Страница 57 из 122
Кажется, я тогда упала. Сама или меня кто-то толкнул? Не помню.
Единственное воспоминание - сильно ударилась головой.
Неужели во мне и правда зашит кусочек эженита?!
В дверь постучали. Заглянул Бац:
- Я принес новый костюм. Старый пришлось выкинуть. Очень уж ты неаккуратен, дружище Шмяк. Как об веточку можно было так уделать прекрасный сюртук? Я не говорю про спину.
- В том кустике, где я была, еще и не так царапают… Спасибо, Бац!
Лесс ходил довольно долго, явился весь пропахший гарью и ужасно сердитый. Поворчал с порога:
- Нет твоей гостиницы.
Я уставилась на него недоуменно:
- Лесс! Ты что, не нашел ее? Я ведь дала точный адрес. Недалеко от королевского сада, на углу Цветочного Луга и Железной.
- Там ее нет! – крикнул он. – Ты меня вообще слышишь? Гостиницы больше не существует! Она сгорела. Подчистую.
Гостиница сгорела? Я подпрыгнула на кровати, где все еще приходила в себя:
- А… что еще? Еще что-то сгорело?
- Больше ничего. Хорошо, что пожар не захватил соседние дома.
Ох. Ну, конечно!
Клетка с Фенькой осталась открытой. Никем не охраняемая птичка вылетела, слопала всю бумагу и самовозгорелась. Вместе с гостиницей.
Тихий ужас.
Надо было хватать тогда клетку и драпать поскорее. Глядишь, и сама бы не попалась, и Фенька сидела бы рядом.
- А… жертвы есть?
- Кажется, нет.
Это хорошо. Вот чего бы я себе не простила – так это жертв пожара по моей халатности.
Жаль пропажи артефактов и денег, но больше всего – миниатюру с изображением родителей, с которой я никогда не расставалась.
Жаль пропавшую Феньку. Хотя, надеюсь, она-то не пропадет.
- Какие еще новости в свете? – спросила я просто так.
И неприятно поразилась, когда Лесс ответил:
- Кроме пожара в гостинице всех занимает только одна новость. Принц Рабистании Мальтер убил своего отца и узурпировал трон.
Я вытаращила глаза:
- Он сошел с ума?
- Похоже на то, - криво усмехнулся Лесс. – Даже если учесть, что король Рабистании был тиран и держал в страхе свой народ, то… это же все-таки отец. Человек, давший тебе жизнь… Ну, я имею в виду – участвовавший в этом процессе. Какой бы он ни был… Я бы не смог.
- Про меня и говорить нечего, - вздохнула я.
И… внезапно для себя заплакала.
Я снова вспомнила маму и папу.
Лесс не стал меня успокаивать, тихо вышел из комнаты.
А я предалась воспоминаниям.
Если честно, я до конца не верила в гибель родителей. Я не видела их мертвыми. Нет никаких доказательств, что они были в подвале, в своей лаборатории, когда произошел взрыв. Нам прислали скупое письмо на официальном бланке: Южин и Санниэль да Торва погибли во время эксперимента, проводимого ими без согласия официальных властей.
Я рвалась поехать, уговаривала дядюшку, умоляла, просила. Когда поняла, что меня не отпустят, просто легла и пролежала почти сутки. Мне хотелось уснуть и увидеть их во сне. Живыми. Чтобы мама гладила меня по голове и тихо называла принцессой, а потом спрашивала, какую сказку рассказать на ночь. Чтобы папа сказал: а сейчас я сделаю артефакт специально для моей дорогой дочки. И пошел бы в лабораторию и вышел оттуда через час со скромным гребнем в руке. А я уже неслась бы к нему навстречу и знала, что этот гребень делает волосы послушными в прямом смысле слова – по моему желанию они становились то кудрявыми, то прямыми, то сами собой заплетались в косички.
И лишь много позже я услышала слово «убийство», произнесенное дядюшкой тихо-тихо, так, чтобы не услышали дети.
И все поняла.
Тогда, в тот вечер, пришел конец первому этапу в моей жизни.
А теперь закончился второй.
Я потеряла все, что имела. Сперва – родителей и отчий дом. Теперь - Феньку, артефакты, в том числе и тот самый гребень, папин подарок. Деньги, что откладывала на ту самую редкую книгу. Смешно вспомнить, сколько работ я выполнила, чтобы собрать нужную сумму… В огне пожара сгорели милые сердцу безделушки, которые я хранила как воспоминание о детских годах.
Ничто не держало меня в Онтиле. Завтра с утра мы с Лессом отправляемся в общину.
Мне очень, очень, просто до зарезу необходимо встретиться с Кайримом.