Страница 78 из 104
Значит у нас пропавший со сложной, сломанной судьбой. И чисто теоритически, если он убил свою приёмную мать, то за что? Вопросов тьма, а ответов на них нет. Этот человек не оставил ни следа после себя, и растворился, будто его и не было.
Ко мне зашёл Любомирский, озадаченный и даже растерянный.
- Ты чего? Ещё раз документы перечитывал? – спросила я.
- Нет, пообщался по телефону с бывшим инспектором по делам несовершеннолетних, который занимался семьёй Стрельниковых. К матери Василия весь сброд стекался, после того, как она запила. Кого только не было. И уголовники, и наркоманы, женщина реально во все тяжкие пустилась после смерти мужа. Неудивительно, что Василий подвергался насильственным действиям со стороны всех этих асоциальных личностей, а последний так и вовсе над ним надругался.
- Я даже представить боюсь, что ему пришлось пережить. И почему раньше опека не чесалась о том, что ребёнок живёт в подобных условиях? Теперь только самому Василию известно, что у него в голове. Что если, он сорвался? – меня даже пробила дрожь от осознания всей ситуации.
- Я не думаю, скорее на дно ушёл. Но опять же, это всего лишь предположение. Факты по-прежнему отсутствуют.
- Хорошо, так и быть. А не знаешь точно, много ли она успела отморозков в своём доме пригреть. О каких масштабах идёт речь? – я перебирала документы, в надежде найти подробности о жизни Василия с матерью.
- Слушай, там речь шла о десятке человек, а то и больше. Инспектор сказал, что одно время у неё проживали трое, и все шпиняли Василия подай – принеси – убери. Там непросто всё.
- Десять, говоришь. А банок двенадцать. – пробурчала я.
- Дались тебе эти банки. Что ты к ним прицепилась.
- Удивительно, что у тебя чуйка не работает. Банки с вареньем, с такой заботой подписанные, письма мать писала, ни одного в квартирах не нашли! Значит он так и не связался с ней, и знать не желал, а банки хранил. – выпалила я.
- Да, хранил, и ни одной не открыл, если ты не заметила. Они ему были дороги как память? Я не думаю, это же варенье, рано или поздно, срок его выйдет и придётся выкинуть. Как недолгое напоминание, тогда напоминание чего? Материнской заботы если только, он наверняка же помнит что-то хорошее, до смерти своего отца. Любовь, нежность, заботу. Такое трудно забыть. Он же лечился, проходил медицинскую реабилитацию, а значит должны были остаться записи, заключение и диагноз. Пойду справки наведу. – уже хотел удалиться Любомирский, но я всё же его остановила.
- Ты не прав. У меня есть мнение, что эти банки - это трофеи. Как триумф над материнской глупостью, торжество сознания над чувствами, понимаешь? Он хранил их, как напоминание. И прятал, потому что отрекался от прошлой жизни. У меня пока всё. Может я и не права.
- Ладно, тебе видней. – немного ошарашенно заметил Любомирский, и поспешил удалиться из кабинета.
Ещё через пару дней на моём столе лежала средней толщины папка, с историей болезни Стрельникова В. Параноидная патология личности, плюс развившийся страх и паника по отношению к мужчинам. Раз в год прохождение специальной комиссии, лекарственная терапия. Последний раз был у врача в 2004 году, снят с учёта, удачно было завершено лечение, состояние удовлетворительное. Скорее всего он в это время уже закончил медицинский, почему бы и нет. Чем не доказательство того, что он психически здоров и адекватен. Человек явно хотел начать жизнь с ноля, что же могло пойти не так?
Пока я день за днём ломала голову над этими вопросами, к порогу осторожно подбирался новый год. Он уже плотно поселился в каждом доме, и мы тоже поспешили поставить ёлку, и развесить гирлянды. Холодильник был заполнен продуктами, оставалось только их приготовить, и можно было приступать к встрече самого масштабного праздника страны.
Все выходные прошли в уборке и готовке. Любомирский оберегал меня и помогал как мог. Забавно было видеть его с тряпкой для пола, и в фартуке.
- Мне осталось попросить тебя снять одежду, и надеть фартук на голый торс. А я сяду в кресло, буду потягивать сок, и смотреть как ты, нагнувшись, моешь полы. – томным голосом намекнула я Любомирскому.
- Так ты хочешь стриптиз, шаловливая девчонка? – размахивая тряпкой, пританцовывал Николай.
- Знаешь, я вчера была у врача. – Любомирский перестал пританцовывать и испуганно присел рядом со мной. – Он сказал, что всё замечательно, и наше маленькое зёрнышко постепенно набирает рост. – Николай улыбнулся и поцеловал меня в нос.
- Так ты хочешь стриптиз, моя маленькая чаровница? – поигрывая бровями, прошептал Николай. – Если да, то я немедленно снимаю с себя брюки!
- И не просто стриптиз, мой необузданный жеребец, а настоящей пляски страсти и огня! – Я отставила сок в сторону, и вплотную занялась Любомирским, так как гормоны во мне кипели и их сложно было удержать.
После, уставшие и счастливые, мы опомнились, что оливье был не дорезан, диван не убран, стол не накрыт, и вообще мы в итоге не сделали ничего, что запланировали на вечер. Поэтому пришлось на всех скоростях доделывать уборку, дорезать салат и приводить комнату в боевую готовность. Новый год я любила справлять так, как его справляют традиционно в нашей семье, в чистоте и в окружении любимых людей. Ну и оливье, конечно, куда же без него.
Мы выпили по глотку шампанского под бой курантов и каждый из нас загадал своё заветное желание. Немного потанцевали под дискотеку 80х-90х, посмотрели фейерверки соседей из окна, и довольные, в обнимку легли спать. Прям как в наш первый новый год, тогда мы ещё не знали, какие приятные перемены ожидали нас впереди.
Утро после праздника было ленивым, сытным и сонным. Мы морально разлагались, перед тем как разъехаться на каникулы. Потому что у родителей и бабушек нельзя быть распущенной и ленивой. Там всё время нужно что-то делать.