Апокалипсис. Книга первая

— Был у меня друг такой, — он улыбнулся, подавая чашку Александровой. — Перед войной вместе служили в военной полиции. Когда я оклемался после этого, — Алекс указал на свой глаз, — встретились уже под землёй. Однажды я не смог спасти его из ситуации, в которую сам и затащил, — он сделал паузу и вздохнул. — Это было за полгода до переезда в Москву. Нас в ту ночь выжило всего трое.

— Это тогда вас под трибунал отдали?

— Да, — вздохнул Светлов. — Ты наверняка сейчас задаёшься вопросом, как нам удалось избежать наказания?

— Голицын вчера рассказал, — угрюмо ответила Женя. — Что-то там про какую-то важную штуковину, которую вы притащили в итоге.

— Я не имею права рассказывать, что это и даже как оно выглядит. Но я держал это в руках. Если бы ты была там, ты поняла бы важность этой находки.

— Возможно, — так же мрачно произнесла Женя. — Но это не отменяет того, что ты вытащил своих людей наружу без прямого приказа и положил… сколько там человек у тебя погибло?

— Двенадцать.

— Их кровь на твоих руках.

— Я знаю. Как и на твоих — кровь солдат, которых ты вела в бой в Турции. Таков удел командира — вести людей на смерть.

— Была война! Я взяла на себя командование батальоном, когда наш комбат погиб. И командую… командовала им до сегодняшнего дня.

— У нас тоже была война, — парировал Светлов. — Тебя там не было, не суди о том, чего не видела. Нам тогда никак нельзя было медлить. Я был вынужден принять решение в обход бюрократических проволочек.

— Неужели, так сложно было хотя бы уведомить командование о том, что ты собираешься сделать?

— Как бы ты объяснила, что срочность обусловлена голосами в голове?

— Что, прости?! — Александрова вскинула бровь от удивления.

— Вот именно такую реакцию я себе и представлял, когда принимал решение, — Алекс закрыл лицо ладонью. — Вот скажи, ты веришь в существование телепатии?

— Погоди, ты сейчас издеваешься?

— Нет, я предельно серьезно, — по тону голоса Светлова было понятно, что он не шутит. — Тот… артефакт — назовём это так — был у девушки, которая каким-то неведомым образом смогла сообщить мне, что ей нужна помощь.

— И ты сам не подверг это сомнениям и рванул в никуда?

— Естественно, первая мысль была, что я сбрендил. Но когда я подошёл к тому моему другу, он тоже услышал это. Это уже не похоже на галлюцинации — они не передаются по воздуху от одного человека к другому.

— Только если в этом воздухе нет галлюциногенов, — усмехнулась Александрова. — Ладно, предположим, я тебе поверила. А ты знаешь, чем так ценен этот… артефакт?

— Это, конечно, идёт сейчас в разрез с запретом на разглашение, — Светлов почесал в затылке, — но я знаю наверняка только одно — ничего подобного на Земле не могли сделать. Он очень древний и высокотехнологичный.

— Ты понял это просто подержав в руках?

— Нет, мне уже после трибунала сообщили об этом. Эта штука — инопланетного происхождения.

— И всё из-за инопланетной безделушки?

— Им удалось открыть её. Что там было, я не знаю, но это оказалось очень важным.

— Ладно, убедил, — угрюмо произнесла Женя. — Я больше не считаю тебя мудаком, угробившим двенадцать человек из-за херни.

Она выдержала паузу, а потом рассмеялась.

— Как же скучно я, оказывается, живу, — сказала она. — У нас тут мутанты, телепаты и инопланетяне, а я всё в солдатиков играюсь.

— То ли ещё будет, — улыбнулся Светлов. — Помнится, у тебя был профессиональный вопрос?

— Он подождёт, пока у меня уляжется то, что я сейчас узнала. Лучше расскажи, как ты глаз-то потерял?

— Во время налёта на мой родной город. Бомба упала на дом прямо передо мной, — Светлов пригубил кофе. — Осколок стекла рассёк лицо вместе с глазом. А, и я повредил спину — об этом ты знаешь.

— А почему не сделал имплант?

— Я встал в очередь здесь, в Москве, почти сразу после приезда. До конца года должны сделать.

— И как ты живёшь, одноглазый-то?

— Эта пластина немного заменяет мне глаз, — Светлов пожал плечами. — Качество картинки плохое, но я привык уже. Зато даёт больше информации о том, что попало в поле зрения.

— Ты же был там, в Турции, в сорок четвертом? — Женя сменила тему.

— Был, — тяжело ответил Алекс.

— И каково после этого служить в военной полиции?

— Даже не знаю, как тебе ответить, — сказал Алекс после короткой паузы.

— Я никогда не была по ту сторону баррикад, — Женя постаралась раскрыть смысл вопроса. — Моего старшего брата забрали за то, что тот по пьяной лавочке с сослуживцами перебил семью ни в чём не повинных татар, и я его за это осуждаю. Но, с ужасом глядя на всё происходящее, я понимала и то, что меня не поймут, если я попытаюсь это остановить.

— Геноцид… — Светлов вздохнул. — Много моих хороших друзей, с кем я учился в школе, а затем и в Академии спецназа, воевали в Турции. Некоторые так и не смогли отпустить войну. Мой отец руководил отделением военной полиции, я служил там же. Одного из них, моего давнего приятеля, я был вынужден застрелить. Иначе был бы уже мёртв сам.

Он замолчал и сделал небольшой глоток кофе. Александрова внимательно слушала его. Девушка ещё вчера не могла представить, что всё так обернется, и стена холодной войны между ними рухнет так внезапно. Она неспешно потягивала кофе и сверлила Светлова взглядом. «Оказывается, мы похожи», — подумала девушка. Алекс принял правила игры и, не моргая, смотрел в бездонную синеву её глаз. Они просидели так какое-то время. Когда же стало понятно, что никто не уступит своих позиций в этом сражении, Женя — намеренно мягко — опустила веки и поставила чашку на стол. Такие битвы между ними, определенно, нравились ей больше.