Страница 150 из 183
Меня передёрнуло от внезапных воспоминаний.
- Тебе холодно? – встрепенулась Алина.
- Нет, милая. С тобою моему сердцу тепло, - сказал, зарываясь лицом в её волосах.
Было холодное осеннее утро. И мы были дома. У вдовы. И моя красавица пока волосы только расчесать успела. Редко удавалось увидеть её с распущенными: в Белом краю это почему-то осуждалась. Странные люди! Это же так изумительно прекрасно, когда видишь девушку с длинными распущенными волосами! И так заманчиво уткнуться в них лицом, вдыхая аромат ромашки или крапивного отвара, горького. И такого яркого, на этих нежных-нежных волосах.
Невольно потёрся о её пряди щекой. Алина, подтянувшись, потёрлась своей щекою о мою. Потом ласково обвила мою шею руками. Осторожно обнял её. Потом крепче. Было сладко стоять так вдвоём, забыв обо всём на свете.
- Ага, развратничаем! – возмутились с порога, - Может, женитесь уже поскорее?
То Роман из лавки пришёл. Он осмелился иногда выходить в город. Правда, заранее упросив Стёпку купить ему «одёжу этих гадов». По вечерам ворчал, что «гадскую одёжу приходится носить». Когда вдова и Белотур опять сидели и лузгали семечки во дворе: они в то время ничего не видели и ничего не слышали, кроме бесконечных запасов подсолнечника и друг друга.
Кстати, я почему-то подозревал, что Роман на следующий вечер совсем не случайно отравился и долго бегал из дома к строению в кустах. Но, впрочем, Стёпка, схваченный за уши, пока спал головою на книге, всё отрицал. И отчаянно выл, что он невиновен. Рот открыл, кажется, чтоб ляпнуть, что может и мне с радостью чего-нить подсыплет, но вовремя умолчал: я ж иначе пойму, кто там «суп переперчил».
- Нет, ну женитесь вы, в самом-то деле! – заметил Роман уже за завтраком, растолкав Стёпку, опять уснувшего на книге, - Мы воинский отряд так скорее соберём. Свой. Хорошо же, когда в семье толпа мужиков!
- Вот ты и постарайся, раз не терпится увидеть юное поколение воинов, - подмигнул ему я.
На что брат невесты проворчал, что то – не моё дело. Алина, разумеется, обиделась, что мы ссоримся. Да мы и не ссорились. Так только, поддевали друг друга. У Романа это можно было счесть неким подобием дружбы.
Наши помощники расстроились, что мы с Алиной хотим остаться в тени.
- Это же вы нас собрали! – ругался Стёпка, - Вы, козлы упрямые, вы!
- Как так: всех вдохновляли, а нам про вас и слова не сказать?! – вторил ему Белотур.
И многие шумели, возмущаясь нашим решением. Но, впрочем, на следующее утро к нам подошёл Белотур и от имени всех сказал, что раз такая наша воля – они молчать будут.
- Но если мы напьёмся, мы за себя не отвечаем! – вылез вслед за ним Стёпка, частый его спутник с некоторых пор.
Мы со светопольцем переглянулись – и сцапали парня за уши.
- Пустите! – взвопил тот сердито, - Пустите, гады! Я… я вам слабительного в жратву подложу!!! Пустите, а то пожалеете!
- А ты опять, что ли, собрался до свинского состояния себя довести? – возмутился я, - Вот взялся бы ты за ум, право слово!
- Жениться тебе надобно, - степенно сказал Белотур, - Вот станешь отцом, увидишь детят, слабых, беспомощных – совесть-то и проклюнется. И ответственность.
- Кто бы говорил! – пробурчал новодалец, - Пока кто-то бабу соблазнит, её уже и уведут!
Парень вроде шутил.
Но дня через два, Белотур вдруг на общем собрании объявил, что собрался жениться.
- Я такой шикарный, да? – ёрничал Стёпка, - Ты меня, что ли, испугался?
И по затылку получил – и от жениха, и от невесты, которая в доме присутствовала и квас, и морс готовила на всех.
Как-то я загрустил. Уже давно стемнело, край поляны освещал магический огонь. Мы как раз наломали свежих веток молодых сосен, на новую порцию лекарств, улучшенного рецепта, согласно обобщённым исследованиям последних дней – Клён и Стёпка расстарались.
Я отошёл как бы по делу, пока ещё наш отряд примеривался к молодым деревцам. Сел, чтоб меня не видно было, землю погладил, да долго извинялся перед здешним Лесом, что мы пришли его деревьям ветки ломать. И, на случай, если кто-то из людей совсем кого-то сломает, вместе с ветками, тоже извинился. Лес молчал, притихший.
Потом мы заготовляли ветки с сочной молодой хвоёю: наши вычислили, что молодая лучше. Хотя и не сильно излечение ускоряет. Но чем лучше лекарство, тем приятнее нашим душам. Всё-таки, все мы уже этим делом горели. И все хотели с Проклятьем алхимиков справиться. Жалко было людей, своих и врагов.
А потом костёр я развёл, магический, большой. Землю не обжигающий, длинный. Мы сидели вокруг, грелись – вечера уже были холодные. Жевали пироги, что Алина и невеста Белотура наготовили нам с собой. Вот, кто-то додумался пироги греть на моём огне. И радостно всем докладывал, что они греются, но вообще не сгорают.
- Даже не пригорают! Ай, чудно!
Все поблагодарили меня, а потом руки с пирогами в костёр потянули.
У меня аппетита не было. Я у Белотура край отщипнул – с его согласия – капустного, но больше не стал.