Темная страсть

Автомобиль несся с бешеной скоростью и притормаживал лишь на крутых поворотах. Обычно я боюсь больших скоростей, но тут мне всё равно. Я даже хочу, чтобы мы врезались куда-нибудь или упали в кювет — это хоть маленький, но шанс вернуться домой.

От одной мыли о Кирилле всё сжималось и нестерпимо хотелось плакать. И не просто плакать, а выть взахлеб, не сдерживая себя, и кричать во всё горло от безысходности. От осознания того, что я сама, собственноручно разрушила свою жизнь. Да ладно я! А Кир? Он там с ума сходит. И из-за чего? Из-за моей глупости. Все наши проблемы, все мои обиды теперь мне кажутся мелочными и не значительными.

Автомобиль остановился возле заброшенного пирса. Там нас уже дожидался потрёпанный катер. Название судна от времени стерлось, и всюду виднелась ржавчина. Состояние пирса было не лучше, чем у катера. Мои ноги так и хотели попасть в дыры в прогнившем деревянном настиле, но Николос всегда подхватывал меня и не давал упасть.

Как только мы поднялись на катер, мотор заревел, и мы отплыли. Мне выделили крохотную вонючую каюту, в которой я и просидела всё время. Утром следующего дня мы опять сели в автомобиль, и через два часа я уже поднималась по трапу самолета.

Частный самолет был оборудован двумя спальнями: одну заняла я, другую - Руди.

Сидя на кровати, я осознала, что каждое мгновение всё дальше и дальше отдаляет меня от Кирилла.

Дверь открылась, и ко мне зашел Николос. Он кинул сверток на кровать.

— Можешь помыться и переодеться, — Руди открыл узкую дверь, показывая, что у меня в комнате есть душ.

— Не хочу, — отвернулась от него и от его плотоядных взглядов.

— Дело твоё, — бросил мужчина и вышел.

Через несколько минут мне принесли поднос с едой. От запаха запеченной рыбы меня затошнило. Еле успела добежать до ванной, где меня вырвало. Умылась холодной водой и, прихватив с собой небольшую посудину, легла на кровать.

Самолет набирал высоту, и меня затошнило ещё сильней.

— Ты вся бледная, — открыла глаза и увидела Николоса, он хмуро посмотрел на нетронутую тарелку. — Если ты сейчас не начнешь есть, я сам засуну еду тебе в рот и заставлю проглотить. Я жду! — крикнул мужчина.

Села и, взяв с тарелки кусочек хлеба, откусила его. Реакция организма была мгновенной — меня тут же вырвало.

— Ты хоть воду пей, — посоветовал Руди, матюгнулся и вышел. Больше он меня не беспокоил.

На следующий день мы приземлились и опять куда-то ехали. Я даже не смотрела на дорогу. А какая разница, где находится твоя тюрьма

Автомобиль затормозил. Я услышала скрип открывающихся ворот, но все равно не поднимала головы и продолжала смотреть в пол.

— Выходи! — скомандовал Николос.

На улице дул холодный ветер, и Руди быстро потащил меня по дорожке, в направлении мрачного огромного замка, наверняка построенного в средневековье.

Мы зашли внутрь, сердце бешено забилось — по лестнице спускался Шиманский.

В душу закрался ужас — в прошлый раз он меня чуть не убил, а сейчас я полностью в его власти. И он точно не упустит шанс ударить Беккера посильней. Что он задумал — отошлёт меня Киру по частям?

Шиманский подошёл, я зажмурилась. Мужчина крепко меня обнял.

— Здравствуй, доченька, наконец-то ты дома.

Шиманский выпустил меня из объятий. Понимание услышанного пришло не сразу. Всё складывается. Кир говорил, что один из моих родителей — сильный демон из его мира. Когда я увидела впервые Шиманского, его внешность и голос показался мне знакомыми. Нутром чувствую, что я услышала правду.

— Да ты устала, моя девочка, тебе надо отдохнуть. Поспи, приди в себя, а после мы поговорим. Но прежде, — он подошел к столу и взял стеклянный стакан, наполненный темной жидкостью, — выпей это, — он протянул мне его.

— Что это?

— А это, дочка, чтобы ты глупостей не наделала. На, пей, — он ещё раз протянул мне стакан. Запах гнили и подвала ударил мне в нос, и я отвернулась.

— Нет, — твердо ответила ему.

— Николос, — обратился он к мужчине и кивнул в мою сторону.

Руди подошёл сзади и обхватил меня, лишая возможности сопротивляться. Он больно нажал на щеки, и мой рот открылся. Шиманский влил мне мерзкую, вонючую жидкость, а Николос заставил её проглотить.

Когда всё закончилось, меня отпустили, и я повалилась на пол.

Две женщины подбежали ко мне, подняли, и повели наверх. Они завели меня в темную комнату и оставили одну. Подергала дверь — конечно, заперта. Шатающейся походкой добрела до окна, заглянула за задернутые шторы — решётка.

Опустила голову, закрыла глаза и пытаюсь сдвинуть с места хоть что-нибудь. Бесполезно — всё на своих местах. Не зря Шиманский напоил меня этой дрянью — я теперь беспомощная, как котёнок.

Не знаю, сколько просидела, смотря в одну точку, но когда вернулись женщины, сказали, что уже вечер.