Страница 1 из 35
Грегори
Солнце скользнуло над Корабельной скалой, зацепилось брюхом за мачту, и из прорыва полилось неприятно красное небо. Над скалой как всегда кружили черные падальщики, знаменуя незыблемость мира. За окном капитанского дома город постепенно погружался в сумерки.
Грегори Хорвен затворил окно, чтобы морозный воздух не проникал в комнату. Пожилым людям вредно находиться на сквозняке. Недовольно заворочался на полу Гасс. Гасс слушал улицу, а закрытый иллюминатор отрезал его от этого надежного источника собачьих знаний.
– Ничего, псина, еще полчаса, и пойдем домой. – Грегори наклонился, чтобы почесать пса за ухом. Тот охотно потянулся навстречу.
– Соэн, поди сюда… – прохрипел капитан. Он лежал на высокой койке под тремя одеялами.
Грегори вздохнул – капитан все чаще путал его с сыном. И проще было с ним согласиться, чем доказывать обратное.
– Я здесь, капитан.
– На «Райле» пожар. Скажи, чтобы задраили трюмы. Скажи, чтобы они закрыли чертовы трюмы!!!
«Райль», флагман королевского флота, сгорел на рейде дель Констанц больше, чем полвека назад. Тогда капитану уже было лет сорок, и он командовал воздушным эсминцем «Святой Дерк». Именно его пароход пришел «Райлю» на помощь.
Капитану до сих пор снится тот день. Он путает прошлое и настоящее, так бывает со стариками. Он единственный из живущих ныне, кто видел море. Видел воздушно-морской королевский флот над бухтой. Флаги, вольно реющие на ветру... выросло целое поколение тех, кто обо всем этом только слышал.
– Да, капитан,– ответил Грегори. – Я передам на «Райль» чтоб закрыли трюмы.
Капитану есть, чего вспомнить. Ведь он ходил еще под флагом адмирала Фарна, величайшего из воздушных флотоводцев. Он участвовал в трех воздушно-морских сражениях. У капитана есть несколько наград и синяя лента героя.
Грег иногда завидовал старику – тот в своих грезах уходит от неприглядного настоящего в такие синие дали, каких не достигнет больше никто.
– Хорошо, Соэн, сынок. Ты настоящий моряк.
У него сохранилось отличное зрение, и он узнает воздушно-морскую форму адъютанта. Он узнает ее сквозь толщу времени и своих синих далей, и привычно дорисовывает знакомый образ Соэна.
– Служу Отчизне, – без тени улыбки ответил Грег.
Он ведь ей и вправду служит. Страна осталась далеко-далеко, за горами, пустошами, лесами. Страна осталась за огромным пыльным стеклом истории. Страны нет. «Страны нет. А мы есть. Мы – осколки некогда великой державы. Но это не отменяет службы. Потому что не будь мы моряками, все бы здесь развалилось на хрен. Поросло бы пылью, пошло прахом. Как это ни пафосно звучит, Страна – это мы. То, что от нее осталось».
Грегори часто думал об этом. Если верить в то, что у тебя тоже есть предназначение, то как-то проще смотреть на то, во что постепенно превращается мир вокруг.
– Ступай, сынок. Спасибо, что не забываешь старика.
Жизнь в капитанском доме идет по часам. Сейчас судовой хронометр покажет семь, отзвенят склянки, с камбуза отзовется будильник Аграны. Через минуту внизу хлопнет дверь и по стальному трапу застучат каблуки Даниэля. Даниэль приходится капитану внучатым племянником. А сам Грегори видит в нем друга и наставника. Так же как многие другие его сверстники. Немного ученый, немного поэт, главный смотритель морского музея, любимец мальчишек – он единственный человек, который постоянно обитает в капитанском доме помимо самого капитана.
Как только Даниэль войдет в дом, вахта закончится, и Грегори сможет уйти.
Первым поднялся и затрусил к выходу Гасс. Он лучше людей умеет считывать знаки событий.
Грегори попрощался со стариком как раз, когда Даниэль сошел с трапа. Они встретились в дверях. От хранителя музея пахло вечерним морозцем и углем.
– Ну как тут? – без приветствия спросил Даниэль, протирая запотевшие круглые очки.
– Пожар на «Райле», – отчитался Грегори. Гасс пробрался мимо них к трапу и зацокал когтями по ступеням.
– Просветлений не было?
– Нет.
– Ничего. К весне ему и в прошлом году было худо. Устал, моряк?
– Нет. У него интересная библиотека.
Даниэль понимающе кивнул.
– Завтра приходи в музей, провертим твои наброски. А потом сходим на Корабельную. Инструмент прихвати.
– Приду.
В музее уютно и светло. Там есть большой стол, книги и таблицы. Когда у Грегори выпадает свободный вечер, он идет именно туда, чтобы потихоньку превращать мечту в цель.
Раскланявшись с Даниэлем, Грегори поспешил вниз, на ходу поднимая ворот шинели – на улице холодно, а скоро будет еще и темно.