Страница 51 из 148
Собрав волосы в конский хвост, Лина натянула футболку и джинсы. Спустя семь минут она стояла в холе. Подхватив дорожный саквояж, сунула под мышку пальто и прислушалась к звукам банкета. Подумала оставить записку Роджеру и сама себя одёрнула. Она не обязана никому объяснять. Если Мария соскучится – найдёт по мобильному.
На подъездной дороге заведённый джип урчал нетерпением. Открыв пассажирскую дверь, Лина молча скользнула в кресло. Автомобиль мягко тронулся, плавной дугой вписался в поворот и покатил по аллее. По сторонам глухой стеной вздыбились деревья, в узловатых ветках застряли обрывки тумана и остатки фонариков. Лина тихонько вздохнула – другого пути и не было.
Во влажной мороси фары освещали асфальт на несколько мутных метров. Едва слышно шелестели шины. Огоньки приборной панели уютно светились в полумраке, таинственно блестели по деревянной отделке. Загорелые костяшки пальцев крепко сжимали руль. Весь мир втиснулся в масштабы салона, где из Австралии в Северную Америку рукой подать, игнорируя океан и тысячи миль. Так близко и... так далеко...
Гнев, что поддерживал ток крови последние часы, вытеснила опустошённость. Сковала привычная нерешительность в присутствии мужа. Сквозь слабую защиту кашемира пробирал холод. Глаза мозолила спящая кнопка климат-контроля, но просить Кристофера включить её, Лина не решалась. Берри молчал, и она не стремилась заполнить тишину, боясь, спугнуть шаткое равновесие. Спрятав озябшие ладони в карманах пальто, пила маленькими глотками честно купленное счастье, которое вело стремительный обратный счёт.
Придерживая руль коленом, Берри поглядывал то на дорогу то на экран телефона, набирая сообщение. Костюмные брюки расчертили горизонтальные складки, из-под затертой кожанки торчали полы рубашки. Лина не сомневалась, педаль жмёт та же узкая модельная туфля. Берри не сменил вечерний наряд. Когда-то, его манера одеваться казалась ей неотразимо-индивидуальной. Теперь она знала, этот стиль называется – пренебрежение.
Она подняла глаза на дорогу, пытаясь определить направление движения. Постепенно различала указатели, узнавала магазины и улицы. Сбросив скорость, джип покатил по Клинтон-стрит. Остановился у двухэтажного здания звукозаписывающей студии, той самой, в которой Лина провела столько несносных часов.
Два пучка света скользнули по каменному крыльцу. Три фигуры отлепились от ступенек. Красной дугой в урну полетели окурки. Берри выпрыгнул из машины. Он помог мужчинам сгрузить сумки в багажник, распахнул задние двери. Салон наполнил запах табака, ментола и знакомое ворчание. Лина застенчиво улыбнулась синим от холода лицам, заглянувшим к ней на сидение.
– Эй, у вас тут дубак, хуже, чем на улице! – воскликнул Вуд, хлопая себя по бокам.
– Френки замри, ты скачешь на моих новых ботинках, – выругался Стюарт.
– Отвали от меня, lovencitos! Это ты ко мне прижимаешься!
– А на кой Киту печка? Его красотка, греет, – засмеялся Ривера. – Как жизнь, corazon, путём?
– Привет, Джозеф, – пробормотала Лина, вздрагивая от тычка в плечо.
– Моя жена, – сказал Кристофер, отъезжая от бордюра и разгоняя автомобиль до девяноста миль.
Лина точно получила удар под дых. Слова скатились с губ Берри так естественно, и казалось, что-то значили. Словно каждая отфильтрованная буква контракта – значила, а не летела в тартарары. Но кроме звуков ничего нет. Местоимение "моя" – только пыль, которая попадая в глаза, причиняет боль.
– Угу, мы в курсе, – отозвался Стюарт. – Снова.
– Ну, так, поэт же! Натыкал всем точек над «и», – хохотнул Вуд.
– Пометил территорию рефреном, – заржал Ривера.
– А может это будет новый сингл?
– Кто знает, кто знает...
– Решили прогуляться, остряки? – уточнил Берри, выруливая на автостраду.
– Не-а, нам и тут неплохо, правда, парни? – прогудел Джозеф. Между сидениями просунулась лохматая голова:
– Выходит ты с нами, corazon?
Сгорая от смущения, Лина смогла лишь кисло улыбнуться.
– Круто! – воскликнул Вуд, отбивая ладонями по чашечкам коленей ритм.
– Нутром чую, будет веселуха, – поглядывая на Берри, Джозеф выпятил кривой зуб.
– Сотня на птичку, – кивнул Френк, гудя под нос, – туф-туф-туф, пум-пум-пум...
– Стока ждать? Не, неохота.
– Хватит трепаться! – не выдержал Тим. – Кит, вруби эту, чёртову, печку!
Протянув руку, Берри вдавил кнопку климат-контроля, и не снимал палец, пока не довёл температуру до апокалиптического пекла. Голова Риверы исчезла, на её месте выросла физиономия Вуда. Худое бедро втиснулось на подлокотник.
– Слушай, чего у меня нет твоего номера?
Лина нервно заёрзала на сидении.
– Уймись, Френки, – посоветовал Кристофер, не отрывая взгляд от дороги.
– Не пойму, что ты нашла в этом хреновом драммере? – расплылся Вуд в ухмылке. – Почему девчонки видят одного вокалиста? Представляешь, какая засада виртуозу-барабанщику? Сидеть у черта в заднице и за тарелками ни хрена не видеть!
– Не смеши Френки! Твои обезьяньи кульбиты и слюнявый язык в длину экрана трудно пропустить.
– А знаешь, есть такое выражение, типа ничего не умеешь – будешь петь? Не про нас, ясень день, но все же, ведь есть такое выражение...
– Остынь малый, смотри, попёрло.
Фрэнк откинул с лица косички, сбитые шлепком Риверы на лоб, и снова заулыбался:
– Думаю, пора тебе проникнутся моим очарованием! Ведь я и поласковее буду, и повеселее, и конечно со всех сторон посимпатичнее. А хочешь тайну? Я распечатал твои фотки и сплю с ними! Ага, рассказать, что мне снится? – он округлил глаза, сложив смешливый рот буквой «о».