Высота

Глава 12. Другое начало

 

Еще под кожей бьется пульс и надо жить.

Я больше, может, не вернусь, а может, я с тобой останусь.

 

«Останусь»

гр. Город 312

 

Часть 1

 

К счастью, в реальной жизни сохранить одно и тоже состояние души длительное время почти невозможно. Даже самый лучший мед со временем засахаривается, точно также радость и счастье теряют прежние краски.

С чувством утраты все немного сложней. Вначале оно опаляет разум ужасом, затем разливается слезами обиды и непонимания, и лишь потом отупляет одиночеством и страхом. Это происходит быстро, болезненно и неотвратимо.

Только какое-то время спустя, отгоревав и смирившись, начинаешь жить. С грустью рассматривать фотографии, делиться тоской с близкими, удивляясь, вспоминать забытые светлые моменты.

Изначально сотворенный для жизни, человек привыкает ко всему. Рубцуются шрамы на теле и душе, захлебнувшись горем, успокаиваются мысли. В масштабах вселенной это краткий миг, но для человека каждая минута наедине с отчаянием тянется вечность. И беда тому, кто одинок и заброшен, кто не может разделить чашу печали с близкими, поплакать о прошедшем в знакомую жилетку, опереться о надежное плечо друга.

***

Проснулась Карина от боли, банальной головной боли. Голова трещала, а солнечный свет непривычно и жестко резал по глазам. Не поднимая отяжелевших век, прислушалась. Справа кто-то жалобно постанывал, со стороны ног доносилось тихое, размеренное сопение, а слева, в паре метрах от нее еще кто-то жадно и неприлично громко хлебал жидкость.

Облизав пересохшие губы, девушка сощурилась. Надо же как-то узнать, что произошло и где она!

Перед глазами промелькнул знакомый коряжистый силуэт с широкой довольной мордой. "Дольф!" - услужливо подсказала память.

Пес, словно услышав кличку, оторвался от вкусной лимонадной лужи на полу и посмотрел на девушку. Маленькие ушки резко встали торчком, а клыкастая челюсть отвисла.

"Красноречиво!" - подумала про себя Карина. Если даже серьезный пес обалдел от увиденного, то стоит ли пробовать открыть глаза полностью? Может лучше закрыть и попробовать снова уснуть?

 

Однако, стоило лишь этой соблазнительной мысли появиться на свет, как кто-то крепко сжал ее лодыжку.

"Это сон, это не со мной..." - пыталась убедить себя девушка, но шея уже поворачивала раскалывающуюся от боли голову в сторону ног. Потребовалась целая минута чтобы раскрыть глаза и осознать увиденное.

- Черт... - обалдело прошептала себе под нос.

Крепко сжимая в руках босые женские ноги, рядом мерно посапывал некогда любимый босс. Длинный угловой диван свободно вместил бы троих, но Булавин, видимо, так не думал. Развалившись всем телом на той же стороне плюшевого исполина, он умудрился сгрести себе под голову обе девичьих ножки, и сейчас колючая густая щетина волнительно щекотала кожу.

Она попробовала освободить ноги, но куда там! Онемевшие конечности не слушались. Придавленные тяжелой сильной рукой к мужскому лицу, они отказывались покидать нагретое место. Девушка нервно сглотнула. Сквозь шум в больной голове не могла пробиться ни одна здравая мысль. Как же ей выбраться из ситуации?

А как она в нее попала?

Второй вопрос пришел неожиданно, холодной волной прокатившись по телу, но в этот раз память предательски молчала.

Такое было с ней впервые. Сухость во рту, жажда, головная боль и слабость... Прям как у папеньки после празднования последней звезды на погонах. Он тогда мало что помнил. Вот только проснулся дорогой отец в объятиях законной супруги, а не какой-нибудь бывшей пассии... Разница огромная.

Закрыв тяжелые веки, она снова и снова пыталась по крупицам восстановить картину прошедшего. Вспомнилась больница, тревога за Лешку, печаль шефа, потом его руки, сжимающие замерзшие пальчики, путь назад. Какие-то неясные образы проносились в голове: Кузьмич, туфли на мокрой траве, рюмки...

Внезапно рядом кто-то громко вздохнул. От неожиданности девушка чуть не закричала, только еще одного сюрприза не хватало для полного счастья. На этот раз повернуть голову и открыть глаза оказалось не так сложно.

На другой половине углового дивана, скрутившись калачиком помирал от похмелья давешний герой-любовник Ферзь.

Парень стонал, ворочался на одном месте и невнятно что-то бормотал себе под нос.

Сквозь всю эту суету, неожиданно Карина разобрала слова "Кузьмич, не надо больше самогона". Как после кодовой фразы, с памяти спала пелена алкогольной амнезии.

Под громкое "Ой!" вырвавшееся из собственного рта, она в миг вспомнила все шокирующие детали прошедшей ночи. Румянец щедро окрасил лицо, оставалось надеяться на то, что остальные участники событий еще долго пробудут в беспамятстве.

***