Страница 7 из 65
***
Когда юная госпожа вышла, чистая и удовлетворенная, раба на ее кровати уже не было, постельное белье сияло своей свежестью, в кресле сидела Сабина, на столе лежали две толстые книжки, а рядом со столом, опустив глаза в пол, на коленях стоял Эйнри.
- Простите, госпожа! Я вел себя вызывающе дерзко, позволив себе хлопнуть дверью вашей комнаты перед уходом, - проговорил он монотонно, смотря при этом в пол.
- Хорошо, прощаю. На самом деле я даже не заметила, что ты хлопнул дверью.
- Ну, уж нет, госпожа! Так вы его вконец избалуете, право слово! - Сабина от возмущения даже привстала с кресла. - Он вел себя дерзко. Даже для раба, которому позволяется выражать свои эмоции, он их выразил слишком явно. И если вы сами его не накажите, то это придется сделать мне, как Хозяйке, Управительнице Дома. А так как я не имею привычки наказывать рабов индивидуально, то высеку его при всех...
- Госпожа, пожалуйста! Накажите меня сами!
В голосе парня появились испуганно-просительные интонации.
- Хорошо, я его накажу сама, так как считаю нужным, теперь все довольны?!
- Старая госпожа предпочитала всем видам наказания хорошую порку. Наказывают рабов на рассвете, а ночь он должен простоять пристегнутым к вашей кровати. Ему ведь надо дать время, чтобы подумать над своим поведением и как следует раскаяться, как вы считаете, госпожа?
- Как я считаю? Я считаю, что его не за что наказывать, но с правом выбора у меня ведь очень напряженно? Значит, пусть будет так, как считаете правильным вы.
Довольная Сабина встала около окна. Эйнри, поднявшись, подошел к ней и снова был поставлен на колени, спиной к спинке кровати.
- Ползти на коленях надо, избалованный щенок! - и Сабина со всего размаха влепила юноше пощечину, а потом привязала за запястья к кровати той же веревкой, которая до этого использовалась для фиксации наложника.
Эйн позволял делать с собой все, что Сабина считала нужным. Лишь когда его руки были подняты вверх и туго перетянуты, он сильно закусил губу и обреченно вздохнул.
- Я положила на стол учебники старой госпожи, полистайте их в свободное время. Спокойной ночи! Приятных сновидений!
Когда дверь за Сабиной закрылась, Айрин подошла и присела рядом с братом.
- Ну и зачем тебе понадобилось хлопать дверью?
- Так получилось, госпожа, - прошептал он, отвернувшись к стене и смотря в пол.
- То есть, на самом деле ты не хотел хлопать дверью?
- Нет, госпожа, не хотел... Я хотел просто тихо уйти в спортивный зал и разнести там все, что можно.
- Неужели ты ревнуешь?!
- Раб? Свою госпожу? О нет... Мне просто горько, обидно и я ничего не понимаю. Но это мои трудности и я не имел права так откровенно демонстрировать свои переживания.
- Что именно ты не понимаешь? - спросила Айрин, нежно, за волосы челки, повернув голову юноши к себе.
- Почему госпожа выбрала Сайни?
- Потому что он мой наложник. Раб в моем гареме. Логично?
- Простите меня, госпожа...
- Понятно. Не логично. Хорошо, в каком именно месте случилось расхождение между нашими представлениями о случившемся?
- Простите, госпожа?
- Почему я не имела права выбрать себе раба из гарема и спокойно его использовать?
- Это я не имел права хлопать дверью, госпожа. Простите меня...
- Вот ведь как у тебя по кругу песню... Хорошо, поставим вопрос по-другому. Почему, когда я выбрала этого несчастного наложника, тебе стало обидно?
- Он не несчастный, раз вы его выбрали! - возмущенный взгляд глаза в глаза, и тут же снова парень начал изучать пол. А потом прошептал, с тяжким вздохом:
- Я опять сорвался, госпожа! Простите...
- Повторяю свой вопрос!!!
- Потому что... посмел надеяться... что вы захотите использовать меня... а когда вы пошли выбирать раба в гареме, подумал, что не соответствую вашим вкусам... хотя я обычно хорошо чувствую, когда женщине нравится мое тело... а когда вы выбрали Сайни... я... ничего не понял совсем... но это, конечно, не давало мне права... и вообще это не мое дело, понимать ваше поведение... простите меня...
С каждым словом голос все тише и тише, голова все ниже и ниже. Но на последних словах снова глаза в глаза и во взгляде такая детская обида от непонимания происходящего.
- Так, уже легче... Но песню надо сменить срочно. Я тебя прощаю и совершенно не сержусь за этот хлопок дверью. В конечном счете, ты не бил посуду, не ломал мебель, не кричал грубые слова, а всего лишь хлопнул дверью чуть сильнее, чем положено. При этом ты искренне раскаиваешься в содеянном, правильно?
- Да, госпожа... Обещаю, что подобное больше не повторится, и приложу все усилия, чтобы восстановить прежний контроль за своими эмоциями. Я постараюсь... Очень...
- Отлично. А теперь вернемся к моему вопросу. Тебе совершенно правильно казалось, что ты мне нравишься. И Сайни был выбран потому, что очень похож на тебя.
- А почему тогда госпожа просто не выбрала меня? - во взгляде парня появилось искреннее удивление и по-прежнему сохранилось полное непонимание.
- Потому что ты - мой брат.
- А почему госпожа считает, что Сайни ей не брат? Он же сын хозяйки Сабины.
- Ты хочешь сказать, что моя тетушка держала в своем гареме сына своей родной сестры?
- А что в этом такого? Да, его семя, как и мое, нельзя использовать для продолжения рода, но...
- У-у-у... Как у вас тут все запущено! Все, остановись, посиди, подумай о вечном... Мне тоже надо немного подумать. Кстати, а что я должна буду с тобой сделать на рассвете? Мне бы хотелось тебя наказать, если это до сих пор необходимо, до прихода нашей милой тетушки.
- То, что я искренне признал свою вину, не отменяет наказания. Наказание закрепляет чувство раскаяния. В учебниках все это подробно расписано. Старая госпожа мне часто отрывки оттуда зачитывала.
Айрин взяла один из учебников, скинула халатик и залезла под одеяло. Читать и просвещаться. Каждую главу приходилось перечитывать по несколько раз, чтобы полностью проникнуться всеми жизненными моментами, в которых раб мог быть неправ, и системой наказаний за различные проступки. Но сначала она нашла в содержании главу "Стандартные наказания", пункт "Излишнее выражение своих эмоций" и прочла, что рабу в случае подобной провинности полагалось от пятнадцати до пятидесяти обычных по силе ударов.
Периодически девушка не выдерживала и начинала комментировать или уточнять прочитанное, мешая процессу раскаяния. Но читать такое молча было совершенно невозможно. Итоговых мыслей к утру было всего две. Первая и основная: "Как же тут все запущено!" И вторая: "Вот я попала-то!" Но главное - Айрин поняла, что должна справиться. Просто обязана справиться. Потому что любая другая госпожа сделает из ее двоюродного братика даже не отбивную - фарш.