Я Люблю // Покори меня

Гера, как, наверное, все тонко чувствующие натуры, любила интеллектуальную прозу. Тончайшее кружево, которое плели талантливые авторы на радость своим почитателям. Отдельную полку ее внутренней библиотеки занимали Скандинавские творцы. Сюжет, манера повествования, герои и настроение - всё в их произведениях отвечало внутренним устремлениям, идеально совпадая с ее биоритмами. Если бы Гера имела склонность к сочинительству, она бы совершенно точно писала подобным образом. Девушка не могла вспомнить автора, но фраза его романа как нельзя точно подходила под описание ее нынешнего состояния. «Свобода выбора – иллюзия. Жизнь раз за разом сталкивает нас с проблемами, которые мы так и не разрешили.» Именно. У Геры таких проблем было не сосчитать. И ничего, жила себе спокойно. Да, иногда вскакивала по ночам от кошмаров, да, не могла построить отношений с мужчинами, но ее всё утраивало. Она не стремилась что-то менять. Банальная здоровая трусость, чувство самосохранения. Потому что ломать в себе давно и прочно стоявшие стены невозможно без боли и крови. Если делать это грубо и бездумно – можно погрести себя под обломками. Хотя гарантий не было даже при самой ювелирной работе. Отдирать от заржавевшего фундамента своих страхов переплетенные узелки вен и артерий – задача не из легких.

Но Гере чертовски повезло. Небо даровало ей не простого хирурга, оно преподнесло ей отчаянного виртуоза, который так заговорил ей зубы, что даже наркоза не потребовалось. Гера утешала себя тем, что он помогает ей исключительно из альтруистских побуждений. Потому что как только она поверит в его любовь, пути для спасения будут автоматически отсечены. Несмотря на полное отсутствие опыта отношений в разрезе мужчина-женщина, Георгия интуитивно понимала, что если она, доверившись, до предела распахнет ему двери своего сердца, то подвергнет себя смертельному риску. Ведь в случае его ухода она не соберет себя уже никогда.

-Замерзла? – Её обхватили горячие мужские руки, набрасывая на озябшие плечи спортивную кофту.

-Немного. –Гера, чуть повернув голову в его сторону, благодарно улыбнулась за проявленную заботу.

-Как ты себя чувствуешь? – В его голосе отчетливо слышалось беспокойство.

-Отлично. Бодра и полна сил. – Ее наградили поцелуем в щеку.

После недавнего срыва им пришлось задержаться на Родине Алима еще на несколько дней. Гера была слишком слаба, чтобы без последствий выдержать перелет. Да и свежий горный воздух способствовал более быстрому восстановлению.

Они много гуляли вдвоем, пропитываясь особой атмосферой гостеприимного уголка земного шара, читали, лежа на траве, иногда наперебой ведали друг другу какие-то важные моменты из жизни «до», в другие дни – как, к примеру, сегодня, говорить не хотелось вовсе. Всё важное было понято без слов.

А еще её виртуоз читал стихи – Окуджаву и Мандельштама, Вознесенского и Анненского. В такие моменты ей хотелось остановить время, или наоборот – сделать так, чтобы драгоценные секунды длились вечно.

Но всё хорошее, как известно, имеет свойство заканчиваться. К этому выводу Гера пришла, сидя в салоне самолета. Почему-то возвращение домой страшило. За эту сложную, неоднозначную, восторженно-волшебную неделю она привыкла к новой себе, к Нему, открывшемуся ей в новом свете, к великодушным людям, от которых не ждешь удара в спину. Теперь же данные задачки поменяются, и к ним снова нужно будет привыкать…

***

-Проходи, хорошая моя. – Геру мягко подтолкнули в сторону абаевской гостиной. Как-то так получилось, что из аэропорта они приехали напрямую в дом Биг Босса. На этот раз ее мнение учитывалось, ей даже дали бы выбор другого направления их следования, но девушка смиренно молчала, наблюдая за быстрым бегом асфальтной ленты под колесами внедорожника.

На очередной развилке она смело выбрала путь к Счастью. Правда, как оно выглядит – это самое счастье – Георгия не знала. Разве что неясные, расплывчатые воспоминания детства, покрытые густой туманной дымкой прошлого. Да и осознание, что те моменты станут самыми счастливыми за всю ее жизнь, пришло позже. Намного позже. Ценность дедушкиных улыбок, ветра в волосах, воздушного змея в безоблачном небе, бесхвостых ящериц, плеска воды, лучиков заходящего солнца и всего того, что пронесешь потом сквозь годы в сердце, которому запрещено любить. И вспоминать. Ибо больно. Так больно, что хочется выть от бессилия и невозможности изменить хоть что-то в круговороте жизни. Кто бы сказал ей тогда, что цепляться за дедушкину руку нужно со всей своей детской силы, потому что касаний им было уготовлено ничтожно мало. Кто бы предупредил, что следует бросать всё, кидаться Деду на шею, и вдыхать незабываемый запах Счастья с ароматом табака и степных трав.

Сейчас ее персональное Счастье пахло иначе. Терпкий сандаловый аромат с легкими нотками мускатного ореха и Его собственный запах, уже успевший въестся под кожу. Она тоже теперь так пахла, проведя в его объятьях всё время перелета.

Не успев толком пройти в комнату, Гера развернулась в крепких мужских руках, пытаясь взглядом передать всё то, что было сейчас на душе. Показалось, что взглядом выходит не очень доходчиво, тогда она прижалась губами к его губам, не целуя, а просто передавая таким образом испытываемые эмоции. Благодаря. Прося помочь, подсказать, направить. Виртуоз кивнул, показывая, что принял сигнал. Углубил поцелуй в ответной реплике: не бойся, положись на меня. Через секунду Гера уже была в воздухе. И всё казалось таким правильным, что даже мысли не возникло возмутиться или прекратить его действия. Девушка знала, что он смог бы остановиться. Несмотря ни на что. Ради нее. Лишь на мгновение она прервала поцелуй - считала нужным предупредить: