Страница 11 из 69
Однако приятные размышления мастера-технолога были прерваны совершенно неожиданным образом.
В цех вихрем влетел начальник цеха.
-Едет! –закричал он так, что умудрился даже перекрыть гул дуговой печи. –Сам! К нам! Он!
--Кто? –окружили его технологи. –Чего орёшь, словно на высоковольтный кабель сел? Что стряслось-то?
-Его величество! Всеслав I! На фабрику!
-Зачем?
-Откуда мне знать?! –возмутился начцеха. -Смотр, наверное, или там проверка… Приказано внимания не обращать, работу продолжать. Как велено, так и будем делать. Но смотрите у меня, чтобы всё было без сучка и задоринки! Если пройдёт нормально, обещаю премию выписать. По местам, орлы, за работу! И смотрите у меня!
Зуль ожидал въезда на фабрику вереницы роскошных автомобилей, суеты бдительных телохранителей, появления пышно разодетой свиты, окружающей блистающего короной его величества. И поначалу даже не заметил, как десяток военных в танкистских комбинезонах и шлемах вошёл в цех со стороны складских помещений. Они быстро установили у высокотемпературной газовой печи телевизионные камеры, несколько прожекторов и включили их. Только тогда Радрун оглянулся, опешил и проворно отступил за сложенную из огнеупорного кирпича стену, откуда было не только хорошо видно, но и неплохо слышно.
Под лучи света вышел среднего роста и средних же лет человек в простом синем комбинезоне с красно-золотыми петлицами и в пузырчатом зимнем танкистском шлеме.
-Ваши светлости! Ваши преосвященства! –начал он, смотря в объективы телекамер. –Только вчера я с удовольствием и радостью приветствовал всех вас на съезде имперской аристократии, который вы почтили своим присутствием. Не миновало и суток, как мне пришлось беспокоить вас и приглашать к экранам телевизоров. Уверен, что все вы понимаете: на то должны быть исключительно веские причины. И они, к прискорбию есть. Народный комиссар государственной безопасности, директор государственной тайной полиции, генерал-майор Инь, герцог Госпитальери, введите в курс дела, будьте любезны.
Ух ты, догадался Радрун Зуль, да это ж и есть государь Всеслав I! Надо же, одет-то как скромно! Отошёл, сел на принесённую из конторы постую скамью рядом с симпатичной молодой русоволосой женщиной в полевой армейской форме и в берете. На воротнике блестели петлички с большими, явно маршальскими звёздами. Никак её величество деспотисса и императрица, обожаемая и любимая всеми, молящимся Богине Надежде дома и в храмах?! Сердце Зуля едва не выскочило из груди, он опустился на колени и пожирал взором августейшую чету. Величие простоты! Простое величие! Отец отечества и Мать народа! Несущие счастье и мир! Дарующие хлеб и кров! О, какое наслаждение их лицезреть!
Прожекторы осветили хмурого смуглолицего генерал-майора. Он встал, расставив ноги в идеально начищенных сапогах, заложив руки за спину и, набычившись, всверлил пристальный взгляд в телеобъективы.
-По какому-нибудь радостному поводу к вам, господа графы и епископы хотел бы обратиться. –тяжело выдавил он из себя. –Однако неприятными делами по долгу службы заниматься вынужден.
Вчера триста восемьдесят шесть имперских сановников Лунинград посетили. Триста восемьдесят пять по домам разъехались. Исидор Бурмалло, держатель графства Сикось во Франкском королевстве был задержан и в Госпиталь для беседы со мною переправлен.
Во время беседы с графом его попытки выявлены были:
- присягу верности нарушить и империи изменить,
-от Франкского королевства отложиться,
-истинную веру уничтожить и Церковь Пресветлой Девы Надежды ниспровергнуть.
Факты обвинения были перекрестно проверены и подтверждены подданными графа, об его измене сообщившими и его преступным приказаниям единодушно отказавшимися повиноваться. Трибунал Исидора Бурмалло титула графа Сикосьского лишил, из Золотого Перечня имперской аристократии, из рядов Ордена Богини Надежды исключил, врагом империи и Ордена объявил. В графство Сикось государем Всеславом Великим новый управитель назначен.
Трибунал Исидора Бурмалло к смертной казни приговорил. Поскольку каждый из вас добровольно и без принуждения огромные привилегии графа или епископа принял, тем самым с вытекающими из них скромными обязанностями согласился. Равно как с наказаниями за неисполнение обязанностей.
Привести приговор в исполнение!
Радрун Зуль увидел, как три ефрейтора с видимым трудом подтащили к печи мраморную подставку. Над ней висел светящийся красным шарик размером с теннисный мяч.
-Каждый из нас, досточтимые собратья сеттлеры, -всё так же хмуро продолжал генерал-майор Инь, -свои точки привязки в Лунинграде установил. Я – в том числе. Никто не скрывал, для чего. Чтобы нас контролировать. Пока договор соблюдается, точки привязки в полной безопасности и неприкосновенности находятся.
Однако сейчас точка привязки преступника над жерлом плавильной печи будет установлена. После казни он там воскреснет и внутрь упадёт. Мгновенно заживо сгорит, тут же вновь возродится и снова свалится в печь.
Государь милостив – осуждённый целую секунду между возрождением и очередной гибелью получает. Для того, чтобы мог выйти из игры и навсегда стереть свой аккаунт.
Зуль почти ничего из сказанного не понял, кроме того, что сейчас подвергнут справедливой казни проклятого супостата, злоумышлявшего против обожаемых государей! Он сжал кулаки, досадуя на излишнюю по его мнению мягкость приговора.
Ефрейторы установили мраморную подставку наверх печи. К генералу Иню подтащили и и поставили на четвереньки связанного человека в изодранной рубахе и с кляпом во рту. Он безвольно поник. Генерал приставил к затылку осуждённого «вальтер»: -Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Треснул выстрел, брызнула на бетон кровь, тело казнённого растаяло и – не успел Зуль мысленно сосчитать до пяти – шарик, названный генералом Инем «точкой привязки» преобразовался в фигуру только что застреленного преступника, которая с истошным воем съехала в бушевавшее в печи пламя. Ещё дважды «точка привязки» превращалась в человека, исчезавшего в огне. После чего красный шарик мигнул и пропал.
-Сеттлер под никнеймом «Исидор Бурмалло» не существует, ваше величество. –доложил Инь. –Приговор в исполнение приведён. Имеющие глаза – видели, обладающие разумом – поняли.
Прожекторы погасли, солдаты начали сворачивать телекамеры. Я, Надя и Инь вышли из цеха, покинули фабрику и на автомобиле отправились в Палатинский дворец.
Я попросил Надю соорудить кофе с пирожными, за которыми разговор будет продолжен. Она разлила божественно пахнущий напиток по чашкам золочёного фарфора.
Инь Инь сидел черней тучи, с опущенной головой, избегал смотреть в глаза. Сначала потребовал полного разжалования в рядовые, сожалел, что в игре нельзя застрелиться, предлагал подвергнуть его такой же казни, которую только что мы созерцали.
-Я бы вообще игру покинул, -цедил Инь сквозь зубы, -если бы это трусливым дезертирством не стало...
-Заткнись, будь добр, товарищ шеф гостапо. -попросил я. –Что разнылся? На себя не похож…А ещё особый отдел разведки и контрразведки! «Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!» (© мой армейский командир).
-Нет у тебя разведчика после такого провала. Позор...
-Почему никакого позора нет, расскажу потом. -пообещал я. -А теперь - по порядку и в деталях. Исключительно важно твоё мнение.
Инь помолчал, собираясь, потом заговорил прежним ровным голосом, но всё так же уставившись в крышку стола.