Страница 120 из 183
От такого хода мыслей половина моего энтузиазма улетучилась. Добило меня восклицание самой юной из аристократок:
- А по мне так и не надо никаких вещей от этих мерзавцев! Да подари мне хоть целый воз прелестных новодальских украшений – я бы их выкинула в сточную канаву! Из-за того что новодальцы враждуют с чернореченцами, мои муж, отец, дед и братья все деньги стремятся потратить на вооружение, так что мне приходится довольствоваться только одним новым нарядом в неделю!
Из шквала последующих комментариев я поняла, что часть аристократок люто ненавидит новодальцев и светопольцев, из патриотизма или за гибель родственников, или испытывает «тяжёлые лишения» вроде необходимости наряжаться менее пышно. О бедах простого народа эти дурочки не задумывались. Те, кто овдовел или разорился из-за войн, сидели по домам, а у этих ещё хватало средств на развлеченье, так что им до бед простого народа дела нет.
Ещё с четверть часа в компании этих дурочек меня вывела из себя. Моё вдохновение резко умерилось. Я уже начала подумывать, как бы от них сбежать и как больше с ними не пересекаться, а они вцепились в меня, таинственную незнакомку в скромном наряде, и никак не желали отпускать. Потом одна из них со скуки – это было основное мучение для большинства из этих разряженных аристократок – затеяла кормить голубей. На оживление других птиц прилетел ещё один голубь, белоснежный и прекрасный. Он сидел на одной из верхних веток старого дуба, намного выше других голубей, и посматривал вниз с необычайным достоинством, словно был самым настоящим голубиным королём.
- Ой, вот бы такой у меня жил в клетке! – ахнула совсем ещё молодая девица.
- А я бы из него пирог сделала для моего мужа. У меня муж особенный, так что и еда у него должна быть лучше обычной, - надменно заявила миловидная дама лет тридцати.
Меня от такого кощунства – засадить эту чистую, невинную красоту в клетку или убить ради одного пирога – передёрнуло. Стало жаль, что красивое не вызывает у местных никаких иных чувств кроме как уничтожить ради своей прихоти или подчинить себе, что тоже, в общем-то, равно его гибели.
Птица изящно взмыла в воздух, долго летала над аристократками, не решаясь спуститься к угощению. Может, разглядела острую заколку, которую молоденькая дама вытащила из причёски. Теперь жестокая женщина с холодным интересом смотрела на птицу.
Не лети сюда! Не надо!
Умоляюще подняла к нему руку, будто он мог меня понять.
Неожиданно голубь опустился на моё плечо. Белоснежный, тёплый. Задел своим нежным хвостом мою шею, слегка оцарапал когтями плечо. Он меня не боялся, ничуть. Осторожно подняла руку, легко погладила его по белому крылу. Какой красавец! Поглаживаю его – и на душе становится спокойно и хорошо. Как будто это моя надежда воплотилась в птичьем теле и спустилась ко мне, чтобы утешить меня.
Трудно будет мне среди этих бесчувственных и жестоких людей, но если уж я ввязалась в это, значит, у меня есть какие-то крохи силы, чтобы со всем справится. Впрочем, какое дело, как всё закончится? Я сейчас жива, значит, я могу что-то изменить. Уж хотя бы попытаться. И я попробую. Всё равно с моим неугомонным характером просто так не успокоюсь. Да и лучше что-то сделать, только бы не возвращаться к безнадёжности. Тем более, на кону не только моя жизнь, а будущее моих детей. Они должны жить намного лучше, чем я. Если они появятся, мои дети. Спутника у меня нет, такого, который бы разделил мою мечту, ну, хотя бы чуточку помог мне, хотя бы попытался. Впрочем, не стоит расстраиваться. Вслед за зимой всегда следует весна. Рассвет для этих трёх стран однажды придёт, я верю в это. И я попробую его приблизить.
Молодой воин, которого я несколько раз видела с Вячеславом, появился за моей спиной неожиданно, заставив моё сердце испуганно замереть, а потом бешено забиться.
- Нам надо кое-что обсудить с вами, - твёрдо произнёс он.
Я неохотно пошла за ним. Дамы оживились, захихикали, зашушукались. Из обрывков их болтовни стало понятно, что случившееся они восприняли как ссору влюблённых. Не сказать, чтобы они понимали любовь между представителями разных сословий – меня по глупости сочли за свою, так как я слишком мало с ними общалась. Нет, от нарушения традиций веяло некоей пикантностью, которой эти пустышки очень интересовались.
Поначалу я спокойно следовала за одним из самых приближённых слуг Вячеслава – из окна часто видела их вместе – но когда воин вывел меня не в укромное место в саду, а в город, через полузаросший лаз в стене, на мрачную узкую грязную улицу, мне стало не по себе. А Мириона молчала. Ну, и как ей доверять, если она меня постоянно бросает в трудное время?
А чернореченец спокойно шёл вперёд, не оборачиваясь назад. Сейчас самое время сбежать. Тогда я останусь вдали от жестоких простолюдинов и аристократов с каменными сердцами, не буду ввязываться в придворные интриги из-за власти. Но тогда Цветана останется во дворце одна. Может, мать Вячеслава откажется её принять, девочку, свалившуюся неизвестно откуда. Нет, я не брошу Цветану! Ни за что!
С одной стороны, мне приятно, что принц постарался вытащить нас из темницы, но ради этого этот внешне добрый и спокойный мальчик устроил переворот, выступил против старшего брата по крови, проливал чью-то кровь в ту ночь. Если он решился на такое, значит, не столь он и добрый, этот юнец. Возможно, он упрямый, расчётливый, готовый на многое для достижения своих целей. Это пока нам по пути, пока он играет в дружбу с нами. Или он уже придумал, как нас можно использовать?