Страница 36 из 134
Башню заперли и накрыли магическом пологом, чтобы мох не разбрасывал свои споры и не разрастался вокруг. Для этого приглашали самых сильных магов, даже, говорят, была парочка из императорского дворца.
А рядом с башней была построена маленькая деревянная сторожка и дежурил там, чисто символически, один единственный страж.
Мы с Анеей как-то забрели к этой башне привлеченные ее необычным видом, походили вокруг, угостили стража бутербродами из нашей корзинки. Поболтали с ним, ему явно было скучно на дежурстве. Он рассказал нам историю башни, сказав, что магический барьер светится по ночам призрачно белым светом, напоминая пламя свечи . Мы восхищенно покачали головами, поглазели на потемневшие от времени створки ворот запертые на грозного вида висячий замок. На мощеную камнем дорогу заросшую травой, ведущую к воротам. Да и отправились восвояси, на постоялый двор.
***
Размышляя таким образом, я подошла к «Пегой кобыле». Грязные, маленькие, окна харчевни тускло светились. Из приоткрытой двери раздавалось удивительно слаженное пьяное хоровое пение. Кажется, пели местные любители романса, что-то не особо приличное, во всяком случае слова про «трубочиста у которого все в саже» я разобрала, и поспешила ретироваться подальше.
К коновязи у входа оказалась привязана одна единственная мелкая лошадка с мохнатыми ногами и провисшей спиной. Под крыльцом грудой лохмотьев дрых мальчишка приставленный смотреть за лошадьми. Невзирая на юный возраст мальчишка заливисто храпел.
Я бесшумно прокралась во двор харчевни, там, вывешенная на веревках, сушилась чья- то одежда.
М-да. Покатилась, ты, Инга Владимировна, по наклонной. Мало того, в непонятную авантюру влезла, Арано обокрала и тюрьму взорвала, так теперь еще и лошадь пытаешься увести неизвестно у кого.
Я сняла с веревки две нижних юбки и утащив свою добычу поближе к крыльцу принялась разрезать их ножом, каждую на два куска. Ткань трещала, рвалась, но я все-таки справилась со своим занятием, сложила каждый кусок пополам и осторожно двинулась к лошадке. В этот момент дверь в кабак с силой распахнулась и на крыльцо вышел внушительных размеров мужчина. Я, вздрогнув от неожиданности, прижалась к бревенчатой стене сего беспокойного заведения.
-Каримар !-рявкнул он, оглушительно топая ногами по крыльцу,- а ну пойди сюда, сын блуды! Миранте воды надо натаскать. А ты спишь!
Мальчишка что-то сонно бурча вылез из-под крыльца и поплелся внутрь помещения. Мужик оглядел округу, громко рыгнул, почесал живот и проворчал:
-Опять дверь не закрыли, гнуса налетит,- и ушел обратно в харчевню крепко захлопнув за собой дверь.
Вот это удача! Радостно подпрыгнув я опрометью кинулась к коновязи. Лошадь меланхолично жевала узду и обреченно косилась на меня. Я, обмирая от страха, достала из кармана мешочек с крошками от печенья, высыпала на ладонь и протянула руку под фыркающую морду. Лошадь принюхалась, слизнула сладкие крошки с моей ладони мягким языком, и ткнулась в плечо, как будто интересуясь не перепутала ли я ее с птичкой.
-Прости милаха, больше вкусняшек нет, -я осторожно погладила ее по храпу. Лошадь переступила с ноги на ногу. Я, акробатически извернувшись, подсунула тряпку сложенную пополам ей под копыто. Потянула за полоску из той же материи проложенную между слоями ткани и туго завязала. Приступила к следующей ноге. С задними копытами пришлось повозиться, я боялась, что чужеродные предметы на ногах ей не понравятся, и она начнет лягаться. Но она просто слабо переступала, стараясь стряхнуть с себя непривычную амуницию. В конечном итоге на все четыре копыта Птички, так про себя я назвала эту серенькую в более темное пятнышко лошадку, была намотана ткань. Кажется, такая масть называется «серая в яблоках».
На заднее крыльцо харчевни гремя ведрами выскочил мальчишка. Слышно было, как он продолжает что-то сердито бормотать. Я прижалась к теплому боку лошади. Она шумно выдохнула воздух и как кошка потерлась об меня плечом.
-Пойдем, радость моя,- прошептала я ей, отвязала поводья, потянула и Птичка, едва слышно шоркая по дороге, покорно двинулась за мной. Благодаря замотанным в ткань копытам звук ее шагов был почти не слышен.
Спустя двадцать минут, мы с Птичкой благополучно дошли до того проулка где лежал Ян. Небо еще больше посветлело.
Я привязала Птичку к забору, она тут же начала жевать какую-то ветку лежащую на земле, и подошла к неподвижно лежащему на земле мужчине. Похлопала его по впалым щекам, реакции никакой, похоже, я собралась вывозить за городские стены труп.
Я походила вокруг него кругами, откопала свой мешок из мусора . Пить хотелось неимоверно, после дыма в горле першило. Достала фляжку, жадно отпила. Привязала на пояс нож. Протянула Птичке сухарик.
-На сухарик, не таскай с пола всякую гадость, несварение получишь.
Она в мгновение ока схрумкала его и вернулась к ветке.
-Ну и что с тобой делать? – я подошла к лежащему на земле телу, с досадой потыкала ногой и потянула с него плащ. Смысла никакого нет сидеть тут над ним, надо двигаться дальше.
-Лошадей нельзя кормить хлебом,- произнес Ян не открывая глаз .
-Очнулся, -обрадовалась я, -пить будешь?
-Не могу, мутит,- он скривился,- и болит все.
-На лошадь сможешь забраться?- сочувственно спросила я. Раз он жив, не оставлять же тут. Хотя, что мне за дело до него.
Арано я тоже спасла, а он меня в расход решил пустить. Эльф неблагодарный.
Ян в ответ виновато скуксился и отрицательно помотал головой. Ох, плохи наши дела.