Арход. Жезл Ктора

- Можешь.

- У меня платье… сами видите. Рабочее. Другие в общежитии остались, лень за ними идти.

- Это условности, - отрезала подруга.

- Ну да, условности, - возразила я. – Сама-то вон какая красавица.

Сероль наклонилась ко мне и тихо сказала:

- Я ненавижу это платье. Корсет этот дурацкий все ребра сдавил, не вздохнешь. Если бы не Алежур, никогда бы не надела, правда.

- Охотно верю, - сказала я. – И тем не менее. В таком виде в ложу вряд ли пустят. Удивляюсь, как я досюда-то дошла.

Мальчишки от нечего делать принялись выискивать друг на друге разноцветные бумажки, а отыскав, с хохотом давить, извлекая из них разнообразные, порой не очень приличные, звуки. Ну, чисто дети!

- Ты молодец, что билет достала, - сказала Сероль. – Алежур за приглашение пообещал папе учиться без хвостов.

- И это ужасно, - притворно вздохнул Алежур.

- Не ужасно, - ответила девушка. – Ты просто лодырь.

- У него нет достаточно веской мотивации, - вступилась я за парня, видя, как он помрачнел.

- Точно, - подхватил Валлар. – У нас ни у кого нет достаточно веской мотивации. А у тебя, Юсти, она точно есть.

Они были правы. Нет, про их мотивации я не знала ничего, хотя большинство студентов первого курса на самом деле не блистали на занятиях и экзаменах. А вот мне приходилось вкалывать весть год до черных мух перед глазами. Потому что только так  я могу достичь поставленной ещ пять лет назад цели.

Увы, за год я, как ни старалась, не приблизилась к ней ни на шаг.

Я до сих пор не нашла ни одного упоминания о жезле Ктора.

Я до сих пор не знаю, кто убил моих родителей. И представления не имею, как к этому вопросу подступиться.

- Вот и надо наконец хорошо отдохнуть, - сказала Сероль.

- Я и отдыхаю. Хотя… если бы мне не подарили приглашение, вряд ли стала бы добывать его самостоятельно.

- А… кто подарил? – с нотками ревности в голосе спросил Валлар.

- Соседка по гостинице. Эльфийка. Будет играть на флейте.

- Вот это да! – восхитилась Сероль. – Нет, правда? Настоящая живая эльфийка? Не фантом? Слышите, пацаны?

Пацаны кивнули.

- Тем более пойдем с нами. Там же лучше слышно.

Я задумалась. А, может, ну ее, эту работу? Доделаю ночью. Вечером в любом случае не смогу, потому что иду в «Веселый тролль».  У меня даже мысли не было, чтобы не пойти. Пообщаться со среброликой! Да я и мечтать о таком боялась!

Нет, ночью работать плохо. А после ресторана – тем более. Можно исказить руну, а эти и вовсе были незнакомые. Напортачить – раз плюнуть.

- И лучше видно, - сказала я. – В том числе и меня.

- Юсти, ты опять про платье, что ли?- спросил Валлар. – Вот честное сенталийское, нам все равно, в чем ты одета.

- Не только про платье. Кстати, ребята. Вы случаем не встретились с госпожой Варитой?

- Она тоже тут? Вот же дрызь…

Алежур загрустил. В его планы не входила встреча с кураторшей.

- Да забыла она про твои два хвоста, - успокоил его Валлар и обратился ко мне. – Пока не встретились, а что?

- У нее такая интересная брошка на платье… Какой-то артефакт. Но я не смогла определить область его применения. Если встретите – спросите, а?

- Ели встретим, спросим, - пообещала Сероль.

- Ой, кажется скоро начнется, - сказала я, услышав звуки фанфар. - Вы идите. Мне тут… Я поработать хотела.

- Маньячка, - констатировала Сероль. – Ты поэтому на каникулы не уехала, да? Тебя же вроде дядя приглашал?

Я бы не сказала, что он очень сильно приглашал, скорее, из вежливости. У самого в семье пятеро ртов. Однако он и слова не сказал отцу, когда тот попросил приютить у себя племянницу. Мне было пятнадцать. Я не хотела никуда переезжать. Однако ослушаться родителей не посмела и все-таки переехала. Дядя дал мне новое имя и свою фамилию. А через месяц родителей убили.

- Мне просто надо работать, - сказала я, отворачиваясь и прикрывая глаза ладонью. – Срочный заказа для мастера Тряка. Так что вы идите, ладно? В перерыве увидимся. Я вас найду, не волнуйтесь.

- Да, мы пойдем, - растерянно и чуть испуганно пробормотала Сероль, оглядываясь на ребят и не понимая, что такого она сказала.

Я кусала губы и не могла объяснить ей, домашней девочке, как и другим однокурсникам, насколько тяжело не иметь своего дома, куда можно вернуться. Насколько ужасно не иметь возможности никогда, никогда не обнять маму и папу, не услышать заботливые и веселые голоса и не увидеть родные улыбки.