Страница 73 из 104
- Я не против, и нет, ключи она не оставляла. – ответила соседка.
- А ещё такой вопрос, вы из квартиры над вами, никакие звуки не слышали в последнее время?
- Ой, не слышала, если честно. Там Василий живёт, но последнее время его тоже не наблюдаю. Да и некогда, знаете, у меня трое детей, весь день в заботах.
- Спасибо. – поблагодарила я соседку, и мы постучались в соседнюю квартиру, которая рядом с потерпевшей.
Дверь нам открыла та самая сухонькая старушка, и в нос нам ударил омерзительный запах разлагающейся плоти. Мы с Любомирским вошли в квартиру, и были поражены, как она здесь всё это время находится.
- Бабушка. Вы что, не чувствуете ничего? – сдерживая в себе рвоту, сквозь рукав, спросила я.
- Ой, милая. Нос мой не чует уже лет десять как. А чем пахнет то? – суетилась старушка, но окон не открыла.
- Соседкой! – рыкнул Любомирский, и мы выбежали из квартиры прямиком на улицу, в ожидании мчс.
Меня вывернуло прямо у подъезда, и полоскало так, что я чуть не свалилась в обморок. Любомирский поддерживал меня, пока я корчилась в рвотных позывах. Со мной такое было впервые, и я даже испугалась, всё ли с моим организмом в порядке. По лицу Николая было понятно, что он тоже был не прочь ко мне присоединиться, но стойко удерживал свой завтрак в желудке.
Мы дождались мчс, и когда дверь вскрыли, глаза защипало и внутрь я не пошла, пока мне не выдали маску.
В квартире было невыносимо душно. Полуразложившийся труп сидел на диване, а вокруг кишили насекомые. Следы насильственной смерти, на первый взгляд, отсутствовали, женщина будто села и умерла. Квартира же была убранной, всё стояло на своих местах.
Я вышла с комнаты в коридор, в надежде найти ключи от квартиры её сына. Они лежали на тумбочке, я взяла их и отправилась искать фотографии пропавшего. Любомирский остался искать в квартире умершей. Я физически не могла больше там находиться.
Я открыла дверь, и вошла в квартиру. Здесь по-прежнему царил порядок, только пыль слегка коснулась пола и мебели. Я отчаянно рылась в полках, но не находила ничего даже похожего на фото. Ни альбомов, ни документов, ничего. Либо уже всё уничтожено, либо человек начал шифроваться уже очень давно.
Я ещё побродила по квартире, в надежде, что взгляд хоть за что-нибудь, да зацепится. Я вышла в коридор, и медленно его рассматривала. У погибшей дома я заметила дверь в кладовую, а здесь почему-то её не наблюдала.
Я подошла к месту предполагаемой кладовки и хотела простучать стену, как моя рука прошла сквозь порванные обои. Я испугалась и резко втянула руку обратно. Кто знает, что или кто там может лежать. Я сходила в кухню за ножом, надела на руки два полиэтиленовых пакета, которые нашла в полке и приступила к вскрытию. Я осторожно по контуру отрезала обои, и когда они опали на пол, моему взору предстали банки с вареньем.
Все банки были трёхлитровые, с одинаковыми крышками, и на каждой была наклеена бумажка с датой закатки. Варенье было ярко-оранжевого, насыщенного цвета, и ни одна была не тронута. Я достала телефон, и сделала кучу фоток, на всякий случай, иначе зачем прятать банки с вареньем в нише под обоями. Мне вдруг пришла в голову мысль, а не Карлсон ли наш пропавший, который живёт на крыше.
Пока я фотографировала, в коридор вошёл Любомирский.
- Что интересного нашла? Под квартирой погибшей никто не живёт. Представляю, сколько она могла ещё так пролежать.
- Слушай, записку нужно к спецам отправить, на пальчики, и сверить подчерк. Ты нашёл фото Василия?
- Нет, пусто. – покачал головой Николай.
- И у меня. Ну кроме банок, их тоже бы забрать, вдруг внутри что-нибудь лежит. – я указала на найденный мною тайник.
- Интересно, обои свежие. Старого образца, но поклеены совсем недавно. К чему бы это. – озирался Любомирский.
- Не знаю, но думаю, мы это выясним. – и следом добавила. – Рано или поздно.
Мы закончили работу, все улики, которые удалось найти, забрали, тело тоже. До выяснения причин смерти. Теперь оставалось только ждать.
Вечером я сидела на лекции, как резко почувствовала, что меня сейчас вырвет. Запах разложения ещё стоял в носу, и меня вывернуло наизнанку, как только я об этом подумала. Прямо на глазах преподавателя и двух объединённых на сегодня групп. Ужасно неловко получилось.
Я приехала в свой район и пошла не домой, а в больницу. Мне было очень плохо, живот ещё схватывали спазмы, кружилась голова, мне казалось, я сейчас умру. Надо было не есть утром тот бутерброд, он явно залежался в холодильнике.
Я вошла в приёмный покой, когда время перевалило за полночь. Я была в форме, и меня приняли как родную. Описала, что сегодня произошло, у меня взяли анализы, и я сидела ждала результата. Ведь это был мой первый несвежий труп. И пмс, как назло, пришёлся некстати.
Меня позвали в отдельный кабинет и предложили присесть, пока жду врача. Меня всё ещё мутило, я очень сильно хотела спать. Наконец, вошёл человек в халате, и я приободрилась, в ожидании, что мне сейчас дадут волшебную таблетку, и я окрылённая, побегу домой.
- Екатерина Павловна, – мрачно начала врач, – когда у вас последний раз была менструация?
Меня охватила паника. Потому что я слишком много смотрю медицинских сериалов, и примерно представляю, что мне сейчас могут сказать. Я мысленно вынесла себе приговор: у меня рак.
- Как обычно, в прошлом месяце. И со дня на день ожидаю её вновь, – растянуто ответила я.
- Можете не ждать, – улыбнувшись, ответила мне доктор. – Смею предположить - вы беременны.
Как обухом по голове мне озвучили эту новость. Я была готова к чему угодно, но не к беременности.