Страница 72 из 76
{Maxence Cyrin - Where Is My Mind (Pixies Piano Cover)}
В один из холодных октябрьских вечеров приезжает Марк. Он нечастый гость, мужчинам вообще очень тяжело переносить унизительные и болезненные встречи с умирающими, кем все упорно считают Алекса. Но из всех своих друзей Алекс готов видеть только Марка, они часто говорят по телефону, обсуждают наиболее важные дела, в основном те, которые решить без мнения или подписи Алекса невозможно.
Теперь только я увидела Марка совсем иначе, нежели он запомнился мне в Париже: серьёзным, ответственным, деловым. Он главный партнёр, заместитель и помощник Алекса в рабочих вопросах и лучший друг в жизни. Но даже этот самый лучший друг долго расспрашивает меня о лечении, о моём собственном самочувствии, о моей семье, о чём угодно, только бы как можно на дольше отсрочить встречу с Алексом, потому что его душераздирающая худоба, бледность и отсутствие волос с непривычки делают Марка совершенно не способным контролировать свои эмоции. А сдерживать их нужно, просто необходимо! Нельзя показывать своей слабостью, как плохи дела, нельзя унижать жалостью, нельзя обижать!
В прошлый раз Марк спустился, рыдая, и в этот раз я стараюсь подготовить его заранее:
- Марк, Алекс похудел ещё больше, но ты не пугайся, это всё временно и скоро пройдёт. Просто он теперь совсем не ест, только капельницы поддерживают в нём жизнь. Но и это не страшно, потому что это не из-за болезни, а из-за облучения и химических лекарств! Как только мы закончим курс, он сразу же начнёт поправляться. И врач говорит, что с каждым днём его организм избавляется от рака всё больше и больше, главное довести это дело до конца.
- Ты знаешь, я боюсь его тревожить, может, пусть он лучше спит, а ты дай ему эти бумаги на подпись, когда он будет в состоянии их подписать, а я завтра заеду, заберу?
- Нет, Марк! Ты должен пойти к нему с широченной улыбкой и, как ни в чём не бывало, сказать, что он выглядит лучше, чем в прошлый раз, что цвет лица живее, и что ты зашиваешься без него и ждёшь на работе! Это ясно тебе?
- Окей, я понял.
- Просто представь его ещё более худым, осознай, смирись, и тогда только иди. И да, не трогай его, я сама разберусь, просто оставь эти бумаги на полу, я потом помогу ему встать, и мы вместе подпишем. Завтра заберёшь. И подумай заранее, о чём будешь с ним говорить, чтобы у него не сложилось впечатление, что ты не видишь смысла в обсуждении чего-либо, как это вышло у вас в прошлый раз! И не смей рыдать, ты же мужчина, в конце концов! Зачем тебе бицепсы, если ты не можешь сдерживать слёзы, когда друг болен и другу нужна поддержка!
Марку надоедают мои нравоучения, он злится на меня, а мне этого только и надо: злой он точно не расплачется там. Мне легче, я вижу Алекса каждый день, он меняется у меня на глазах, но если совсем уж одолевает отчаяние и усталость, я тихо рыдаю в ванной, когда Алекс спит, и к моменту его пробуждения, как правило, уже сияю улыбкой.
{Moby-Live Forever}
Марк спустился скоро, минут через двадцать – ненадолго же его хватило. Предлагаю кофе, на что он отвечает:
- Лучше дай чего-нибудь покрепче!
- Ты же за рулём!
- Я с помощником.
Даю ему бокал и бутылку виски. Себе варю кофе, и мы садимся в мягкие диваны у самой стеклянной стены, ведь вид на море сегодня обворожителен: осеннее небо залито розовым светом, а море шумное, тёмное. Спрашиваю:
- Ну как всё прошло?
- Нормально. Но выглядит он ужасно, сомневаюсь что ты говоришь правду: ему явно недолго осталось. Он хотел встать, но не смог.
- У него просто голова кружится, это пройдёт.
- Нет, у него просто нет уже сил для этого. Он уже практически труп, и от него почти уже ничего не осталось.
- Зачем ты мне всё это говоришь? Ты что думаешь, я здесь как на курорте наивная загораю? Я всё вижу не хуже тебя, и мне невыносимо больно и тошно от всего этого, я дико устала, сама уже похудела килограммов на пять, и дома меня ждут мои дети и муж, между прочим, который может выгнать меня после всего этого! Ты бы не выгнал свою жену, если бы она пропадала месяцами, помогая чужому человеку, да ещё и мужчине?
Я не выдерживаю и рыдаю впервые при живом человеке за последние месяцы. А Марк вдруг говорит:
- Если ты уйдёшь, он точно умрёт, но не от рака, от тоски по тебе. Он любит тебя, всегда любил.
- Но никогда не говорил об этом…
- Не всегда нужно говорить.
- Всегда нужно, Марк, всегда! И я не собираюсь никуда уходить и уезжать, я здесь, чтобы помочь ему одолеть эту болезнь, и мы победим её! Сейчас я выплачусь тебе, а наверх поднимусь с радужной улыбкой и скажу ему, что анализы у него хорошие, что он молодец, что держится хорошо, и что сегодня выглядит лучше, чем вчера, хотя это неправда, и сегодня он выглядит хуже, а завтра, я знаю, будет ещё хуже и послезавтра тоже! И у меня так же есть мои глаза и мозги, как и у тебя, но сейчас главная помощь ему от нас – это вера и поддержка!
- Знаешь, ты невероятная, я бы всё отдал, чтобы меня любила такая девушка, как ты.
- Марк, ты совсем не вовремя это говоришь!
- Как раз вовремя, и у меня есть разговор к тебе.
- Какой?
- Очень серьёзный.
- Я слушаю.
- Неизвестно, чем всё это закончится, но ты уже сделала для моего друга больше, чем кто-либо, чем все его жёны, любовницы, девушки и родственники вместе взятые. Ты оставляешь здесь свои силы, свои годы жизни, и я считаю, тебе нужно поговорить с ним, чтобы он и тебя включил в завещание.
Я настолько ошарашена этим советом, что у меня пропадает дар речи. Придя немного в себя, говорю:
- Знаешь Марк, невероятный ты человек, даришь направо и налево широченные улыбки, но не можешь понять бескорыстную помощь! Обычную помощь и поддержку, которая является священным долгом любого человека, когда тот, кто ему дорог, попал в беду. Вот и Алекс тоже может так никогда и не понять, как сильно обидел меня, оставив вместо себя свою квартиру мне в утешение. Он ведь наверняка до сих пор считает, что совершил правильный, красивый жест, и понятия не имеет, как я рыдала от обиды, и сейчас тоже, чувствую, разрыдаюсь, вспоминая об этом.