Страница 5 из 470
Он орудовал оружием как безумный, отбивая атаку за атакой. С одной стороны, с другой, прямая "в лоб"...
Ему б десять клинков - и десять рук.. Но имелось только две. В правой - меч, в левой - баклер. Маленький щит помогал обороняться - острый край даже снес башку со змеиной шеи - пока одна из гадин, впившись зубами в железо, не вырвала баклер из хватки. Тогда пришел черед кинжала.
Спину жжет пот, мгновения как часы...
Мир свелся к этим проклятым гибким мерзавкам, так и мелькавшим перед глазами. Еще несколько голов упали на землю, но их было много, слишком много, и Кевин знал - скоро до него доберутся. То одна, то другая прорывалась сквозь защиту. Зубы подрали куртку, звякнули о нагрудник, оцарапали ногу.
Головы блестят слизью, льется пеною слюна...
Вот-вот удача оставит его. Он на миг ослабит бдительность, потеряет терпение чудовище... Однообразная игра в "сруби башку" превратится в веселую "урви кусок мяса побольше". Кевин сдохнет здесь, сожранный живьем. Поделом - за глупость. А Филип с Денизой забудут о встрече назавтра.
Вместо того, чтобы опять отступить, он бросился вперед в отчаянном рывке, прямо навстречу тварям. В последний момент упал на колени, уберегая лицо. Темная голова ударила в плечо, другая пронеслась над ухом, рядом дергались скользкие гибкие тела. Меч, который Кевин поднял перед собой, прорубил ему путь сквозь нескольких тварей, с силой резанул по месту, где соединялись их шеи. Твари заметались в панике, а когда попытались сжать врага в смертельных объятиях, Кевин уже отскочил назад, лишившись только куска плаща да чувства обоняния, и обретя пару-тройку царапин.
Головы чудовища, что росли рядом с этой новой раной, бессильно поникли, движения остальных чуть замедлились. Черная жижа струилась на землю из глубокого разреза, из кровавого кратера на боку. Но атаки продолжались, а второй раз Кевин этих гадин врасплох не застанет.
Нужен план, понял он, продолжая методично работать мечом. Или его подобие. Атаковать надо, пока не вымотался. Заставить башки отпрянуть, а потом метнуться вправо, полоснув сверху-вниз по боку...
Лодыжку сжал стальной захват, и Кевин запоздало вспомнил про щупальца. Земля ушла из-под ног.
От удара о мостовую вышибло дыхание. Перед глазами мелькнуло звездное небо, а затем сверху обрушилась черная лавина.
Жизнь ему спасло то, что в падении чудом не выронил меч. Вскинул клинок перед собой - и чудовище, швырнувшись на жертву, само себя насадило на острие.
Адская боль пронзила руки, плечи, спину. Кевин зарычал - и, невероятным напряжением всех мускулов, удержал на весу ту часть туши, что давила на клинок. Его сила, хотя бы она не предала его, не позволила рукояти прибить Кевина к земле. Яблоко навершия стукнуло меж ребрами - и только.
Черная кровь лилась по клинку и рукам, вокруг клацали пасти... Но вместо того, чтобы разорвать жертву на части, чудовище и его головы дернулись вверх, убегая от боли.
Руки едва не вырвало из суставов - меч застрял крепко. Сила рывка приподняла Кевина в воздух. Затем его снова приложило о камни, а меч, свободный, остался в правой руке.
Кевин приподнялся на локте, готовый защищаться. Чудовище нависло над ним, чуть выше, чем он мог дотянуться клинком, а щупальце все так же тянуло за ногу, не давая подняться. Длинношеие тварюги пришли в себя и рвались к живому мясу. Истекали слюной, хрипели, бешеные глаза горели жаждой.
Сквозь гул в ушах и злое шипение донесся высокий голосок.
- Бежим, Филип, давай же!
Милая Дениза!
Твари, еще помня силу его ударов, действовали осторожно, но Кевин знал, смерть - дело мгновений. Новое щупальце выползло из огромного тела и влажно скользнуло по ноге.
Краем глаза он заметил фигуру мужчины, метнувшуюся к чудовищу. Как тогда. Кевин отвлекся - лишь на миг, но этого оказалось достаточно. Одна из тварей увернулась от клинка, стальные зубы впились в незащищенное бедро. Не сдержав крика, он дико махнул мечом. Отрубил твари башку - и другая ударила в грудь. Зубы оставили глубокие полосы на металле кирасы.
Твари атаковали с новой яростью, даже не заметив, как рядом выросла стройная фигура в черном. В руках Филипа блеснул тонкий бальный клинок, с размаху впился в темный бок чудовища... И раскололся с жалобным звоном.
У этой твари почти непробиваемая шкура, с усталым отчаянием понял Кевин. Уязвимы ее "пестики" и нутро, и с близкого расстояния пистоль смог проделать в шкуре дырку, но...
- РАНА! - прохрипел он.
Кевин не знал, понял ли его Филип. Молодой Картмор уклонился от рванувших к нему морд и исчез из вида.
Где-то валялся меч бедняги Гарта. Хорошо бы Филип пошел за ним... Скорее, сбежал.
А Кевину хватало забот с тварями. Они возникли одновременно, справа и слева, и он убил первую и спугнул вторую. Еще одна взрезалась в нагрудную пластину - а затем метнулась к лицу, и он заглянул вглубь ее огненных глаз. Сверкнули клыки.
В следующий миг вся туша отпрянула назад с пронзительным ревом, увлекая головы-пестики в темное небо. Из раны, оставленной на теле выстрелом, торчал меч, а на рукоять меча навалился Филип. Клинок медленно погружался в плоть. Несколько тварей метнулись к новому врагу, но он упал на колени, не выпустив оружия, и они пронеслись над ним.
Кевин перерубил щупальца, сжимавшие его ногу, и встал. Мир заплясал перед глазами, а когда зрение прояснилось, склизкие твари снова скалили на него зубы, а горло Филипа сдавливало щупальце. Картмор безуспешно пытался отодрать жестокую удавку, его лицо потемнело, он хватал ртом воздух. Что ж, пусть поволнуется.
Кевин смотрел на тварь, как волк на загнанную добычу, в предвкушении, улыбка дергала губы.