Страница 7 из 18
- Заринэ, - в комнату заглянул Эн, окликнувший её. Она отвернулась от окна, в котором разглядывала маленький вычищенный дворик. С него веяло прохладным воздухом, как будто в нем разливалась колодезная вода. Никогда прежде не виданные ею снежные вершины терялись в облаках далеко-далеко за крышами домиков напротив. – Тебе приготовили там помещение, чтобы ополоснуться, - молодой человек запнулся, испытав редкую для себя неловкость. Не любил он решать интимно-гигиенические проблемы с противоположным полом, но кто, если не он? Иногда Хоакин завидовал немоте Лео, она освобождала его от многих неприятных участий. – В общем, спускайся, тебе покажут, где можно вымыться.
Эн перепоручил её человеку в преклонных годах, у которого гладкой была только та самая лысина. Но он располагающе мягко улыбался, указывая, куда идти, и Заринэ послушно плелась за ним. Одноэтажный деревянный домик пах эвкалиптом и можжевеловым паром. Резные панели украшали веранду, отгораживая от двора, а за ней уже плотная стена закрывала прихожую. Приведший девушку монах указал на порог, продемонстрировав, что надобно разуться, после чего сделал жест, указывающий внутрь, и ушёл обратно, не входя. Заринэ скинула почти развалившуюся за время долгого путешествия обувь, вошла в явно старую, но подновленную недавно постройку. Крючки намекали на то, что тут раздеваются. Терпение сразу же кончилось и Заринэ с удовольствием стянула с себя удушающую из-за пыли и вони паранджу. Проход без двери вел дальше, в маленькую комнатку, где стоял небольшой, но вместительный чан. Рядом с ним, подернутые горячим парком, стояли два полных ведра, и ещё два с водой холодной. На одном из них лежал ковш. Готовая засмеяться от счастливой возможности помыться хорошенько, Заринэ принялась за дело.
Вычищенные волосы упали толстым водопадом ниже талии, черные, как нефть. Кожа раскраснелась от того усердия, с которым её терли, но результат порадовал персиянку. Теперь она благоухала и, когда пришла пора одеваться, руки так и упали, не в состоянии натянуть на себя изношенную одежку. Что, если постирать её прямо сейчас и подождать, когда она высохнет? Заринэ заметила, что на табуреточке в сторонке лежит стопка сложенных вещей. Это для неё? Развернув их, она увидела добротный хлопковый халат. Он закроет её всю, несомненно, кроме головы. Как же быть с ней? Тут нет ни одной женщины (она не видела, по крайней мере), а ходить среди мужчин непокрытой – срам, срам! Разволновавшись, девушка бросила паранджу в чан, в котором мылась сама, и принялась, плеская на неё оставшуюся воду, отстирывать её по возможности. Вода быстро стала коричневой, плотная ткань намокла и стала тяжелой. Заринэ затерла её, экономя остатки влаги в ведрах. Кое-как управившись с этим, она завертелась в поиске подходящей сушилки. Где теплее и суше? На крючках в прихожей? Зацепив за них края паранджи, она облачилась в халат и села напротив, ожидая, когда та высохнет.
- Да, я тут! Пожалуйста, только не входи!
- Я… тут был только халат, и ничего, чтобы покрыть голову… я жду, когда высохнут мои вещи. Я постирала их.
- Нельзя, чтобы мужчины видели без платка…
Через некоторое время его рука с широким платком просунулась в дверь. Поблагодарив, персиянка завязала его вокруг головы, спрятав волосы, убрав все до единого волоска. Палец Эна из-за угла указал на черные сохнущие тряпки.
Между двумя одноэтажными домишками был узкий проём. Протиснувшись в него, Заринэ высунулась. У колодца, выложенного камнями, окруженного площадкой из булыжников, поливал себя холодной водой Лео. Видимо, он уже вымылся, и теперь только ополаскивался. Совершенно без всего, стоя к ней задом, он опрокидывал на себя ушат воды, зачерпнутой из колодца, когда Заринэ сделала последний шаг к углу. Если бы не струи воды в ушах, он бы услышал её. Девушка замерла. Она уже видела его голую спину со шрамами, но его обнаженных длинных ног и бедер ей видеть не приходилось. Внутри вспыхнул жар. Это было невиданное зрелище, ещё более завораживающее, чем непальские горы вдали. О, Аллах! Мысленно отругав себя, Заринэ закрыла глаза. Голый мужчина – нельзя, нельзя смотреть! Но веки сами собой раскрылись, и взгляд опять впился в Лео, трясшего головой, как выбравшийся из реки тигр. С его волос капли летели во все стороны. Крепкие руки отставили ведро, при этом спина изогнулась чуть в бок. Рельеф мышц прорисовался повсюду, так что у персиянки жилы стянуло от панорамы увиденного. Она приложила пальцы к губам. Какие руки, какие плечи… что за дивная фигура! Нет, он и впрямь напоминает жеребца, чьи мускулы так же играют при скачке. Заринэ вспомнила те несколько часов, что провела в одном седле с Лео. Прикосновение его груди к её спине, его мускусный запах из-за плеча долетающий до ноздрей, придерживающие её ладони, уверено касающиеся её боков. Жар по организму полился сильнее. Так вот, что скрывалось под неброской одеждой. Так вот, каков этот незнакомец, чужестранец… Лео дернулся, почувствовав что-то, и его лицо повернулось к ней. Ахнув, Заринэ нырнула вглубь прохода между стенами, но так там и осталась. Ноги не слушались. Он увидел её, решит, наверное, что она подсматривала. Залившись краской стыда, девушка подумала, что надо было бы извиниться и оправдаться. Но как? Он там ещё голый… найти его позже? Лео вдруг возник рядом, успевший натянуть штаны, он вырос из ниоткуда и сурово оглядел персиянку.
Руки Лео развели полы халата, под которым ничего не было, но Заринэ, замершая и пытающаяся осознать, кончится ли всё это убийством, вдруг поняла, что её голой коже нравится чувствовать кожу Лео. Это испугало её не меньше, чем предвкушение смерти, однако не помогло как-то воспротивиться или перейти к активной защите. Волосы мужчины, уткнувшегося ей в изгиб между шеей и плечом, щекотали, дыхание опаляло, вызывая мурашки и ещё большую дрожь. Колени тряслись. Неужели он сделает с ней то же самое, что делал муж? Когда тот укладывал её на живот и наваливался сверху – это было неприятно и гадко, а сейчас… сейчас она наконец-то поняла, чего хотела. Чтобы эти руки сжали её именно так, как сжали. Лео сорвал халат и отбросил его прочь. Разведя ноги Заринэ, он спустил быстро свои штаны и, приподняв её за бедра, абсолютно готовый, попытался войти в девушку. Сжав губы, она ощутила сладостное, и одновременно с тем тянущее чувство. Боясь произнести хоть звук, Заринэ, чей исламский фатализм был ещё силён, боялась скорее привлечь внимание посторонних и опозориться, чем испытать что-то запретное, что вот-вот случится. Лео надавил сильнее и глубже. Между бёдер стала появляться, усиливаясь, боль. Рвущая и неприятная боль. Но губы мужчины вновь заплутали по её лицу и шее, перейдя к уху и укусив за мочку, и Заринэ, смежив плотно веки, вытерпела до конца вторжение в себя, такое невыносимо тесное и заполняющее, что ей показалось, будто она прорвется насквозь. Первобытное рычание оглушило её на миг. Лео задвигался быстрее и яростнее, насаживая на себя девушку навстречу своим рывкам. Вцепившись в его плечи, Заринэ до предела опустилась на его член и почувствовала что-то обратное боли. Это было чем-то непередаваемым и, хотя странным, но всё же хотелось продолжать. Сцепив зубы, словно у него свело челюсть, Лео сквозь них надрывно прорычал ещё несколько раз и, дернувшись в Заринэ, застыл. Девушка ощутила внутри себя какое-то горячее присутствие, словно внутри, внизу живота, что-то лопнуло. Никогда прежде ничего подобного с ней не бывало. Выдохшийся, как будто с вытащенной батарейкой, Лео плавно опустился на колени, опустив с собой вниз и персиянку. Больше двух минут они просидели так в полнейшей тишине, после чего мужчина медленно поднял лицо, приходя в себя. Глаза его были прежними, темно-карими, глубокими и понимающими, добрыми и страдающими.