Страница 107 из 183
Мы вспомнили о еде и погрустнели. Опять болтали о какой-то ерунде, потом забылись тяжёлым сном. Разбудили нас жуткие звуки. Поначалу мне показалось, будто орут и бьются за стеной, в другом помещении, потом с отчаянием поняла, что эти звуки ползут из самого города, расползаются по столице. Грохотали алхимические смеси, отколотые куски стен, орали нападающие и защищающиеся. Вскоре отблески света, громкий топот ног и копыт проползли мимо здания тюрьмы.
- Ко дворцу идут, - задумчиво отметил Благовест.
- Значит, враги, - развил его мысль мальчишка, до сих пор не поделившийся с нами своим именем.
Если вороги прорвались в столицу Черноречья, значит, дело плохо. Либо они всех снаружи перебьют, подожгут дома – и мы погибнем в пожаре, либо выволокут, дабы потешиться кровавой расправой, а жестокость всегда голодна и ненасытна, либо вообще тут забудут. И если мы каким-то чудом спасёмся при пожаре, то точно не выдержим голода. Рано или поздно мы уйдём за Грань. Все. И у нас нет ни малейшего шанса спастись. А впрочем, может, и без внезапного вторжения могущественных противников наша участь уже была предрешена? Хотелось кричать от отчаяния и плакать, но мы застыли, заледенели от страха, напряжённо вслушиваясь в творившееся в Связьгороде.
- Я так больше не могу! – отчаянно и жалобно вскрикнула девчонка.
Она вскочила на ноги. Подошла к двери. Послышался непонятный глухой звук, её вскрик.
- Цветана, что с тобой? - испугалась я.
- Ничего, - неумело соврала юная графиня.
Последовал второй странный удар и крик, полный боли.
Вор среагировал быстрее меня: подскочил к ней, схватил, заорал:
- Ты дура, что ли? Искалечиться хочешь?
И я с ужасом поняла, откуда шли странные звуки. Девочка ответила, давясь слезами:
- Если я… разобью руку… то… от… боли… не… смогу… думать… о… другом.
- Дура! – рассердился парнишка.
- Но… я… не… могу… так.
Да, сидеть в темнице города, захваченного врагами, и ждать гибели – это жутко.
- Эх ты, пигалица! – ласково сказал Благовест.
То ли он погладил её по голове, то ли по спине. Словом, бедняжка разрыдалась, уткнувшись в его рубашку лицом, и не спешила его отталкивать. А у меня от его слов ёкнуло сердце: Роман мне когда-то то же самое сказал, когда я плакала.
Братец, как ты там? Жив ли ты? Простишь ли ты когда-нибудь свою глупую сестру, ушедшую вслед за нелепой мечтой и незнакомкой, поманившей обещанием её исполнить? А если ты возненавидишь меня, если ты уже ненавидишь меня за ту боль, которую я тебе причинила моим глупым поступком, то хотя бы иногда, ну, хотя бы только раз, на миг, взгрустнёшь ли ты обо мне?
- Ну, плачь, плачь, если тебе от этого станет хоть чуточку легче, - грустно сказал воришка.
Цветана какое-то время шмыгала носом, потом с отчаянием уточнила:
- Как ты думаешь, Благовест, как нас убьют?
Тот, желая отвлечь её, начал рассказывать историю о прекрасной простолюдинке, влюбившейся в короля. Причём, он очень метко подобрал слова и сцены, которые могли бы заинтересовать особу молодую, женского пола. Романтичностью и красотой веяло от строк, слагаемых им. Чуть погодя, когда шмыганья стали реже и тише, Благовест ввернул неожиданный ход: прекрасный король, уже влюбившийся в девушку, оказался негодяем, зато нищий оборвыш красавицу спас. Далее так всё вышло, что король потерял трон, а девица-красавица его получила. Нищий оказался молодым и, хотя внешности самой заурядной, добрым и мудрым, стал толковым её министром. Сказка эта, звучавшая в полумраке сырой темницы столицы, захватываемой врагами, была рассказана столь умело и удивительно, что я через некоторое время уже перестала обращать внимание на мрачные звуки за окном, а поплыла на волнах слов вслед за мыслью рассказчика.
Прервалась нить истории только раз, когда красна-девица взошла на трон родной страны.
- Эх, если бы я был королём, я бы им всем отомстил! – мрачно заявил аристократ.
- А я бы жила себе спокойно – и у меня было бы что поесть и что одеть, - грустно заметила Цветана, которую жизнь в деревне уже отучила от некоторых аристократических замашек и желаний вроде кушать самую лучшую еду, надевать самые нарядные платье и самые красивые украшения.
- А я бы жил спокойно – и подданным бы жить не мешал, - серьёзно признался Благовест.
Я не видела их взглядов из-за полумрака, царившего в темнице, но по затянувшейся паузе поняла, что им интересен мой ответ. Нарочито весело сказала:
- А я бы примирила Враждующие страны.
- Что-о?! – потрясённо возопил мальчишка, забыв о сдержанности.
Тихо уточнила:
- Ну, тогда бы моему народу никто жить не мешал. А так что толку, если я буду беречь своих людей, а в любой миг могут прийти заклятые враги, всех убить и всё разрушить?
И мы ненадолго замолчали. Наверное, они обдумывали мои слова. Я на всякий случай решила прикидываться, что это просто моя мысль и уж никак не заветная мечта. Возможно, что мальчишку или парня мои слова возмутят. Как бы до драки не дошло. А так просто сказала, как будто в шутку, но это заставит их задуматься хотя бы на чуть-чуть.