кто знает, что тебе в башку втельмешится лет эдак через двести-триста? А раз смог с Паханом сладить, значит, имеется в тебе какая-то сила. Так что ты опасен. Пока, правда, только потенциально. Лучше всего было бы устроить тебе геройскую погибель. Сам посуди, бесследное исчезновение сразу двух столь заметных фигур вызовет нежелательные толки, домыслы. А то бы ты почил на лаврах, и все дела. Скорбящие граждане оплакали бы в положенный срок безвременную кончину и понемногу успокоились бы. И кто меня тогда за язык дергал пообещать тебе благополучное возвращение, в случае свержения Пахана? Но делать нечего. Раз сказал, надо выполнять. Да, еще, я Люцифера попрошу, чтобы он как-нибудь отблагодарил тебя. Ну, все, больше мне некогда с тобой тут разговоры вести. Надо ваш опыт перенимать. Лет через пятьсот буду здесь внедрять вашу демократию. А бабу свою первым отрави, мой тебе совет.