Песня моей души

- Да сдался он вам?! – мужчина проворчал.

Но рукав из её пальцев не вырвал. Осторожно пытался разжать их. Она, смутившись, всё же выпустила его. А мне опять в глаза бросилось, что он избегает смотреть девушке в глаза.

Не дело было вредить драгоценному инструменту, но узнать было важнее.

Тыкнул концом флейты в лоб мужчине. Тот замер, настороженно смотря на меня. Нет, сердито даже. Боялся, что испортить могу. Его сокровище.

- Всё-таки, ты её очень ценишь, - проворчал я.

- А зачем тогда нам отдал?.. – распахнула глаза растерянно Алина.

- Тебе отдал! – проворчал он, флейту сжал, мрачно в глаза мне взглянул, - А не надо вам – так верни. Портить-то зачем инструмент?!

- Но его мог сделать мой отец! – заплакав опять, выкрикнула девушка.

Станислав застыл. Взгляд задержался в одной точке за моим плечом. Нервно запульсировала вена на лице. Его смутила её реакция?.. Или… он знал что-то об её отце?!

- Мало ли мастеров на свете? – проворчал он наконец.

Но что-то было в его глазах. Металл. Или лёд. Давно заледеневшего сердца. Или он сердился, что я её взял? Что я ею тыкаю в него? Что я её сломать могу?

- А та песня… - голос любимой моей дрогнул, - Та песня… Тебе мастер напел её?..

- А ты почему спрашиваешь? – он всё-таки посмотрел в её глаза. Как-то очень цепко, пытливо, словно что-то искал в её глазах и её душе.

- Просто… - девушка всхлипнула и вдруг погладила бок флейты, край, свободный от его и моих рук, - Просто мне почему-то кажется, что это может быть важно.

Что-то дрогнуло в его лице. Плечи поникли. Шумно выдохнув, он облокотился об левый столб, придерживающий калитку. Да, Станислав что-то знал о мастере.

- Кто он был? – торопливо спросила Алина, заглядывая ему в глаза, - Он тебе напел ту песню?

Я флейту передал ей. Она её прижала к груди, близ сердца, не задумываясь. Станислав как-то грустно проследил за уплывающим от него инструментом. И вздрогнул, увидев, как девушка прижала его к своему сердцу.

- Почему ты спрашиваешь? – спросил он неожиданно резко, - Какое тебе дело, чья эта песня?! Я подарил тебе мою флейту. Не хочешь – верни. А отчитываться перед тобою я не обязан!

- Просто у меня такое ощущение… такое странное ощущение… - девушка задумчиво посмотрела на инструмент, - Будто эта флейта и эта песня важны для меня. Это странно, но у меня такое чувство. Такое… необъяснимое, - подняла взгляд погрустневший на него – и мужчина как-то печально замер, увидя, - Но ведь этот знак похож на тот, что был у мастера, сделавшего флейту Вячеслава.

- Но при чём тут песня?! – сердито спросил новодалец, - Песня-то тут при чём?..

- Я не знаю. Но мне кажется, что и песня с флейтой связана.

Он шумно выдохнул. Ступил прочь от нас.

- Но ты же его знаешь! – закричала Алина отчаянно, - Ты же знаешь о нём?!

Но он уходил.

Тогда она в отчаянии схватила его за сумку, успела схватить. А та, слишком старая уже, по шву порвалась. И среди вещей выпавших была его тарелка любимая. Она вверх дном перевернулась. И там чуть сбоку от центра были четыре квадрата разной величины, в круге. И немножко линии у одного квадрата не хватало. И, кстати, если вспомнить, то знак мастера, прорезанный ножом, мелкий, и у обоих флейт был чуть в стороне от центра. Вписывался в узор фигур. Но…

Кружку с ручкой отломанной торопливо подхватил и перевернул вверх дном. И там тоже был этот знак! И тоже чуть сбоку от центра! Растерянно голову поднял на него, как-то отчаянно смотревшего на меня. Будто он надеялся, что я не вспомню. Но я запомнил ещё тогда. И вспомнил сейчас.

- Ты говорил, что эта посуда – подарок от твоего старшего брата. Он его сделал до того, как ушёл на войну.

И Алина замерла, потерянно, на охранника подруги во все глаза глядя. Он так долго был рядом. Несколько месяцев. И, оказывается, он был из её родни, той, что жила в Новодалье! Но… если любимая так удивилась, значит, она этого не знала? Но ведь она дружила с Мирионой! Как мир мог промолчать о такой важной вещи?!

- Но ведь он её предал, - прозвучал грустный голос рядом со мной.

Судя по тому, как Алина и Станислав во все глаза смотрели друг на друга: она – растерянно, он – испугано, они его не слышали.

Но… нет, он отшатнулся от нас, от неё.

- Значит… значит, ты – мой дядя?.. – растерянно спросила девушка, - Ты… брат моего отца?.. – она вскочила, руку к нему протянула, а он – отшатнулся, - Дядя…

- Не подходи ко мне! – закричал он, отчаянно заслоняясь от неё рукой.

- Так… - голос её дрогнул, а в глазах слёзы заблестели, - Ты и знать меня не хочешь?..

- Не подходи! – потребовал Станислав сердито, - Я не хочу ни твоей радости, ни телячьих нежностей! Я ведь… - голос его дрогнул, кулаки невольно сжались, - Я ведь тебя продал! – он отступил от неё на шаг. И ещё на два. В сторону, от меня и от неё, - Я продал тебя Вадимиру!!! – руки его задрожали, - Дочь своего брата… единственную его дочь… я её продал! - и вдруг по его щекам потекли слёзы.