Олеся

– А ты присмотрись.

Борна перевернулась на спину и посмотрела на девушку. Леся смутилась, но все же внимательно всмотрелась в тонкую белую фигуру, но ничего, кроме прожилок на коже так и не увидела. То ли глаза подводили, то ли луна врала, то ли Борна опять шутила.

– Не видишь? – Борна выдохнула и села так же, как Леся. – За это я и люблю луну. Под ней все красиво.

Что-то в голосе молодой женщины выдавало грусть.

– И правда, откуда тебе знать, – сказала она. – Я же тебе не говорила, как… Ну да ладно, слушай... Перед тем как попасть сюда и стать Хранительницей, я, как и ты, была простой девушкой. Я была дочкой пекаря, одной из пяти. Четвертой по счету, а значит, мне ничего не светило. Я стояла у прилавка, принимала и обслуживала покупателей… Как пишут в романах – простушки влюбляются в аристократов, и те – в простушек, и все приходит к красивому концу… Так вот, под влиянием тех романов то же случилось и со мной. Как-то в нашу лавку зашел мужчина, простой с виду, не богатый. Мы разговорились, он подшучивал, делал комплименты, приглашал на прогулки. Я решила – вот она, моя судьба. Я влюбилась, как дурочка. Ждала его каждый день, и он приходил. Казалось, было все прекрасно. Он обещал встретиться с отцом, попросить моей руки. Получилось так, что под влиянием красивых слов я позволила затащить себя на сеновал… Это было здорово, я потеряла голову. Но так длилось недолго. Вскоре он исчез, ни слуху, ни духу. Я поздно поняла, что он обманул меня. Использовал и выбросил... Рассказывать отцу я не хотела, так как бесчестье было худшее, что может случиться в семье, а в это время еще и старшая сестра выходила замуж. Тут я и обнаружила, что беременна. Хуже и не придумаешь… Ты не поверишь, даже в то время я ждала его, может, образумится, придет. После таких слов, что он говорил, невозможно поверить в предательство. И ребенка я хотела, могла воспитать сама, стать изгоем из-за этого не боялась. Как можно не любить ребенка от любимого человека…

Как ты думаешь, что было дальше? Через несколько недель я увидела его в парке. Такого красивого, разодетого – аристократа, графа. Мне стало еще хуже, ведь был он не один, а с дамой – настоящей красавицей! Не то, что я. Все же, решившись, я дождалась, пока он останется один, и рассказала о своем положении. Я глупая, наивная простушка, без гроша за спиной, верила, что он будет рад. Ну, он и разыграл передо мной целую сцену радости, ну и, конечно, я ему поверила. Он обещал зайти сегодня же для серьезного разговора. Тем вечером, когда я одна в опустевшей лавке ждала его, кто-то забаррикадировал двери и вкинул через окно факел…

Лавка сгорела, а меня еле спасли. Ребенка я потеряла, и сама обгорела, чудом только лицо спасла. Я месяц пролежала в постели, не могла встать. Так он за это время успел жениться на той девушке из парка, а меня убрал с дороги, как поломанную телегу…

Борна замолчала, а Леся не решалась нарушить тишину. Женщина говорила с таким пылом, что сразу было заметно, она все же не смогла простить его, даже спустя столько лет.

– Прошел месяц, может, и больше. Точно не помню, но знаю только, что я долго не могла вставать на ноги. А когда поднялась, это не придало никакой радости. Я была полностью изуродована. Видишь? – Борна провела рукой по правому боку от груди, по бедрам и до колена. – Это все осталось от той злокозненной ночи, как память о моей ошибке.

Теперь Леся увидела и устрашилась. Те полосы, что она приняла за прожилки на теле, являлись чудовищными шрамами, тянувшимися через все тело от шеи до пят.

– Меня все жалели, кто ж теперь возьмет такую себе в жены? А мне никто не нужен был, кроме него. Коварная штука – любовь!.. Эти все жалобные взгляды и вздохи за спиной изнурили меня. Я не ела, плохо спала. Именно тогда я решила уйти из дома, даже думала свести счеты с жизнью, а вместо этого попала сюда.

Леся затаила дыхание и показалось, что даже трава сочувственно прилегла к своей Хранительнице. Тяжело ей пришлось. По ее поведению совсем не скажешь, что она пережила такое, или может все же пережила и оставила в прошлом.

Внезапно Лесю осенил мысль:.

– Борна, а сколько тебе лет? – неожиданно спросила она.

– Не знаю, – пожала девушка плечами. – Ушла я, когда мне было 19.

– А год какой?

– Сейчас припомню… 1849.

– Ничего себе. Это тебе сейчас где-то за… 160.

− В Доме время течет по другому, да и став Хранителем перестаешь стареть.

Борна сидела грустная. Девушка понимала, что должна утешить ее, но не могла подобрать слова.

– Спасибо, Леся, – сказала женщина с улыбкой.

– За что? – не поняла та.

– За сочувствие. Но это было слишком давно, и нечего ворошить прошлое.

Леся смутилась.

– Заешь, почему я осталась? – спросила Борна. – Я надеялась, что залечу тут свои раны, а получила гораздо больше. Я стала нужной, любимой и просто необходимой.

Говоря это, Борна провела ладонью по траве, и та в ответ прильнула к ее руке своими длинными стволами.