Роман со мной

Когда я проснулась, рядом на моей прикроватной тумбочке уже лежали мои вещи. Стояла бутылка с водой, и прочие средства личной гигиены. Я привстала и заглянула в ящики. Там находился мой телефон, с отключенным звуком и вибро. Ни одного звонка. Никто даже не почувствовал, что мне плохо. Даже родители. Прочая одежда была аккуратно разложена заботливым соседом. Как иногда бывает в жизни, что абсолютно чужие люди приходят к тебе на помощь, а свои, порой, даже не звонят. Я отбросила гнетущие мысли и всё же решила позвонить родителям, сказать, чтобы они приехали на неделю, кто-то должен кормить и убирать за животными.

- Ало, пап.

- Привет, дочь. Что с голосом?

- Ты только не волнуйся и маме пока ничего не говори. Меня сбила машина, со мной не так всё плохо. Приезжай, пожалуйста, мне здесь помощь твоя нужна.

- Хорошо, часа через два буду.

- Отлично, я в больнице рядом с домом которая, жду. – и положила трубку. На сегодня рабочий день давно закончен, завтра позвоню в канцелярию и скажу, что заболела. Больше никому звонить не буду. Кристине не до меня, Владлену видимо тоже. Больше и некому. Жизнь прям вот не зря прошла. Вот прям гордость за себя берёт, что нужных людей не обрела рядом. Все больше мимо.

Отдав отцу ключи, испытала внутреннее облегчение. Сколько не за себя волновалась, а за кошку со щенком. Как бы они там без меня, если что.

Уже где-то в час ночи от Влада пришла смс:

- Что делаешь? Прошу прощения ещё раз, это самый ужасный поступок в моей жизни. Никогда ещё раньше не чувствовал себя такой сволочью.

- Я не злюсь, просто не понимаю, как можно меня из всей толпы не узнать. Кстати, я в больнице, меня сбила машина.

- Я сейчас же выезжаю!

- Даже не думай. У меня небольшой сотряс, и я хочу спать.

- Боже, прости, я так люблю тебя, я такой кретин. Никогда бы не простил себе, если бы вот так с тобой.

- Со мной всё в порядке. Целую тебя, и спокойной ночи.

- Спокойной ночи. Я люблю тебя.

На следующее утро, после моего пешеходного фиаско, пришёл участковый. Спросил, буду ли я писать заявление. Я подумала и решила не заниматься ерундой, потому что ровным счётом не видела ничего. Но потом подумала ещё раз и всё же решила написать. Участковый принял заявление и сказал, что будут работать. Я поблагодарила и даже не надеялась на какой-либо результат.

Днём приехал Влад. Привёз цветы сразу с вазой, фруктов и всевозможных вкусностей. Я пребывала уже в более бодром расположении духа и даже ему улыбнулась. Он расцеловал мне всю руку, это единственное, что не болело и не саднило. И крепко сжимал её весь наш разговор. Потом, посмотрев на часы с сожалением отметил, что директорский пост не может долго пустовать и уехал на работу. Я попросила Влада никому не говорить, где я и что со мной, даже Кристине. Ей особенно. Он клятвенно пообещал и оставил меня «загорать» одну на казённой койке.

Хотя я не совсем была одна, со мной в палате были ещё две миловидные женщины. Но я не стала налаживать с ними контакт, сославшись на головную боль и головокружение. Хотя отчасти это было сущей правдой. Мне кололи уколы, накладывали повязки, лечили, крутили по-всякому, проводили со мной всяческие процедуры, в общем и целом, дни пролетали достаточно быстро. Иногда заходил отец, и как-то обмолвился, что мой белый сарафан, который был на мне в момент столкновения, уже не вернуть в былой вид. Босоножки тоже полетели в мусорку, потому что ремешок вырвался с мясом, отец не смог его приклеить. Сарафан был приговорён к смерти, и отправлен на тряпки. Я от души посмеялась, стараясь не гримасничать от боли, и напомнила папе, что уже давно нет нужды рвать несчастные вещи на тряпьё. Всё продаётся в магазине. Но он их не для дома порвал, а в свою драгоценную машину. Мой белоснежный сарафан. Для родного отца ничего не жалко.

Наступил день выписки, август потихоньку сдавал позиции. На улицу я вышла в домашних тапочках, а холод стоял такой, что в пору было ботинки надевать. Я смотрела себе под ноги, здоровенная спортивная сумка оттягивала руку, и идти пешком не возникало желания. Но тут рядом со мной поравнялись, и я увидела старшего лейтенанта Любомирского, в штатском. Признаться, честно, узнала я его не сразу. Без формы и фуражки он выглядел гораздо привлекательней, но менее серьёзней. Спортивный молодой человек, скромно, но со вкусом одетый, уверенным шагом подошёл ко мне и забрал сумку из рук. Перекинул длинную ручку себе через плечо, и жестом пригласил указать ему дорогу. Уверена, он и так знал, где я живу. Долго ли умеючи человеку из органов адресок пробить.

Сегодняшним утром ко мне заехал Влад и лично поблагодарил дядю Сашу и весь персонал, который меня выхаживал и лечил. Потом сказал, что не сможет встретить и сорвался на работу. Отец тоже уехал утром, оставив ключи. Я уже была настроена волочить свою сумку в одиночестве, но тут, как по волшебству, возник Любомирский и вот мы уже медленно прогуливаемся по тротуару и молчим. Но молчание было недолгим. Первым не выдержал Николай.

- Я узнал, что вы попали в больницу в тот же день. Меня выписали пару дней назад, и я ещё месяц буду на больничном.

- Так зачем же вы приехали, вы же тогда столько крови потеряли, и та травма, вас наверно при задержании покалечили, да? – Я ожидала услышать душераздирающую, и в то же время героическую историю о том, как он самоотверженно преследовал преступника, а возможно их было и несколько. А вместо этого услышала следующее:

- Мы с друзьями в пейнтбол играли на заброшенной стройке, и я со второго этажа упал. Хорошо в шлеме был, а то бы не собрали. – Любомирский виновато посмотрел в мою сторону, а я не нашлась что ответить. Просто нахмурилась, дабы не заржать как лошадь и не спугнуть провожатого.

- А как вы узнали, что меня сегодня выписывают? Да и вообще, что я в больнице? Вы следите за мной? А если следите, то возможно видели, кто меня сбил? Потому что я ни черта не заметила.